Владимир Соколовский - Волна Страница 2

Однако такие вылазки случались редко, и большую часть времени они проводили в старом, разбитом самолете Ли-2. Самолет лежал на пустыре, отделяющем последние дома городка от тайги. Он лежал еще с того времени, когда здесь базировался военно-транспортный авиаотряд. Потом отряд перевели в другое место, и в городке стали жить вертолетчики, а Ли-2 остался как память. Шасси у него были демонтированы, и самолет распластался крыльями прямо по земле. В фюзеляже зияла большая дыра: некогда старшие ребята устроили в самолете курилку, и случился пожар. Его потушили, и мальчишкам, начиная с пятого класса, взрослые под страхом самых жестоких кар запретили даже приближаться к обгоревшему ветерану. В нем и возле него имела теперь право играть только малышня.

Все кожаные сиденья в самолете были давно сняты, вместо них ребята приспособили деревянные ящики. Исчезли приборы, на досках чернели только круглые отверстия. Однако главное — штурвальные колонки с педалями, пульт управления с погнутыми рычагами — пребывало в целости и сохранности. Правда, рули двигались независимо друг от друга, не синхронно… Витька, Герка и Ларка часами просиживали в самолете, разыгрывая полет, орудуя штурвалами и рычагами. Основную роль обычно играл Герка как сын летчика. Он прижимал к горлу воображаемые ларингофоны и отрывисто произносил:

— «Днестр», «Днестр», я двести четырнадцатый, прошел дальний, удаление четыре, прошу посадку…

— Дзынь-дзынь-дзынь! — голосом изображала Ларка звонки приводной радиостанции.

Витька тоже накручивал рулями и вел воображаемый разговор. Только терминология у него была другая:

— Наблюдаю на экранах засветку! Дальность сто, азимут сорок, высота двенадцать! Цель скоростная, малоразмерная, применяет активные помехи!

У Ларки отец был техником, и команды, выкрикиваемые ею, тоже несли отпечаток его профессии:

— Составить акт на списание! Регулировать коррекцию! Неси тавотницу, едритвою!..

Каждый из них уже сейчас знал, кем он станет в будущем. Герка — летчиком, Витька — локаторщиком, Ларка… С Ларкой было не совсем ясно. На техника ее не взяли бы учиться, в военные училища девчонок не принимают. Но служили же девушки у них в отряде и в соседнем истребительном полку — планшетистками, радиооператорами, телефонистками, так что выход все-таки есть… Пока совершенно ясно только одно: замуж она выйдет лишь за военного. Или за Герку, или за Витьку. Ей все равно.

Но им-то было совсем не все равно! По этой причине они бились иногда не на жизнь, а на смерть: царапались, пинались, драли друг другу волосы и даже кусались.

Такова была Витькина жизнь, когда дядя Юра Слезкин забирал мальчика с далекого островка в океане, чтобы он пожил у него. К сожалению, в последнее время такое случалось все реже, потому что Витькина мать стала ревновать его к капитану и его жене Любе, бояться, что сынишка, живя у чужих людей, может отвыкнуть от собственного дома и родителей. Но подошло время отдавать его в школу, и на семейном совете решили: Витька будет жить у Слезкиных. Реши они по-другому — и Витька расстроится, и Слезкины не простят. А ссориться с ними никому не хотелось, и в первую очередь самому капитану Жукову, который очень зависел от вертолета. Одна надежда оставалась у Витькиной матери — что ее мужа скоро переведут служить в другое место. Носились слухи, что такой перевод готовится, и Жукову прочат хорошую должность. Только при Витьке мать не говорила об этом, чтобы не огорчать мальчишку.

…Витька сидел в своей норке и страдал из-за коварства, вероломства дяди Юры, который прилетел и даже не захотел его увидеть. Ладно-ладно, пусть в другой раз попробует заговорить с ним! Витька гордо пройдет мимо и даже не оглянется.

Несколько раз ему показалось, что кто-то кричит его. Но так сильно дул ветер, что и его шум можно было принять за крик. Потом он видел, как по камням внизу прошли два солдата, оглядывая берег. Витька затаился в глубине грота: ему совсем не хотелось, чтобы его тайник обнаружили. После ухода солдат он выглянул и увидал несущуюся от горизонта темную точку. Это опять летел Слезкин. Сразу забыв обо всех обидах, он начал выкарабкиваться из грота. Гребешки волн ложились уже совсем близко, а ветер так мощно подпер Витьку со спины, что он взобрался на плато, почти не помогая себе руками. Вертолет уже приземлился, в него заходили солдаты. «Куда это они?» — подумал мальчик. Вдруг от стоящей возле машины группы людей оторвалась фигура и широким шагом двинулась ему навстречу. Витька узнал отца. Лицо у него было злое, кулаки сжаты. Однако они не встретились: Жуков не прошел и трети отделяющего его от сына расстояния, как распахнулась дверь одного из стоящих невдалеке станционных домиков, и возникший в проеме солдат прокричал ему вслед:

— Товарищ капита-ан! Сброс питания-а!..

Жуков повернулся, и тем же широким шагом зашагал к станции.

