Юрий Яковлев - Кепка-невидимка Страница 2

- Он у нас застенчивый, а так ничего, - продолжала Лидка. - Он такое может... Возьмите Федю на границу. Ему надо почувствовать, что он смелый, что он может постоять за себя.

- Постоять за себя человек должен уметь, - согласился с Лидкой прапорщик. - А что же он может?

- Прятаться, - подумав, сказал Федя.

- Маскироваться, - поправил его пограничник. - Ну-ка, замаскируйся, Федя!

Федя торопливо вынул из пакета кепку-невидимку, натянул ее на голову. И исчез.

Напрасно прапорщик Дыня осматривал все кусты, заглядывал под скамейки.

- Что же это такое! - ворчал он. - От меня ни один нарушитель не ушел. И на тебе!

И тут он увидел Федю: тот сидел на скамейке.

Лида стояла рядом и улыбалась. Гвидон махал хвостом, словно был заодно с ребятами.

- Как это тебе удается? - спросил прапорщик.

Федя пожал плечами.

А Лидка ответила:

- Изобретатель! - И немного помолчав, добавила: - Надо спасать Федю, а то он превратится в неудачника. Такой талант пропадет.

- Талант! - согласился пограничник. И задумался.

Потом сказал:

- Решение будет такое: если ты, Федя, сумеешь незаметно проникнуть в вагон, в котором мы с Гвидоном завтра в 10:10 отбываем на заставу, быть тебе со мной на границе. Ну, а не сможешь...

Прапорщик взял под козырек - поприветствовал своих юных знакомых и зашагал прочь. Гвидон шел рядом.

- Что ты наделала! - воскликнул Федя, когда прапорщик и собака скрылись за соседним павильоном. - Ведь завтра я уезжаю в пионерский лагерь.

- Ты завтра не уезжаешь в пионерский лагерь, ты завтра уезжаешь на границу, - твердо сказала Лидка.

- Тебе легко говорить! А что я скажу дома?..

- Ничего не скажешь. Подставишь щеку маме и бабушке и сядешь в автобус. А потом наденешь свою серенькую кепку и тихо выйдешь из автобуса. Я буду ждать тебя за углом соседнего дома.

- Но ведь в лагере хватятся. Станут искать. Сообщат родителям. Тут надо что-то изобрести.

- Вот и изобретай.

Когда Федя вернулся домой, он отозвал папу в сторонку и сказал:

- Папа, давай поговорим, как мужчина с мужчиной.

Папа согласился.

- Помнишь, ты мне говорил: когда в жизни нет приключений, нечего будет вспоминать в старости, - начал издалека Федя.

- Твоя старость меня пока не очень волнует, - признался папа. Меня больше занимает твоя юность.

- Так для юности надо совершить что-то настоящее, чтобы поверить в себя! И я должен выстоять!

Папа ничего не ответил, только одобрительно кивнул головой.

- Ведь впереди Атлантида, - сказал Федя.

- Атлантида! - согласился папа, и ему ничего не оставалось, как принять сторону сына.

...Автобусы! Автобусы! Автобусы! У них разные номера, но сегодня маршрут один - в пионерский лагерь. Они стоят вдоль тротуара, и оттого, что одни уезжают, а другие провожают, улица стала похожа на вокзал.

Федю провожали мама и бабушка.

- Ты должен закалиться! - напутствовала внука бабушка. - Каждый день зарядка, потом ледяной душ.

- Там нет ледяного душа. Там река, - говорил Федя.

- Купайся! И старайся подольше плавать. Ты должен вернуться мужчиной!

- Только ты не очень, - вмешалась в разговор мама. - Бабушке что она занималась парашютным спортом.

- Ты, к сожалению, вообще не спортсменка, - упрекала маму бабушка. - Пусть хоть Федя...

- Я не против, - вздохнула мама, - но всему должна быть мера.

- Вот меры я больше всего боюсь. Когда человек думает о мере, он ничего не достигнет. А Федя собирается в подводную Атлантиду.

- И ты веришь в эти бабушкины сказки?

- Это сказки не бабушки, а внука, - сказал Федя. - Это вообще не сказки.

В это время послышалась команда:

- По машинам!

Федя вошел в автобус. Протиснулся на последнее сиденье и рядом положил свой рюкзачок.

В автобусе появилась вожатая, она критически осмотрела ребят.

- Все на местах? - строго спросила она.

- Все! - в один голос отозвался автобус.

Но вожатая все же стала пересчитывать своих питомцев. И только убедившись, что весь отряд в сборе, сказала:

- Все! Можно ехать.

Никто из ребят не увидел, как Федя надел кепку-невидимку - и его не стало. Только рюкзак сиротливо лежал в углу на сиденье. Никто не заметил его исчезновения. Все были возбуждены отъездом, все липли к окнам и искали своих близких. Сложенные ширмочкой двери захлопнулись. Колонна тронулась. Тротуар превратился в перрон, провожающие махали руками и что-то кричали вслед.

Мама и бабушка тоже махали и тоже что-то кричали.

