Л Чарская - Волшебная сказка Страница 26

- В первый раз вижу такого гастронома-попугая, - усмехается Митя Карташевский.

- Ха, ха, ха! - вторит ему Лоло, всегда готовая посмеяться кстати и некстати.

- И такого прожору! Смотрите, смотрите, десятый кусок убирает! удивленно роняет Маня.

- Он может съесть целый фунт, если хотите, - хвастливо говорит Надя, чувствуя себя центром общего внимания не менее самого Коко и, отрезав кусочек побольше, вкладывает его в жадно раскрывшийся ему навстречу клюв попугая.

- Будет, да будет же, правда, Надежда Ивановна, - испуганно шепчет Лизанька, в понятном страхе следившая все это время за процедурой этого кормления. - Не было бы худо нашему Коко.

- Не ваше дело, - резким шепотом отвечает ей Надя. - Пойдите, принесите ему свежей воды, - снова повышая голос, приказывает она.

Ей хочется во что бы то ни стало подчеркнуть перед юными гостями свою хозяйскую власть в этом доме, а сегодня у нее и с Лизанькой, и с Кленушкой, и с прислугой совсем особенный тон, особенная манера говорить и даже, как это ни странно, какой-то особенный голос.

Дети замечают это и конфузятся. Одна Софи Голубева кажется довольной. Ей как нельзя более приятны все промахи Нади, все ее ошибки и плохое воспитание, особенно резко подчеркнутое нынче. Она терпеть не может эту "выскочку из мещанок", как давно уже окрестила про себя Надю Софи. И если она втайне и завидовала ее теперешней жизни и окружающей Надю роскоши и богатству, то видя в таком смешном и глупом положении эту напыщенную, зазнавшуюся мещаночку, Софи удовлетворена вполне. "Богатство глупому не впрок", - решает она, поглядывая на Надю насмешливыми глазами.

К счастью, Надя не замечает ничего... Весь сыр с тарелки перешел, наконец, в зоб Коко. Сытый, наевшийся до отвала, попка теперь почувствовал приятную сонливость и завел глаза, вполне довольный угощением. Как раз в это время детей позвали к столу. За столом Надя старалась выказать себя самой гостеприимной хозяйкой. Анны Ивановны не было; она решила дать детям полную свободу действий и велела подать обедать к себе в комнату.

И опять Надя, почувствовав себя полновластной хозяйкой, опять командовала Лизанькой и Кленушкой, хлопотавшими тут же у стола, и покрикивала на прислугу.

Лакеи и горничные с удивлением посматривали на разошедшуюся "маленькую барышню", никогда не проявлявшую до сих пор такого странного задора.

К концу обеда, когда был подан десерт, в столовую неслышно вошла Ненила Васильевна.

- Королевна наша, красавица-душенька, - своим быстрым шепотком заговорила она, наклоняясь к Надиному уху, - сестрица ваша там пришли из дома, вас спрашивают.

- Какая сестрица? - нетерпеливо передернула плечами Надя.

- Да ваша родная сестрица. Шурочкой звать.

О! Вся кровь бросилась в лицо Нади, и она густо покраснела от неожиданности и смущения. Покраснели даже лоб, шея, даже маленькие уши, окруженные завитками белокурых волос.

Как посмела она прийти сюда, эта Шурка, вопреки ее, Надиному, желанию! Ведь, кажется, русским языком наказывала Надя ей и всем домашним не приходить поздравлять ее в этот день!

Бросив пытливый взгляд на гостей (слышали или не слышали?), Надя тоже шепотом отвечает Нениле Васильевне:

- Скажите ей, что сейчас мне некогда, сейчас я занята с моими гостями. Пусть завтра придет... Завтра утром часов в одиннадцать... Тогда уже, наверное, не будет никого.

- Ахти, красавица, а ведь я не знаючи-то впустила сестрицу в комнаты. Неловко как-то отказывать ей теперь, - сокрушенно качая головою, снова шепчет Ненила Васильевна.

Гримаса нетерпения морщит лицо Нади. Она бросает мимолетный взгляд на дверь... Так и есть. Этого еще недоставало! Из залы ей умильно кивает с улыбкой во всю ширину рта сияющая Шурка.

Надя вскакивает, как ужаленная, со своего места и, забыв извиниться перед сидящим за столом юным обществом, несется, как на крыльях, в залу.

- Ты зачем пришла без разрешения? Кто тебе позволил? - сразу накидывается она на Шурку.

Та, вся сиявшая улыбкой удовольствия за минуту до этого, сразу как-то потускнела при первых же словах сестры.

- Наденька, - жалобно тянет девочка, складывая губы трубочкой, готовая заплакать от смущения и испуга.

- Что Наденька? Что Наденька? Я тебе толком говорила: не сметь приходить. Ума хватило пустить тебя у наших. У меня гости-аристократы: княжны Ратмировы, Ртищевы, Стеблинские, а ты такой ободрашкой пришла. В ситцевом платье. Как тебя отпустили только, как отпустили?

