Альберт Иванов - Записки звездочёта Сириуса Страница 21

Ещё полчаса пути, и в просветах деревьев мелькнуло серое кольцо шоссе с мостом, перекинутым через широкий овраг.

— Давай вдвоём, — ужаснулся Эрнесто, когда Гром выкатил из травы чёрную тупорылую бомбу и взвалил её себе на спину. — А зачем она?

— Скажешь тоже, — буркнул Гром. — Ещё уронишь. Я её поймал, я и понесу. Зачем она, говоришь? Пригодится.

Дело в том, что несколько дней назад самолёты Апчхибосса Утриноса бомбили лагерь бородачей. Все укрылись в пещере, а Гром стоял у входа, ловил падающие бомбы и сбрасывал их в пропасть. А одну он решил сохранить на всякий случай. Выкрутил взрыватель и спрятал её в укромном месте.

Они спустились в овраг. Когда-то здесь, по-видимому, бурлил поток, а сейчас ручей безнадёжно пересох. Лишь кое-где встречались покрытые зелёной плесенью мелкие лужицы.

— Чёрт побери, — пыхтел Гром, согнувшись в три погибели и тяжело переставляя ноги. — Без Дождя скоро всё к дьяволу засохнет… Проклятый Тайфун!

Наконец разведчики оказались под мостом. Здесь было сумрачно и прохладно.

Гром вытащил из сумки взрыватель, большой моток тонкой крепкой проволоки и склонился над бомбой.

Эрнесто вскарабкался на мост.

Дорога отсюда просматривалась далеко — она то пропадала, спускаясь в очередную ложбину, то вновь появлялась и поэтому была похожа на длинный серый пунктир, тянувшийся до самого горизонта.

И вдруг из одной дальней ложбины выползли маленькие чёрные квадратики: один, два, три, четыре, всего — пять. Они проползли по видимому отрезку дороги и пропали, затем вновь появились.

— Едут! — крикнул Эрнесто.

— У меня уже готово, — отозвался Гром.

Он выбрался из оврага, разматывая на ходу проволоку. Она ложилась в густую пожухлую траву и была совершенно незаметна.

Для наблюдательного поста Гром и Эрнесто облюбовали два высоких дерева метрах в ста от моста. Гром с трудом взобрался на свой эвкалипт — мешала проволока, которую он боялся порвать. Наконец он удобно устроился в развилке, почти на самой макушке.

Чуть ниже его, на соседнем эвкалипте, притаился Эрнесто с карабином.

Послышался напряжённый гул моторов. К мосту приближалась колонна огромных крытых грузовиков. Позади колонны громко тарахтел уродливый пятнистый броневик.

Машины остановились.

Вперёд был послан патруль: длинный худой солдат и толстый низенький капрал. Они взошли на мост и перегнулись через перила.

— Заметят, — испугался Эрнесто.

— Ни за, что, — уверенно сказал Гром. — Маскировочка — первый сорт.

Не обнаружив ничего подозрительного, патруль перешёл на другую сторону оврага.

Дальше идти капрал побоялся.

— Вперёд! — приказал он солдату, дрожа от страха и тревожно вглядываясь в дремучие заросли.

Солдат отрицательно мотнул головой. Капрал привстал на цыпочки и ударил его по щеке — раз, другой, третий…

— Вот мерзавец! — Эрнесто не выдержал и выстрелил.

Фуражку с капрала словно ветром сдуло. Он завизжал, как поросёнок, и помчался назад. Солдат — за ним.

И тогда вперёд вылез броневик. Поливая из своих пулемётов густые заросли кустарника, он въехал на мост.

И тут Гром мгновенно замкнул контакт. Раздался оглушительный взрыв.

Когда рассеялся вязкий чёрный дым, Гром и Эрнесто не увидели ни моста, ни броневика. А из грузовиков сыпались солдаты, занимая позицию вдоль оврага.

Загрохотали выстрелы.

Эрнесто снова прицелился в капрала, который высунулся из-за колеса машины, и вдруг услышал треск сучьев. Гром, беспомощно цепляясь за ветки, падал вниз. Очевидно, его зацепила какая-то шальная пуля.

К счастью, его падение почти у самой земли задержала разлапистая толстая ветка. Гром повис на ней, и она, спружинив, отбросила его в кустарник.

Обдирая в кровь руки, Эрнесто быстро спустился вниз.

— Чёрт побери!.. Сто двадцать дьяволов! — услышал он доносящиеся из кустов ругательства. И сразу отлегло от сердца — жив!

— Нога, — простонал Гром, когда Эрнесто склонился над ним, и виновато улыбнулся. — Вот угораздило…

— А я думал, что Грому всё нипочём! — сказал Эрнесто, перевязывая рану.

— Бывает, что и Грому достаётся. Часа через два всё заживёт. Я такой.

— Покрепче держись за шею, — сказал Эрнесто, наклонившись над Громом.