А в это время перед Лидкой, которая, прижимаясь к стене дома, стояла за углом, возник Федя.

- Скорей! А то опоздаем на поезд! - сказала Лидка.

Они побежали.

По гранитной лестнице вокзала, перепрыгивая через две ступеньки, бежали Федя и Лидка. Потом они пробежали по гулкому залу ожидания и очутились на перроне, где, как корабли у причала, стояли готовые к отправлению поезда.

- Пора, - сказала Лидка. - Надевай!

Федя вытащил из кармана кепку и, едва надев ее, сразу исчез. Но на людном перроне никто не заметил его исчезновения.

- Теперь слушай внимательно, - говорила Лидка, а идущим рядом казалось, что девочка говорит сама с собой. - Я сейчас отвлеку прапорщика Дыню, а ты - в вагон.

- Понял! - отозвался невидимый Федя.

Седьмой вагон. Шестой вагон. Пятый...

Как Лидка и предполагала, прапорщик Дыня стоял в дверях, преграждая путь всем видимым и невидимым. До отправления поезда остались считанные минуты.

- Здравствуйте! - поздоровалась Лидка, - Где Федя? Не приходил?

Пограничник усмехнулся и пожал плечами.

- Он всегда опаздывает, - сказала девочка. - Один раз на три тысячи лет опоздал. Но он придет... Посмотрите, не он спешит сюда?

Прапорщик соскочил со ступеньки и подошел к Лидке.

- Где?

Лидка показала на бегущего вдалеке мальчика.

- Какой же это Федя, - усмехнулся пограничник. - Федя, наверное, так замаскировался, что сам себя не может найти, - сказал Дыня и засмеялся.

Поезд тронулся.

- Передавай привет Феде! - выглядывая из окна, крикнул пограничник.

А в соседнем окне, как в рамке портрета, неподвижно застыл розоволицый пассажир в соломенной шляпе. Он улыбался, и белая полоска зубов ослепительно сияла. Странная была у него улыбка - она скорее походила на гримасу, чем на улыбку.

Поезд прибавлял ходу. Лидка бежала рядом и махала рукой.

И вдруг в окне за спиной улыбающегося пассажира появился Федя. Он засмотрелся на проплывающие за окном поля, перелески, озерки и забыл, что снял кепку.

И его тут же заметила проводница.

- Мальчик, что-то я тебя не припомню. Ты из какого купе?

- Я? - спросил Федя. - Я...

Он тут же вспомнил о спасительной кепке-невидимке. Вспомнил - и исчез. Растерянная проводница огляделась, потерла глаза и пошла прочь.

А в это время прапорщик Дыня отправился обедать, и Федя тут же юркнул в его купе. Гвидон зарычал, потом обнюхал невидимого мальчика и успокоился. Лег на свою подстилку.

Федя достал лист бумаги и принялся рисовать.

На белом листке возникло знакомое очертание Атлантиды. Федя не просто рисовал опустившийся на дно моря остров, он давал название бухтам, рекам, городам. "Бухта подводных кораблей", "Река Лидка", "Город Атом", "Стадион", "Озеро Надежды".

Он так увлекся, что не услышал шагов в коридоре. И только когда ручка двери дрогнула, понял: идет прапорщик Дыня.

- Принес тебе обед! - сказал прапорщик и поставил перед Гвидоном миску с едой.

И тут прапорщик заметил какую-то странную карту.

- Что это? - спросил он Гвидона.

Но собака, естественно, не могла ответить на его вопрос.

Пограничник долго рассматривал карту и думал. Потом встал, спрятал карту в свою сумку, которая висела на стене. Вздохнул и сказал:

- Федя, выходи!

- А домой не отправите? - через некоторое время послышался голос мальчика.

- Твоя взяла! - признался пограничник.

И на скамейке напротив прапорщика Дыни появился Федя.

- Здравствуйте!

- Здравствуй! Не пойму, как это тебе удается!

Федя застенчиво опустил глаза и промолчал.

- Я бы взял тебя, - продолжал прапорщик, - но у нас командир строгий, не терпит посторонних на заставе. Но теперь дело сделано.

Так Федя и его новый знакомый беседовали, а поезд мчался вперед в сторону границы. Мелькали телеграфные столбы. Проплывали поля. С грохотом пролетали мосты. Бежали навстречу маленькие станции.

А в это время в пионерском лагере прозвучал сигнал тревоги. Отряд стоял перед автобусом. Вожатая в который раз пересчитала своих питомцев, одного не хватало. Не было Феди - был только его рюкзак.

- Кто видел, как Федя выходил из автобуса? - спрашивала вожатая.

Все молчали. Никто не видел.

- Автобус не останавливался. Не мог же Федя на ходу выпрыгнуть в окно? - спрашивала сама себя вожатая и сама себе отвечала: - Не мог!

Ребята растерянно переминались с ноги на ногу.

И тут из рюкзака выпала записка. Невысокий мальчик в очках заметил ее, поднял, прочитал.