Самуил Маршак - Произведения для детей (Том 2) Страница 25

ЯНВАРЬ. Спасибо, брат. Видать, ты славно поработал. А что, у тебя на речках да на озерах крепко лед стал?

ДЕКАБРЬ. Ничего, держится. А не мешает еще подморозить.

ЯНВАРЬ. Подморозим, подморозим. За нами дело не станет. Ну, а народ лесной как?

ДЕКАБРЬ. Да как полагается. Кому время спать - спит, а кто не спит, тот прыгает да бродит. Вот я их созову, сам погляди. (Хлопает рукавицами.)

Из чащи выглядывают Волк и Лисица. На ветвях появляются Белки. На середину полянки выскакивает Заяц. За сугробами шевелятся уши других зайцев. Волк и Лисица нацеливаются на добычу, но Январь грозит им пальцем.

ЯНВАРЬ. Ты что, рыжая? Ты что, серый? Думаете, для вас мы зайцев сюда созвали? Нет, уж вы сами для себя промышляйте, а нам всех лесных жильцов посчитать надо: и зайцев, и белок, да и вас, зубастых.

Волк и Лисица притихают. Старики неторопливо считают зверей.

Декабрь

Собирайтесь, звери, в стаю,Я вас всех пересчитаю.Серый волк. Лиса. Барсук.Куцых зайцев сорок штук.Ну, теперь куницы, белкиИ другой народец мелкий.Галок, соек и воронРовным счетом миллион!

ЯНВАРЬ. Вот и ладно. Все вы пересчитаны. Можете идти по своим домам, по своим делам.

Звери исчезают.

А теперь, братец, пора нам к нашему празднику приготовиться - снег в лесу обновить, ветви посеребрить. Махни-ка рукавом - ты ведь еще здесь

хозяин.

ДЕКАБРЬ. А не рано ли? До вечера еще далеко. Да вон и санки чьи-то стоят, значит, люди по лесу бродят. Завалишь тропинки снегом - им отсюда и не выбраться.

ЯНВАРЬ. А ты полегоньку начинай. Подуй ветром, помети метелью - гости и догадаются, что домой пора. Не поторопишь их, так они до полуночи шишки да сучья собирать будут. Всегда им чего-нибудь надо. На то они и люди!

ДЕКАБРЬ. Ну что ж, начнем помаленьку.

Верные слугиСнежные вьюги,Заметите все пути,Чтобы в чащу не пройтиНи конному, ни пешему!Ни леснику, ни лешему!

Начинается вьюга. Снег густо падает на землю, на деревья. За снежной завесой почти не видно стариков в белых шубах и шапках. Их не отличить от деревьев. На поляну возвращаются Падчерица и Солдат. Они идут с трудом, вязнут в сугробах, Закрывают лица от вьюги. Вдвоем они несут елку.

СОЛДАТ. Метель-то какая разыгралась - прямо сказать, новогодняя! Не видать ничего. Где мы тут с тобой санки оставили?

ПАДЧЕРИЦА. А вон два бугорочка рядом - это они и есть. Подлиннее да пониже - это ваши санки, а мои повыше да покороче. (Веткой обметает санки.)

СОЛДАТ. Вот елочку привяжу, и тронемся. А ты не жди меня - иди себе домой, а то замерзнешь в своей одежонке, да и метелью тебя заметет. Смотри ты, какая завируха поднялась!

ПАДЧЕРИЦА. Ничего, мне не в первый раз. (Помогает ему привязать елку.)

СОЛДАТ. Ну, готово. А теперь шагом марш, в путь-дорогу. Я - вперед, а ты - за мной, по моим следам. Так-то тебе полегче будет. Ну, поехали!

ПАДЧЕРИЦА. Поехали. (Вздрагивает.) Ох!

СОЛДАТ. Ты чего?

ПАДЧЕРИЦА. Поглядите-ка! Вон там, за теми соснами, два старика в белых шубах стоят.

СОЛДАТ. Какие еще старики? Где? (Делает шаг вперед.)

В это время деревья сдвигаются, и оба Старика исчезают за ними.

Никого там нет, померещилось тебе. Это сосны.

ПАДЧЕРИЦА. Да нет, я видела. Два старика - в шубах, в шапках!

СОЛДАТ. Нынче и деревья в шубах и в шапках стоят. Идем-ка поскорее, да не гляди по сторонам, а то в новогоднюю метель и не такое привидится!

Падчерица и Солдат уходят. Из-за деревьев опять появляются Старики.

ЯНВАРЬ. Ушли?

ДЕКАБРЬ. Ушли. (Смотрит вдаль из-под ладони.) Вон уж они где - с горки спускаются!

ЯНВАРЬ. Ну, видно, это последние твои гости. Больше в нынешнем году людей у нас в лесу не будет. Зови братьев новогодний костер разводить, смолы курить, мед на весь год варить.

ДЕКАБРЬ. А кто дров припасет?

ЯНВАРЬ. Мы, зимние месяцы.

ДЕКАБРЬ. А кто огоньку принесет?

ГОЛОСА ИЗ ЧАЩИ. Весенние месяцы!

ДЕКАБРЬ. Кто будет жар раздувать?

ГОЛОСА. Летние месяцы!

ДЕКАБРЬ. Кто будет жар заливать?