Зато Витьку встретила у вертолета мать. Первым делом она так стукнула его, что он чуть не упал. Витька удивился такому обращению настолько, что даже не заплакал, а только спросил:

— Ты чего дерешься?

— Молчи, бандит! — закричала мать. — Люди с ног сбились, его разыскивая, а он… Можно подумать, у нас нет сегодня иной заботы! Уж и отпорю я тебя… Марш в вертолет! Мы все улетаем отсюда на Большой Остров. Здесь скоро пройдет цунами, все съест и порушит.

— А где Верка?

— Улетела первым рейсом. Да живо, кому я говорю! Эй, куда ты, дьявол?!

Витька, вырвавшись из ее рук, уже несся к дому, где была их квартира. Мать бежала за ним, словно клушка. Но он пробыл там, внутри, только несколько секунд и сразу же выскочил обратно. В одной руке он держал телефонный аппарат, в другой — черепаху Маруську. Обежав растопырившую навстречу ему руки мать, Витька кинулся к вертолету. Двигатель его работал, винт крутился. Дядя Юра Слезкин открыл форточку кабины, высунул голову:

— Эй, Витька, привет! Ты где шастаешь? Давай поехали, а то твои друзья заждались там небось!

Мальчик подал руку борттехнику Савватьеву, влез в фюзеляж. Солдаты потеснились, и он уселся на железное сиденье возле кабинной переборки. Однако Савватьев не спешил закрывать дверь. Он выжидательно смотрел то на подошедшего капитана Жукова, то на стоящую тут же его жену.

— Ты чего стоишь, не садишься? — спросил ее Жуков. — А ну быстро, быстро!

— Не командуй! — голос ее стал резким, высоким. — Я не солдат пока! А улечу отсюда только с тобой. И ты мне не прикажешь. Юра, взлетай! Валя, Савватьев, — закрывайся! Торопитесь, ребята!..

— Эх, Лида, что же это ты делаешь? — вздохнул муж. — Мать еще называешься…

— Как ты можешь так говорить. Костя? — вдруг заплакала она. — Как ты можешь?..

Он взял ее за руку, и они пошли к содрогающейся от ветра станции.

А Слезкин уже взлетал. Он поднялся над землей и собирался уже перейти в набор высоты — как вдруг резкий порыв повел машину вбок, и все почувствовали глухой удар. А в следующее мгновение вертолет рванулся вверх. Витька увидал на секунду бледное, растерянное лицо правого летчика-штурмана — лейтенанта Бизяева. Потом мотор зарокотал ровно, успокаивающе, и машина, подхлестываемая попутным ветром, пошла над океаном в сторону Большого Острова.

Витька сидел тихо, держа на коленях телефон и черепашку. Из всего, что принадлежало ему в доме, это было самое дорогое. Черепаху он любил как память о Кушке, откуда они приехали на Дальний Восток. Он почти не помнил то время и совсем не знал пустыни, однако, глядя на Маруську, мог представить себе жаркое солнце, холмы горячего песка, низенькие кривые кустики или вспомнить тогдашних друзей, ребят из садика, игрушки. А телефонный аппарат ему подарила Ларка Лапаева. Ее отец привез его с какой-то точки и отдал дочери. Когда Витька в последний раз собирался улетать от Слезкиных обратно к родителям, Ларка пришла, вызвала его через тетю Любу и сказала:

— Вот принесла тебе телефон. Только ты не задавайся. Когда заскучаешь, возьмешь и позвонишь кому-нибудь.

— Кому?.. Как это? — удивился Витька.

— Да понарошку же! — объяснила Ларка. — Можешь позвонить или тете Любе Слезкиной, или Герке Хомичу. Или мне…

— А что мы с тобой будем говорить?

— Отстань! Отстань с такими вопросами! — она топнула ногой. — Много будешь знать — скоро состаришься, вот что! И смотри, не говори Хомке, что я подарила тебе телефон. А то он еще обидится и не будет со мной разговаривать…

Так телефон стал Витькиной собственностью. И с Геркой, и с тетей Любой он «разговаривал» по нему довольно часто, а вот самой Ларке не «звонил» ни разу: все не мог настроиться, боялся чего-то. Уже одно то, что раньше аппарат принадлежал ей, и она согласилась с ним расстаться ради него, Витьки, будоражило мальчишку. Нет, никогда и ни за что Витька не решился бы оставить его!

Они миновали уже больше половины расстояния, отделяющего точку капитана Жукова от Большого Острова, как вдруг вертолет начало потряхивать. Прерывистые толчки как-то незаметно перешли в мелкую зудящую вибрацию. И чем дальше, тем тряска становилась сильнее. Когда пересекли береговую линию, в машине уже все ходило ходуном. Борттехник Савватьев сполз из кабины и теперь сидел на полу в фюзеляже. На приборных досках у летчиков нельзя было рассмотреть ни цифр, ни делений, ни стрелок. Но Слезкин все вел и вел вертолет дальше от берега, глубже в тайгу. Он хотел долететь до отряда. Однако в какой-то момент машину так забило, залихорадило, что стало понятно: или сейчас у нее отвалятся несущие лопасти, или она вообще вся рассыплется в воздухе.