Владимир Машков - Соскучился по дождику Страница 18

- Хоть сейчас, - Володька положил нож, кинулся к капитану. - Василий Федорович, возьмите меня на эсминец коком, юнгой, кем хотите... Я все могу... Не подведу, не испугаюсь. Ваши приказы буду выполнять беспрекословно.

Ошеломленный словами мальчишки, капитан не знал, что ответить.

- Нет, об эсминце и речи быть не может, - наконец проговорил Василий Федорович. - Вырастешь, с удовольствием возьму. А вот Нахимовское...

- Согласен в Нахимовское, - подхватил Володька.

- Постой, - вскочил капитан. - А родители что скажут?

- Я убежал из дому, - выпалил Володька. - И домой не вернусь.

- Вот оно что, - озадаченно протянул Василий Федорович. - Я догадывался, что у тебя не все в порядке, но чтобы так...

Володька с надеждой глядел на капитана. Ждал, что тот ответит. А Василий Федорович не знал, как быть. Не приходилось ему в жизни разрешать такие дела. Нет, эсминцем командовать гораздо легче, чем определить, как быть с мальчишкой. Ошибешься и всю жизнь парню испортишь.

- Такие дела, брат, с бухты-барахты не делаются, - нашел выход капитан. - Мне сегодня надо уезжать. Служба, брат. А ты пока поживешь у Сашки, у Александра Степановича... Парень он хороший. А там что-нибудь придумаем. Добро?

Володька радостно кивнул и снова захлопотал у стола.

Стукнула входная дверь. Капитан поднялся и пошел навстречу хмурому усталому человеку.

- Вот и Александр Степанович, - приветствовал капитан приятеля. - А у нас все готово... Собственно, мы пахали, а дело делал один Володя...

Приятель покосился на неплотно прикрытую дверь. В кухне Володька вовсю стучал ножом и пел ужасно фальшиво, но зато громко: "А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер, веселый ветер, веселый ветер..."

Александр Степанович поморщился и спросил:

- Кто такой?

- Отличный парень, моряком хочет стать, - улыбнулся капитан. - Сегодня познакомились.

Приятель фыркнул:

- Ну, Вася, безнадежный ты романтик. Стянет что-нибудь твой отличный парень и смоется.

В кухне стукнул нож, смолкло пение.

- Что ты ерунду мелешь? - прошептал капитан, с опаской поглядывая на дверь.

В коридор вышел Володька, настороженный, готовый ко всяким неожиданностям. Исподлобья мальчишка глянул на Александра Степановича.

- Ты знаешь, Саша, - сказал капитан. - Я попрошу тебя приютить на некоторое время Володю. Совсем ненадолго. А потом я за ним приеду.

- Ты кто? Откуда? - Александр Степанович глядел в упор на мальчишку.

Володька молчал.

- Пусть остается у меня, я не против, - повернулся приятель к капитану. - Но пусть сперва скажет, кто он, откуда, чего сюда приехал. Могу я это знать?

- Из дому убежал, - наконец проговорил Володька. - В Нахимовское хочу поступить...

- Врешь, - рассмеялся Александр Степанович. - Скажи правду.

- Я говорю правду, - повысил голос Володька.

- А ты не кричи, - одернул мальчишку Александр Степанович. - Так ты не хочешь правду говорить?

- Саша, - вмешался капитан. - Ну чего ты к человеку пристал? Давайте сядем за стол и все обговорим...

Набычившись, Володька двинулся по коридору к двери.

- Володя, постой, - крикнул капитан. - Тебе же некуда идти...

- Не ваша забота, - огрызнулся Володька. - Оставите ночевать, а я денежки прикарманю, и тю-тю.

Александр Степанович стал у двери, преграждая путь. Но Володька, сделав обманное движение, все же сумел проскочить мимо него, распахнул дверь и скатился по лестнице вниз.

- Володя, подожди, - крикнул капитан и кинулся следом за мальчишкой.

Когда Василий Федорович выскочил на улицу, Володьки и след простыл. Капитан бросился в одну сторону, в другую - мальчишки нигде не было.

Василий Федорович вернулся в дом и медленно поднялся по лестнице. У распахнутой двери его ждал, потирая плечо, приятель.

- Вот звереныш! Да ты не волнуйся, ничего он не стащил...

- Нескладно как получилось, - бормотал в растерянности Василий Федорович. - Пропадет парень.

- Ха-ха! - засмеялся Александр Степанович, подталкивая капитана в квартиру и запирая за ним дверь. - Такой не пропадет. Такой кого угодно вокруг пальца обведет. А-а, было о чем говорить!

Они вошли на кухню. Приятель выставил бутылку коньяка.

- Садись, выпьем, - хозяйничал Александр Степанович. - Тебе же скоро на поезд. Мы как следует и не поговорили.

Василий Федорович обвел взглядом стол, на котором лежала поджаренная Володькой рыба, нарезанные им помидоры с огурцами, и, хоть с утра ничего не ел, почувствовал, что не сможет взять в рот ни куска.