ГОЛОСА. Осенние месяцы!

В глубине чащи в разных местах мелькают чьи-то фигуры. Сквозь ветви светятся огни.

ЯНВАРЬ. Что ж, брат, как будто все мы в сборе - весь круглый год. Запирай лес на ночь, чтобы ни хода, ни выхода не было.

ДЕКАБРЬ. Ладно, запру!

Вьюга белая - пурга,Взбей летучие снега.Ты курись,Ты дымись,Пухом на землю вались,Кутай землю пеленой,Перед лесом стань стеной.Вот ключ,Вот замок,Чтоб никто пройти не мог!

Стена падающего снега закрывает лес.

Дворец. Классная комната Королевы. Широкая доска в резной золотой раме. Парта из розового дерева. На бархатной подушке сидит и пишет длинным золотым пером четырнадцатилетняя Королева. Перед ней седобородый Профессор арифметики и чистописания, похожий на старинного астролога. Он в мантии, в докторском причудливом колпаке с кистью.

КОРОЛЕВА. Терпеть не могу писать. Все пальцы в чернилах!

ПРОФЕССОР. Вы совершенно правы, ваше величество. Это весьма неприятное занятие. Недаром древние поэты обходились без письменных приборов, почему произведения их отнесены наукой к разряду устного творчества. Однако же осмелюсь попросить вас начертать собственной вашего величества рукой еще четыре строчки.

КОРОЛЕВА. Ладно уж, диктуйте.

Профессор

Травка зеленеет,Солнышко блестит,Ласточка с весноюВ сени к нам летит!

КОРОЛЕВА. Я напишу только "Травка зеленеет". (Пишет.) Травка зе-не...

Входит Канцлер.

КАНЦЛЕР (низко кланяясь). Доброе утро, ваше величество. Осмелюсь почтительнейше просить вас подписать один рескрипт и три указа.

КОРОЛЕВА. Еще писать! Хорошо. Но уж тогда я не буду дописывать "зенелеет". Дайте сюда ваши бумажки! (Подписывает бумаги одну за другой.)

КАНЦЛЕР. Благодарю вас, ваше величество. А теперь позволю себе попросить вас начертать...

КОРОЛЕВА. Опять начертать!

КАНЦЛЕР. Только вашу высочайшую резолюцию на этом ходатайстве.

КОРОЛЕВА (нетерпеливо). Что же я должна написать?

КАНЦЛЕР. Одно из двух, ваше величество: либо "казнить", либо "помиловать".

КОРОЛЕВА (про себя). По-ми-ло-вать... Каз-нить... Лучше напишу "казнить" - это короче.

Канцлер берет бумаги, кланяется и уходит.

ПРОФЕССОР (тяжело вздыхая). Нечего сказать, короче!

КОРОЛЕВА. О чем это вы?

ПРОФЕССОР. Ах, ваше величество, что вы написали!

КОРОЛЕВА. Вы, конечно, опять заметили какую-нибудь ошибку. Надо писать "кознить", что ли?

ПРОФЕССОР. Нет, вы правильно написали это слово и все-таки сделали очень грубую ошибку.

КОРОЛЕВА. Какую же?

ПРОФЕССОР. Вы решили судьбу человека, даже не задумавшись!

КОРОЛЕВА. Еще чего! Не могу же я писать и думать в одно и то же время.

ПРОФЕССОР. И не надо. Сначала надо подумать, а потом писать, ваше величество!

КОРОЛЕВА. Если бы я слушалась вас, я бы только и делала, что думала, думала, думала и под конец, наверно, сошла бы с ума или придумала бог знает что... Но, к счастью, я вас не слушаюсь... Ну, что у вас там дальше? Спрашивайте скорее, а то я целый век не выйду из классной!

ПРОФЕССОР. Осмелюсь спросить, ваше величество: сколько будет семью восемь?

КОРОЛЕВА. Не помню что-то... Это меня никогда не интересовало... А вас?

ПРОФЕССОР. Разумеется, интересовало, ваше величество!

КОРОЛЕВА. Вот удивительно!.. Ну, прощайте, наш урок окончен. Сегодня, перед Новым годом, у меня очень много дела.

ПРОФЕССОР. Как угодно вашему величеству!.. (Грустно и покорно собирает книги.)

КОРОЛЕВА (ставит локти на стол и рассеянно следит за ним). Право же, хорошо быть королевой, а не простой школьницей. Все меня слушаются, даже мой учитель. Скажите, а что бы вы сделали с другой ученицей, если бы она отказалась ответить вам, сколько будет семью восемь?

ПРОФЕССОР. Не смею сказать, ваше величество!

КОРОЛЕВА. Ничего, я разрешаю.

ПРОФЕССОР (робко). Поставил бы в угол...

КОРОЛЕВА. Ха-ха-ха! (Указывая на углы.) В тот или в этот?

ПРОФЕССОР. Это все равно, ваше величество.

КОРОЛЕВА. Я бы предпочла этот - он как-то уютнее. (Становится в угол.) А если она и после этого не захотела бы сказать, сколько будет семью восемь?

ПРОФЕССОР. Я бы... Прошу прощения у вашего величества... я бы оставил ее без обеда.

КОРОЛЕВА. Без обеда? А если она ждет к обеду гостей, например, послов какой-нибудь державы или иностранного принца?