Море в облаках - Татьяна Алхимова Страница 17

– Всё равно здорово! Вас ведь трое получается, – Офелия вздохнула. – А я вот совершенно одна.

– Не расстраивайся! У тебя ведь есть друзья! – бодро воскликнул Жан.

– Нет их. Откуда? – Офелия положила голову на руки и опять вздохнула.

– А как же я?

– Ну, если только ты…

Офелия резко встала и побежала к воде. Море здесь оказалось гораздо холоднее, чем она ожидала. Но сдаваться было поздно и стыдно. Борясь с волнами, она отплывала всё дальше от берега. После палящего зноя окунуться в прохладную воду было прекрасно, но и неуютно. Девочка быстро замерзла и решила вернуться на берег. Жан стоял у самой кромки воды и с негодованием смотрел на подругу. А когда она вышла из воды, строго сказал:

– Офелия! Вода слишком холодная для тебя! Зачем полезла без меня в море?

– Ты же сам предложил искупаться! – от резкого перепада температур Офелию била дрожь.

– Глупая, совсем как маленькая себя ведешь. Я даже устал повторять это! А если бы ногу судорогой свело? Я, конечно, опытный пловец, помог бы тебе, но не стоило так рисковать, – он снял с себя футболку и протянул Офелии. – Держи, накинь, так быстрее обсохнешь.

Девочка взяла теплую, даже горячую от солнца футболку, и набросила на плечи. Сразу стало легче. Солнце перевалило через зенит и уже двигалось к закату, когда ребята шли в обратную сторону вдоль каменистого берега. Офелия вернула Жану футболку и почти высохла.

– Спасибо, – извиняющимся тоном пробормотала она.

– Да ладно, чего не сделаешь ради подруги, – снова засмеялся Жан. Чем дольше они шли, тем больше он становился похож на прежнего Жана, которого хорошо помнила Офелия. Много шуток, улыбок и легкости.

Девочка ждала, когда же они пересекут ту самую границу, за которой начнется знакомая местность, но этого никак не происходило. Она снова начала тревожиться, что выбраться отсюда не получится и ей придется навсегда остаться в незнакомом месте, но Жан вдруг остановился.

– Подожди меня тут, я быстро! – он повернул в сторону, противоположную от моря и побежал. Офелия видела, как он ловко взобрался по отвесному склону и скрылся из виду.

Убедив себя, что бояться нечего, она села у большого камня, прислонившись к нему спиной и задумалась. Где они сейчас? Другой мир, другая местность? Может быть, всё это сон? Она так долго жила в мире фантазий, что оказавшись внутри одной из них, не могла поверить в её реальность. И наоборот, реальность уже казалась фантазией. Мысли Офелии путались, шум моря убаюкивал. Ей подумалось, что было бы неплохо прилечь на мягкий, теплый песок и отдохнуть.

– Офелия! – кто-то снова брызгал ей в лицо холодной водой.

– Не надо! Просила же, – возмущенно прошептала девочка. – Я спать хочу.

– У тебя, похоже, тепловой удар! – Жан поднял её и помог сесть.

– Да откуда? Я же искупалась в холоднющей воде, да и вечер уже.

– Вечер, почти. Ага, – по голосу было понятно, что Жан снова улыбается. И Офелия открыла глаза, чтобы убедиться. Они сидели на песке, перед ними шумело море, а за спинами, совершенно точно, цвело поле.

– Ты вернулся уже? – спросила девочка, хотя ответ был очевиден.

– Давно! Сбегал за водой и за вкусностями. Теперь моя очередь кормить тебя конфетами, – Жан протянул Офелии белый бумажный пакетик, полный мармелада.

– Ух ты! Спасибо! Как раз такой, как я люблю, – она с удовольствием принялась поглощать конфеты, пока не сообразила, что произошло.

– Жан! Мы вернулись?

– Откуда? – загадочно улыбнулся юноша.

– Оттуда… – прошептала Офелия и, взглянув на серьезное лицо Жана, не стала больше ничего говорить.

Одно она знала точно – он не врал ей. Никогда не врал. А это для друзей – самое главное.

Глава 4. Письма.

Когда чудесное, жаркое лето закончилось, Офелия почти каждый день с улыбкой вспоминала, как весело она провела его. Жан убедил подругу сходить с одноклассниками на море, и ей так понравилось, что несколько раз в неделю она с легким сердцем бросала все свои выдуманные дела и бежала к морю. Ребята оказались вовсе не такими ужасными, как она всегда думала. Они научили её играть в волейбол, вставать на доску и ловить волны. А когда становилось слишком жарко, вся компания собиралась под большими зонтами и распивала холодный лимонад из переносных сумок-холодильников, весело болтая. В это же время Офелия решительно избавилась от всех старых платьев, чем вызывала удивление и даже тревогу отца. Вместо них в её маленьком шкафу появились яркие футболки и шорты, купальники и длинные широкие толстовки. Но, чтобы совсем не отказываться от детства, по примеру Жана, девочка выбирала одежду с яркими принтами, на которых изображены герои мультиков и комиксов.

Все видели, как изменилась Офелия: стала более открытой, веселой и непринужденной. Да, она по-прежнему много мечтала и иногда сидела дома, не желая никуда не выходить. Но одноклассники перестали быть для неё врагами, и мир больше не ограничивался домом, комнатой и прогулками на холм.

И только Офелия, да может быть ещё Жан, знали, как трудно девочке даются эти изменения. Этим летом, они провели вместе столько времени, как никогда раньше. Болтая обо всем на свете, ребята исследовали холм, часто уходили на дальний берег собирать ракушки. И каждый день, капля за каплей, Жан убеждал Офелию в том, что нужно пробовать менять свой мир. Они придумывали разные истории, которые помогли бы ей посмотреть с другой стороны на одноклассников, и Офелия соглашалась рискнуть снова и снова, потому что не хотела разочаровать Жана.

А в день прощания, когда лето догорало, и каждому пора было браться за учебу, они договорились, что, как и в прошлом году, Офелия будет писать письма. Ей очень хотелось, чтобы Жан отвечал на них, но он так ничего и не пообещал.

Весь следующий долгий учебный год Офелия прилежно училась. Много рисовала и уже подумывала, что было бы неплохо продолжить заниматься этим серьезно. Учиться в компании товарищей теперь стало гораздо интереснее и веселее. Однажды, глубокой осенью, в дождливую субботу, она даже выбралась с классом в кино.

Дни шли за днями, сменяя картинку за окном, а Офелия терпеливо ждала воскресенья – чтобы после ужина запереться у себя в комнате и написать письмо Жану, приложив к нему пару рисунков. Отец никак не комментировал поведение дочери,