Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес Страница 17

– Из чего делаются торты?

– Из перца, главным образом, – ответила кухарка.

– Из патоки, – раздался сонный голос позади нее.

– Схватите за шиворот эту Соню! – завизжала Королева. – Отрубите голову этой Соне! Вышвырните эту Соню из зала! Подавите ее! Ущипните ее! Оборвите ей усы!

В течение нескольких минут в зале царила полная неразбериха, пока все пытались выдворить Соню, а к тому времени, как суматоха улеглась, кухарка исчезла.

– Неважно! – сказал Король с большим облегчением. – Вызывайте следующего свидетеля, – и он негромко добавил, обращаясь к Королеве: – Право же, дорогая, следующий перекрестный допрос должна проводить ты . У меня от этого голова болит!

Алиса наблюдала за Белым Кроликом, который мял в руках список; ей было очень интересно, что из себя будет представлять следующий свидетель – «пока что они собрали не больно-то много доказательств», сказала она себе. Вообразите ее удивление, когда Белый Кролик прочитал следующее имя:

– Алиса!

Глава XII. Показания Алисы

– Здесь! – крикнула Алиса, совершенно забыв от волнения, как она выросла за последние несколько минут, и вскочила столь поспешно, что опрокинула краем юбки скамью присяжных, так что те посыпались на головы толпы внизу и так и остались лежать вокруг, весьма напоминая золотых рыбок из аквариума, который она нечаянно опрокинула неделю назад.

– Ой, простите, пожалуйста! – воскликнула она в ужасном смущении и принялась торопливо подбирать их, поскольку в голове у нее все стоял тот случай с рыбками, и ей смутно чудилось, что присяжных надо собрать и посадить обратно на скамью как можно быстрее, или они умрут.

– Процесс не может продолжаться, – веско изрек Король, – пока все присяжные не будут на надлежащих местах – все , – повторил он, подчеркивая последнее слово и сурово глядя на Алису.

Алиса взглянула на скамью и увидела, что в спешке сунула Ящерицу Билла вверх ногами, так что бедняга лишь меланхолично помахивал хвостом, не имея возможности двигаться. Она быстро вытащила его и посадила правильно; «впрочем, это не так уж важно, – сказала она себе, – пожалуй, что так, что этак – пользы для суда от него одинаково».

Как только присяжные более-менее оправились от потрясения, вызванного падением, а их доски и карандаши были найдены и вручены им, они тут же приступили к работе, с великим усердием записывая историю происшествия – все, кроме Ящерицы Билла, который, как видно, все никак не мог прийти в себя и лишь сидел с открытым ртом, уставясь в потолок.

– Что вам известно об этом деле? – обратился Король к Алисе.

– Ничего, – ответила Алиса.

– Вообще ничего? – упорствовал Король.

– Вообще ничего, – подтвердила Алиса.

– Это очень важно, – сказал Король, поворачиваясь к присяжным. Они уже начали записывать это на своих досках, когда Белый Кролик перебил его.

– Ваше величество, конечно, имели в виду не важно, – сказал он очень почтительным тоном, но при этом смотрел на Короля сердито и корчил ему страшные рожи.

– Конечно, я имел в виду неважно , – поспешно сказал Король и принялся бормотать вполголоса «важно – неважно – важно – неважно…», словно пытался определить, какое из слов звучит лучше.

Одни присяжные записали «важно», другие – «неважно». Алиса видела это, поскольку стояла достаточно близко, чтобы смотреть на их доски; «однако это не имеет никакого значения», – подумала она про себя.

В этот момент Король, который перед этим что-то торопливо писал в записной книжке, воскликнул: «Тишина!» и прочел по книжке:

– Правило Сорок Два. Всякий, чей рост превышает милю, должен покинуть зал суда.

Все посмотрели на Алису.

– Во мне нет мили, – сказала Алиса.

– Есть, – сказал Король.

– Почти две мили, – добавила Королева.

– Ладно, в любом случае я не уйду, – сказала Алиса, – к тому же это не настоящее правило, вы его только что выдумали.

– Это самое старое правило в книге, – сказал Король.

– Тогда бы оно было Номер Один, – сказала Алиса.

Король побледнел и поспешно захлопнул книжку.

– Выносите вердикт, – обратился он к присяжным тихим дрожащим голосом.

– Есть еще одно доказательство, с позволения вашего величества, – сказал Белый Кролик, торопливо вскакивая с места, – только что найдена эта бумага.

– Что в ней? – спросила Королева.

