Иван Багмут - Записки солдата Страница 2

Писатель касается многих вопросов морали и быта и обо всех этих серьезных сложных вещах говорит весело и интересно.

«Я просидел у ковра восемь часов, следя, чтобы мышь не убежала. И после этого меня называют лодырем! И кто называет? Писатель, который давно стал бы ведущим, высиживай он, как я, по восемь часов за своим письменным столом!..»

«Шелудивый, грязный „друг человека“ бежал посреди улицы, озираясь по сторонам, боясь, как бы „друг человек“ не запустил в него камнем…»

«Друг человека! Почему же твой друг так относится к тебе? Почему он своего ребенка нежно зовет котиком, а не щенком?.. Потому, ответил я, что у тебя нет чувства собственного достоинства. Ты подхалим…»

Весело и интересно, живым, точным языком книга учит молодого читателя презирать бездельников, воров, подхалимов, больше всего на свете любить и уважать людей труда.

Творчество Ивана Багмута — это рассказ об одном человеке, человеке сильном, очень цельном и в стремлениях, и в помыслах. О человеке, который просто не умеет, не может постареть. О человеке, чьи дороги, всегда честные и прямые, никогда не шли по ровненькому асфальту. О человеке, которому немало горя довелось испытать на этих дорогах. И все же — и это самое главное! — о человеке, который был по-настоящему счастлив.

«Мы диалектику учили не по Гегелю…» — так мог бы сказать о себе и Иван Багмут. Свое коммунистическое, всей жизнью утвержденное, единое, как душа, мировоззрение он выстрадал.

Писатель начинал как очеркист. Вчитываясь в пожелтевшие от времени страницы взволнованного, очень непосредственного повествования, и сегодня ощущаешь, что́ вдохновляло все эти странствия, раздумия книги Багмута: современная этим книгам действительность, то «сегодня», которым жил писатель. То «сегодня» было фантастичнее самых невероятных фантазий Уэллса. Это было «сегодня» страны, которая впервые в истории всей земной цивилизации начала строить социализм.

Итак, молодого журналиста, путешественника, объездившего, исходившего чуть не весь Советский Союз, автора произведений о Карелии и Биробиджане, о тундре и субтропиках, вдохновляли размышления о своем «сегодня». Это — молодого писателя. А зрелого, опытного, известного литератора, автора многочисленных повестей и рассказов для детей? Действительно ли только мысли о сегодняшнем составляют основу содержания этих произведений? Нет, не только. Эти мысли здесь помножены на мысли о завтра: дети — это всегда будущее.

Проза Багмута так и светится любовью к детям. Это чувство сильного и доброго, доброго суровой родительской добротой, это чувство к таким же в будущем, как он, сильным и добрым людям.

Когда-то, перед самой войной, Аркадий Гайдар сказал: «Пусть потом когда-нибудь люди подумают, что вот жили такие люди, которые, исхитряясь, называли себя детскими писателями. А на самом деле они готовили краснозвездную могучую гвардию».

Это же можно сказать и о Багмуте. Его произведения для детей направлены на воспитание именно такой гвардии. И рассказ «Кусок пирога» дорог нам прежде всего не филигранной писательской манерой, которая, сколько ни перечитывай, поражает новой и новой силой. И не тем точным языком, прелесть которого не перестает изумлять. Рассказ прежде всего дорог нам как произведение, силой и глубиной утверждающее в детских душах гордость своим Красным знаменем, своим Октябрем.

Рассказ Ивана Багмута «Кусок пирога» принадлежит к драгоценнейшим созданиям советской литературы, которая воспитывала и воспитывает «могучую краснозвездную гвардию».

Карл Маркс на вопрос: «Ваше представление о счастье?» — ответил: «Борьба».

Счастье, великое счастье знать, что каждый твой шаг в этой борьбе — на пользу твоей партии и народа. Именно этим счастьем и был счастлив писатель Иван Багмут.

В повести «Жизнеописание послушного молодого человека» Иван, главный герой этого произведения, узнает, что брат его Хома с оружием в руках боролся за установление Советской власти. Он спросил: «Это в самом деле так?»

«Хома утвердительно кивнул. Иван смотрел на него восторженными глазами. Счастливый!»

Все творчество автора сборника «Записки солдата» — жизнеописание счастливого человека.

Юрий Герасименко

ПОВЕСТИ

Записки солдата

1

— Кто хочет в разведку? — крикнул офицер, вынув записную книжку.