- Да меня... меня и не пускали, Наденька. Я сама пришла. Захотелось поздравить, вот и пришла... Думаю, вызову тишком Наденьку, никто и не увидит. Я тебе рябиновой пастилы принесла, Наденька, твоей любимой... заикаясь от волнения, бормотала Шурка, протягивая Наде коробку с пастилой.

- Сама пришла? Без спросу? Так убирайся вон! Сию же минуту уходи. И дрянь эту уноси скорее. Не хочу я твоей пастилы. Сейчас гости перейдут в залу. Беда, если застанут тебя здесь. Ну же, уходи, уходи скорее!

И Надя без церемонии подталкивала сестру к двери.

- Ухожу, Наденька, ухожу... - роняя слезы, совсем огорченная и несчастная лепетала Шурка.

Еще минуту, и ее жалкая маленькая фигурка скрылась за дверью... Маленькая фигурка в чистеньком ситцевом платье и холстинковом фартучке, тщательно вымытом и выутюженном собственными проворными руками специально для дня Надиного рождения, для нынешнего дня! И вот надо же было так случиться!..

Совсем уничтоженная Шурка с поникшей головой сходит с лестницы и выходит на улицу. Как тяжело, как гадко все это произошло! А виновата она сама. Никто другой, как сама Шурка. Убежала без спроса, не посоветовавшись со старшими, вот и поделом тебе, глупая, несмышленая девчонка, - уже негодуя на самое себя, мысленно укоряет себя девочка. Где-то в глубине ее души, в самых тайниках, закипает негодование и на Надю. Но это мимолетное чувство. Надя права. Куда же ей, Шурке, такой простушке, знакомиться с важными барами, только Надю срамить своим затрапезным ситцевым платьишком. Ну, конечно, осрамила бы только. И очень хорошо, что Надя не приняла ее. А какой дом-то у Поярцевой, какие комнаты! Дворец, сущий дворец! А швейцар-то какой важнеющий. Шурка книксен ему сделала по нечаянности, когда он открыл дверь перед нею. А теперь домой торопиться надо, а то хватятся. Попросилась к подруге сходить у тети Таши, а сама сюда... Бежать надо бегом.

И Шурка, машинально прижимая к груди коробку с злополучною пастилою, о существовании которой она совсем позабыла в этот миг, быстрым ходом направляется вдоль Каменноостровского проспекта.

Глава IV

Знаменательный вечер

- Что это вы нас покинули, Надин? Кто похитил вас на такой продолжительный срок из нашего общества? Я решительно протестую против такого злодейства.

И Ванечка при этих словах так грозно и сурово сдвинул брови, придав комическое выражение своему детскому лицу, что все остальные дети покатились со смеху.

- У тебя, кажется, была сейчас твоя младшая сестренка? - с невинным видом, скрывая насмешливую улыбку, обратилась к Наде с вопросом Софи.

Надя, менее всего ожидавшая такого вопроса, вздрогнула от неожиданности. Не удалось ей-таки скрыть прихода Шурки, эта противная Софи успела разглядеть маленькую фигурку в ситцевом платьице. Какая досада, право. Что же, однако, отвечать ей? Нельзя же сказать, что это неправда, что это ложь, что Шуркиного духа не было здесь даже.

С минуту Надя колеблется, думает упорно... В голове ее бродят самые упорные мысли... Она ищет, измышляет способ выйти из неловкого, по ее мнению, положения...

А обе княжны Ратмировы, Маня Стеблинская и Наточка смотрят на нее удивленными глазами.

- Почему вы не позвали сюда вашу сестру, Надя? Нам бы очень хотелось познакомиться с нею, - говорит Ася со своей обычной улыбкой.

Знакомиться с Шуркой? И кому же? Этой изящной, нарядной, изысканно-светской княжне? О нет, не так уж глупа она, Надя, чтобы показать такому избранному обществу свою одетую в полинявший ситец и лишенную самых примитивных манер и выдержки сестру-мещанку.

И Надя глубоко смущается от одной такой мысли. Вдруг счастливая идея приходит ей в голову. Благодаря ей Надя может выйти из глупого положения, может вернуть себе нарушенное приходом Шурки спокойствие. Поистине счастливая мысль! И не совсем естественно девочка начинает смеяться.

- Ха, ха, ха! Как это забавно, господа! Вот потеха-то! - так и заливается деланным смехом Надя. - Здесь приняли посланную ко мне прислугу-девочку за мою сестру. Как вам нравится это? Моя тетя и сестра прислали мне поздравление с маленькой служанкой, нашей подгорничной. Как это забавно, не правда ли? Ха, ха, ха!

Однако Софи Голубеву не так легко провести, как это кажется на первый взгляд. Она несколько секунд глядит в лицо Наде внимательными, насмешливыми глазами, потом, отчеканивая каждое слово, произносит веско и громко на весь стол:

- Как странно. Действительно, странно, потому что, насколько я помню, в институт на прием к тебе приходила именно эта девочка или удивительно похожая на нее и все говорили, что она твоя младшая сестра Шура.