- Нет, мне пора, - спохватился капитан.

- Ты чего? - удивился приятель.

Василий Федорович молча направился в комнату, вытащил чемодан, открыл и стал торопливо складывать в него вещи. На пороге появился приятель. Он некоторое время глядел на поспешные сборы капитана, а потом с горечью произнес:

- Столько лет не виделись...

Капитан затянул на чемодане "молнию" и, не подымая глаз, глухо проговорил:

- Спасибо за гостеприимство.

- Прощай, - бросил приятель.

С чемоданом в руке Василий Федорович вышел на улицу, огляделся. Володьки нигде не было. "Неужели он не мог догадаться, - рассердился капитан, - что после этого я не останусь ни минуты в том доме?"

Капитан дотащил чемодан до перекрестка, поймал такси, велел шоферу везти его на вокзал и, когда тот включил третью скорость, попросил:

- Помедленнее, пожалуйста...

Шофер хмыкнул. Мол, что за чудачества. Обычно пассажиры гонят его, как на пожар. Но, глянув на капитана, шофер молча сбросил газ. Моряков шофер уважал.

А капитан еще почище придумал:

- Давайте поездим по городу... Еще есть время.

Шофер улыбнулся.

- Вы приезжий? С удовольствием...

Конечно, Василию Федоровичу напоследок хотелось еще раз взглянуть на замечательный город, который он успел полюбить, как чувствовал, на всю жизнь. Но была у капитана и другая цель. Он надеялся, что увидит в уличной толпе Володьку.

Потому Василий Федорович вполуха слушал рассказ шофера, оказавшегося, как все севастопольцы, горячим патриотом своего белокаменного города. Капитан оглядывал каждого прохожего, который шел по улице.

- Стой! - крикнул капитан, увидев, как в толпе мелькнула знакомая клетчатая рубаха.

Такси резко затормозило. Капитан выскочил на тротуар, в два прыжка догнал мальчишку в клетчатой рубахе. Но это был совсем другой парень.

- Извини, - пробормотал капитан.

Он сел в такси и снова велел ехать на вокзал. До отхода поезда оставалось полчаса.

По перрону Василий Федорович ходил взад-вперед, то и дело поглядывая по сторонам, а не появится ли Володька. Капитан был уверен, что на вокзал мальчишка непременно придет, и тогда они вдвоем поедут на Балтику и, вообще, придумают, что делать дальше.

Поезд медленно тронулся. Держась за поручень, капитан шел рядом и все оглядывался. И наконец вспрыгнул на подножку вагона.

А Володька стоял в здании вокзала и, прижавшись к холодному стеклу, глядел, как набирает ход поезд и увозит Василия Федоровича.

Неожиданно мальчишка кинулся к выходу. Он расталкивал людей и кричал:

- Пропустите! Я на поезд опаздываю.

Когда Володька выскочил на перрон, поезд уже ушел.

ДОБРАЯ ВЕСТЬ

Петр шагал по улице размашисто и весело. Он представлял, как обрадуются родители Володьки, когда узнают о письме. Сколько они пережили за то время. И сейчас, конечно, Володьку еще не нашли, но хоть известно, где его искать.

Петр нащупал в кармане пиджака конверт. Бывают в жизни удивительные совпадения. Василий Федорович, его флотский командир, встретился с Володькой в Севастополе. И вот прислал Петру тревожное письмо - отличный парень в опасности, отличному парню надо помочь.

А Петру весело. Может, от того, что он и капитан, оба верят в Володьку? А может, от того, что и вправду теперь найти мальчишку ничего не стоит. Надо только поехать в Севастополь - и все.

Петр остановился у дома кирпичной кладки. Легко взбежал на третий этаж. У квартиры № 12 потоптался немного, поискал звонок. Не нашел и постучал.

За дверью шумело застолье, и вежливый стук Петра никто не услышал. Он постучал сильнее - ни ответа ни привета.

Тогда Петр толкнул дверь. Она оказалась незапертой, и Петр вошел в узкий коридор и направился в комнату.

- Здравствуйте, к вам можно? - громко спросил Петр. - Извините, я стучал... Дверь была открыта...

На голос Петра из боковой комнаты выглянула заплаканная Володькина мать, охнула и скрылась за дверью.

В большой комнате за столом, на котором стояли бутылки водки - одна опорожненная, другая начатая, - сидели двое мужчин. В одном из них Петр с трудом узнал отца Володьки. Прокопенко-старший словно вырос, движения его стали властными и уверенными. А главное, изменилось лицо - из растерянного оно превратилось в мрачное, даже злое.

Друг отца - добродушный круглолицый парень - пьяно улыбнулся Петру.

- Садись, друг, третьим будешь...

Петр присел к столу, других стульев поблизости не оказалось. Он хотел дождаться, когда выйдет мать Володьки, чтобы ей рассказать о письме капитана.