«Вот то, что мне нужно», — мелькнула мысль, и я назвал свою фамилию.

Через полчаса я уже сидел в землянке отдельного взвода пешей полковой разведки и разговаривал с дневальным. К вечеру взвод вернулся с учений, и теплая землянка наполнилась гомоном. Мне понравились мои будущие товарищи. Они почти все были молоды, доброжелательны, веселы, и главное — в каждом ощущалась самостоятельность и уверенность.

Лейтенант, командир взвода, подозвал меня. Я с завистью смотрел, как сидит на нем пилотка. Она была сдвинута набекрень и держалась у самого уха каким-то чудом. Так может держаться она, не падая наземь, лишь у младших лейтенантов и лейтенантов, только что закончивших военное училище.

— Старик, — обратился он ко мне, — вы вообще представляете себе, что такое разведка?

«Старик, — подумал я. — Какой же я старик? Мне всего-то сорок!»

— Вам здесь чаще, чем в других взводах, придется рисковать жизнью и делать то, что обычному бойцу делать не приходится. Разведчик стреляет редко, лишь в исключительных ситуациях. Чувствуете ли вы себя способным заколоть гитлеровца? Не убить, а заколоть?

Я поглядел на его лицо с нежной, как у ребенка, кожей, но с уверенными, озорными глазами и представил себе, как этот мальчик вел себя дома, когда приносил из школы плохую отметку. Скорее всего старался держаться равнодушным, даже бравировал, а на сердце скребли кошки. Одним словом, это был мальчик из хорошей семьи, порядочный и отлично воспитанный.

Я ответил, что убийство собаки, например, никому не доставляет удовольствия, но бешеную собаку должен убить каждый, кто ее встретит, независимо от того, каким способом это сделать.

— Верно, старик! — тоном учителя, услышавшего от ненадежного ученика правильный ответ на сложный вопрос, сказал лейтенант. — Но это не все. Иногда разведчик по неделям ничего не делает, а бывает и так, что вы, обессиленный маршем, должны сразу же, не отдохнув, выходить в разведку. Разведчику, в ожидании удобного момента, приходится иногда пролежать на снегу и день, и сутки. Хватит ли у вас терпения и выдержки? Хорошо ли вы знаете себя?

Мне хотелось спросить лейтенанта: сколько раз в жизни он брился?

— Имейте в виду, — прибавил командир, — что пролежать в снегу сутки куда труднее, чем идти в атаку на пулеметы. За это, правда, не дают орденов, но… Вообще, верьте мне. Был на фронте и знаю.

Я улыбнулся — неужели он думает, что у меня недостанет терпения, если рядом со мной будет лежать он, еще юноша?

— Я понимаю вас, — продолжал лейтенант, — всем хочется побывать в самом пекле. Я, когда впервые шел на фронт, тоже так думал. Запомните, в разведке вы не увидите настоящего боя. От разведки в значительной мере зависит успех операции, но в решающей схватке вы не участвуете. Ваша работа — до боя. От этого ваша деятельность порою покажется вам незначительной и бесполезной, ведь результатами ее пользуются другие подразделения, и как они реализуют ваши данные — вы не увидите.

Мне хотелось погладить лейтенанта по голове и сказать: «Ты хороший мальчик. Позже, когда мы познакомимся поближе, я напишу твоим родителям, что они могут гордиться тобой».

— И еще одно: случается иногда возвращаться из разведки с пустыми руками. Вы должны честно признаться, что ничего не могли добыть. Хватит ли у вас силы и твердости сказать правду, какой бы она ни была? Подумайте обо всем. И если вас что-либо смущает, говорите сразу.

Заверив командира, что приложу все силы, чтобы он не пожалел, оставив меня в своем взводе, я повернулся к старшине, которого сейчас интересовал прежде всего как обладатель арматурной книжки и записанного в ней военного имущества.

Покончив со всеми формальностями, я снова подошел к лейтенанту. Завязалась беседа. Я узнал, кто он и откуда.

Командиру нашему было восемнадцать лет, он закончил десять классов. Отца повесили немцы, мать погибла во время воздушного налета, самого его на фронте ранило. И хотя я был старше более чем в два раза, я понял, что у этого мальчика достаточно оснований разговаривать со мною именно так, как он разговаривал. Но прошло еще немало времени, пока я убедился, насколько справедливы были его слова о войне и разведке.

На следующий день я уже чувствовал себя разведчиком, учился ползать по-пластунски, ходить по компасу, разбирал и собирал оружие.

Потянулись недели боевой подготовки.