Он никогда не думал, что Гром может быть столь тяжёлым. А тут ещё выстрелы, крики солдат, перебравшихся через овраг. Да и карабин мешал, а бросать его было жалко.

За кустарником начиналась сплошная стена камыша на месте высушенного зноем болота. Во что бы то ни стало — туда, только туда! Там никто не найдёт!..

— Брось меня, — ворчал Гром. — Не строй из себя героя… Чего двоим-то погибать? Не будь дураком!

— Молчи! — огрызался Эрнесто.

Всё ближе и ближе был спасительный жёлтый камыш. В эту минуту Эрнесто желал только одного: добраться до зарослей камыша, упасть на землю и лежать, лежать и дышать всей грудью.

Ноги Грома волочились по земле, и поэтому Эрнесто всё время казалось, что следом за ним кто-то идёт, прямо за спиной, и усмехается, всё время держа тебя на прицеле.

И вот вокруг зашелестели заросли камыша, но Эрнесто не упал со своей тяжёлой ношей и даже не остановился.

Он шёл, шёл, шёл… И всё качалось перед ним: изломанный камыш, узловатые лианы, лепестки орхидей, жёлтые пятна света в сумраке тропического леса…

Эрнесто остановился только у поста бородачей, скорее почувствовав, чем услышав окрик:

— Кто идёт?

— Свои, — хрипло дыша, сказал он и внезапно рассмеялся: — Ну, так кто же из нас дурак?

— Я. — И Гром тоже засмеялся.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. У костра

Геркулес бросил охапку сучьев возле костра.

— Ну, как? — взволнованно спросил Ник.

— Не уйти, — сказал Геркулес. — Понаставили постов почти через каждый метр.

— Тсс, — прошипел Пим.

К ним подбежал Карапузис и сунул Геркулесу под нос свою фуражку, пробитую пулей:

— Видал?

— Эх, на сантиметр бы пониже — и всё, — с глубоким сожалением сказал Геркулес.

— А ты как думал! — гордо заявил Карапузис, не уловив иронии. Считай, что медаль у меня в кармане. — И помчался к другим кострам.

За этот день он всем надоел до чёртиков со своей простреленной фуражкой.

К костру подошёл лейтенант. Ещё на первом привале капрал Карапузис ему доложил, что прихватил тройку полезных людей из города, и ожидал страшного разноса, но лейтенант только рукой махнул.

Геркулес готов был поклясться, что после того, как броневик вместе с мостом взлетел на воздух, лейтенант, как ни странно, немного повеселел.

Да, собственно, никто, кроме Карапузиса, и не огорчался — в броневике находились два его приятеля из личной гвардии Апчхибосса Утриноса, которая набиралась среди самых отъявленных головорезов во всех частях света.

Лейтенант долго смотрел на огонь, а потом вдруг спросил у Геркулеса:

— Скажи, парень, только по-честному, почему ты решил пойти против бородачей?

— Да так… — замялся Геркулес. — А вы?

— Солдат не рассуждает, — уклончиво ответил лейтенант. — А вот ты, как говорит капрал, — и он усмехнулся, — добровольно. А?

— Точно так, — лихо ответил Геркулес, решив, что тут какой-то подвох. — Добровольно. У меня с Громом особые счёты.

— Понятно, — хмыкнул лейтенант и кивнул на ребят. — А у них?

— У них? — на мгновение растерялся Геркулес.

— У них.

— Кормят у вас хорошо, — нашёлся Геркулес. — Верно, ребята?

— Верно, — солидно заявил Пим.

— Ещё как верно! — согласился Ник.

Лейтенант засмеялся:

— Ну, ладно. Это ваше дело. Всё равно, я смотрю, из вас правду клещами не вытянешь.

— А у него голова работает, — шепнул Пим Нику.

— Сеньор лейтенант! Сеньор лейтенант! — послышались возбуждённые возгласы.

В окружении толпы солдат к костру из темноты приближались двое бородачей. Один из них был очень высокий, в берете, рубашке защитного цвета и таких же брюках, заправленных в высокие ботинки. Другой — сухонький крепкий старичок точно в такой же форме, только на голове у него красовалась лихо сдвинутая набок капитанская фуражка.

Пим и Ник от неожиданности даже вздрогнули, а у Геркулеса вытянулось лицо.

— Гром! Гром! — тревожно зашептались солдаты.

— Добрый вечер, — весело сказал Гром и присел на срубленное дерево. Присаживайся, старина Мануэль, — пригласил он своего спутника. — Места на всех хватит.

Капитан Мануэль немного нервничал. Поэтому, прежде чем сесть, он кашлянул, вынул из кармана очки, которые надевал только в особо ответственные моменты, протёр их, снова спрятал и только тогда осторожно опустился на бревно.

Гром подмигнул ребятам, и они сразу заулыбались, хотя им и было не по себе. Пим и Ник ужасно боялись за Грома.