– Я еще не открывал ее, – ответил Белый Кролик, – но, кажется, это письмо, написанное подсудимым… ээ… кому-то.

– Так и должно быть, – заметил Король, – писать никому, знаете ли, слишком уж необычно.

– Кому оно адресовано? – спросил один из присяжных.

– На нем вовсе нет адреса, – ответил Белый Кролик, – тут вообще ничего не написано снаружи , – он развернул бумагу, пока говорил, и добавил, – на самом деле, это вообще не письмо; это стихи.

– Написаны почерком подсудимого? – спросил другой присяжный.

– Нет, – ответил Белый Кролик, – и это-то как раз самое подозрительное. (Присяжные растерялись.)

– Очевидно, он подделал чужой почерк, – сказал Король. (Присяжные вновь просветлели.)

– С позволения вашего величества, – сказал Валет, – я не писал этого, и они не могут доказать обратного: в конце не подписано имя.

– Если вы не подписались, – сказал Король, – это лишь ухудшает ваше положение. У вас должен был быть злой умысел, иначе вы бы поставили подпись, как честный человек.

Раздались общие аплодисменты: это была первая по-настоящему умная вещь, сказанная Королем в этот день.

– Это доказывает его вину, – сказала Королева.

– Это не доказывает ничего подобного, – сказала Алиса. – Вы ведь даже не знаете, о чем эти стихи!

– Прочтите их, – сказал Король.

Белый Кролик надел очки.

– Откуда мне следует начать, ваше величество? – спросил он.

– Начните сначала, – серьезно сказал Король, – и читайте, пока не дойдете до конца; тогда остановитесь.

Вот стихи, которые прочитал Белый Кролик:

Они твердят: бывая с ним,Меня назвали вы.«Он мил, – она сказала им, –Но не пловец, увы.»Он им сказал, хоть я не знал(А правда им видна):Что было б с вами, коль скандалРаздула бы она?Я ей – один, они им – два,А вы нам – три иль пять;Моими бывшие сперва,Вернулись к вам опять.И будь я в дело вовлечен,Иль хоть она – тогдаИх отпустить велел бы онСвободно, как всегда.Лишь тот припадок с ней виной(Как замечал я всем),Что больше вам не быть стенойМеж нами, им и тем.Что ей так нравятся они,Пускай не знает свет.Ему – ни слова! СохраниМеж нами наш секрет.

– Это самое важное свидетельство из всех, что мы слышали доселе, – сказал Король, потирая руки, – так что пусть присяжные…

– Если кто-нибудь из них сможет объяснить эти стихи, – сказала Алиса (она так выросла за последние минуты, что ничуточки не боялась перебивать его), – я дам ему шестипенсовик. Я не верю, что здесь есть хоть капля смысла.

Присяжные дружно записали на своих досках «Она не верит, что здесь есть хоть капля смысла», но никто из них не попытался объяснить стихи.

– Если здесь нет смысла, – сказал Король, – это избавляет нас от проблем, поскольку, сами понимаете, нам не придется искать таковой. И я еще не знаю… – продолжал он, разворачиваю бумагу со стихами у себя на колене и глядя на них одним глазом, – мне кажется, кое-какой смысл тут есть, в конце концов: «Но не пловец, увы» – вы не пловец, не так ли? – добавил он, поворачиваясь к Валету.

Валет печально покачал головой.

– Разве я похожу на пловца? – сказал он. (Он, несомненно, не походил, будучи целиком сделан из картона.)

– Очень хорошо, пойдем дальше, – сказал Король и принялся бормотать стихи про себя. – «А правда им видна» – это, конечно, про присяжных… «Я ей – один, они им – два» – ага, вот что он сделал с тортами, понимаете ли…

– Но там дальше «Вернулись к вам опять», – заметила Алиса.

– Ну так вот же они! – торжествующе воскликнул Король, указывая на торты на столе. – Ничто не может быть яснее, чем это. Затем опять – «Лишь тот припадок с ней виной» – дорогая, я думаю, у тебя никогда не бывает припадков? – обратился он к Королеве.

– Никогда! – яростно закричала Королева, швыряя чернильницу в Ящерицу Билла. (Несчастный маленький Билл к этому времени уже перестал писать на доске пальцем, обнаружив, что он не оставляет следа; но теперь он снова принялся торопливо писать, пользуясь – пока их хватало – чернилами, стекавшими по его лицу.)

– Тогда это отпадает , – сказал Король, с улыбкой оглядывая зал. Стояла мертвая тишина.