Николай Сладков - Лесные тайнички (Рассказы и сказки) Страница 3

Зорок вороний глаз. Сторожа это надёжные и бесплатные. Им можно рыбу доверить.

Они не проворонят!

ЛЕСНЫЕ ШОРОХИ

Лиса и Заяц

- Почему это, Заинька, у тебя такие длинные ушки? Почему это, серенький, у тебя такие быстрые ножки?

- А всё потому, Лисонька, что уж очень у тебя шажки тихие да уж очень острые зубки!

Ястреб и Оляпка

- Ну, Оляпка, попадись: сейчас я тебя сцапаю!

- А я, Ястреб, от тебя в полынью нырну.

- А я тебя у полыньи подкараулю!

- А я во вторую полынью выскочу.

- А я у второй подкараулю!

- А я тогда в первую выскочу.

- А я... И долго ты так от полыньи к полынье будешь мотаться?

- Да пока тебе за мной гоняться не надоест!

Сорока и Волк

- Эй, Волк, чего ты хмурый такой?

- От голода.

- И рёбра торчат, выпирают?

- От голода.

- А воешь чего?

- От голода.

- Вот и говори с тобой! Заладил, как сорока: от голода, от голода, от голода! Чего это ты нынче такой неразговорчивый?

- От голода.

Воробей и Синица

- Угадай, Синица, какое у людей самое страшное оружие?

- Ружьё?

- Э-э, не угадала!

- Пушка?

- Опять не угадала!

- Какое же тогда, Воробей?

- Рогатка. Из пушки-то по воробьям не стреляют, а из рогатки - только успевай отскакивать! Я-то уж знаю, я-то стреляный воробей!

Сорока и Заяц

- Вот бы тебе, Заяц, да лисьи зубы!

- Э-э, Сорока, всё равно плохо...

- Вот бы тебе, серый, да волчьи ноги!

- Э-э, Сорока, невелико счастье...

- Вот бы тебе, косой, да рысьи когти!

- Э-э, Сорока, что мне клыки да когти? Душа-то у меня всё равно заячья...

Волк и Сова

- Мы, Сова, с тобой во всём одинаковые: ты серая, и я серый, у тебя когти, и я хищник. Почему же встречают нас люди по-разному? Тебя хвалят-расхваливают, меня клянут-проклинают.

- А ты, Волк, что ешь-то?

- Да всё больше жирных барашков, да козлят, да телят...

- Ну вот видишь! А я всё мышей вредных. Похожи мы с тобой по одёжке, да разные по делам!

Ласка, Белочка и Медведь

- Я, Ласочка, к зиме беленькой стала - как берёзка!

- А я, белочка, серенькой - как осинка!

- Ну а я, Медведище, как ёлочки: зимой и летом одним цветом!

Дятел и Тетерев

- Здравствуй, Тетерев! Со вчерашнего дня не виделись. Где летал, где спал?

- Летал я "над", спал "под".

- Что это за ребус такой: то "над", то "под"?

- Это не ребус, а снег. Летал над снегом, ночевал под снегом.

- Ишь какая у тебя жизнь развесёлая. А я, горемыка, всё "в" да "в". Летаю в лесу, прыгаю в ёлках, ночую в дупле. Ску-учно!

Ф е в р а л ь

Свистит косая метель - белая метла дороги метёт. Дымятся сугробы и крыши. Рушатся с сосен белые водопады. Скользит по застругам яростная позёмка. Февраль летит на всех парусах!

Гонятся вихри за санями, машинами, кружат хороводы вокруг домов, заметают пути-дороги.

Тонут в белые волнах заборы. За каждым столбом - снеговорот. Над каждой елью - белые флаги.

Завевает, кружит, заносит. Свистит, скулит, воет. Лепит в глаза, в спину толкает, дышать не даёт.

Тучи-снегосыпы сыплют снег сверху. Сугробы-снеговеи веют снег снизу. Солнце запуталось в вихрях, как золотая рыба в белой сети.

Круговерть от земли и до неба!

БЮРО ЛЕСНЫХ УСЛУГ

Нагрянул в лес холодный февраль. На кусты сугробы намёл, деревья инеем опушил. А солнышко хоть и светит, да не греет.

Пригорюнились птицы и звери: как дальше жить?

Хорёк говорит:

- Спасайтесь кто как может!

А Сорока стрекочет:

- Опять всяк сам за себя? Опять поодиночке? Нет чтобы нас сообща против общей беды! И так уж все про нас говорят, что мы в лесу только клюёмся да грызёмся. Даже обидно...

Тут Заяц ввязался:

- Правильно Сорока стрекочет. Один в поле не воин. Предлагаю создать Бюро лесных услуг. Я вот, к примеру, куропаткам помочь могу. Я снег на озимях каждый день до земли разрываю, пусть они после меня там семена и зелень клюют - мне не жалко. Пиши меня, Сорока, в Бюро под номером первым!

- Есть-таки умная голова и в нашем лесу! - обрадовалась Сорока. - Кто следующий?

- Мы следующие! - закричали клесты. - Мы шишки на ёлках шелушим, половину шишек целыми вниз роняем. Пользуйтесь, полёвки и мыши, не жалко!

"Заяц - копатель, клесты - бросатели", - записала Сорока.

- Кто следующий?

- Нас запиши, - проворчали бобры из своей хатки. - Мы осенью столько осин навалили - на всех хватит. Приходите к нам, лоси, косули, зайцы, сочную осиновую кору да ветки глодать!

И пошло, и пошло!

Дятлы дупла свои предлагают для ночлега, вороны приглашают на падаль, вороны свалки показать обещают. Сорока еле записывать успевает.

Притрусил на шум и Волк. Ушами попрядал, глазами позыркал и говорит:

- Запиши и меня в Бюро!

- Тебя, Волка, в Бюро услуг? Что же ты в нём хочешь делать?

- Сторожем буду служить, - отвечает Волк.

- Кого же ты сторожить можешь?

- Всех сторожить могу! Зайцев, лосей и косуль у осинок, куропаток на зеленях, бобров в хатках. Я сторож опытный. Овец сторожил в овчарне, кур в курятнике...

- Разбойник ты с лесной дороги, а не сторож! - закричала Сорока. Проходи, проходимец, мимо! Знаем мы тебя. Это я, Сорока, буду всех в лесу от тебя сторожить: как увижу, так крик подниму! Не тебя, а себя сторожем в Бюро запишу: "Сорока - сторожиха". Что я, хуже других, что ли?

Так вот и живут птицы-звери в лесу. Бывает, конечно, так живут, что только пух да перья летят. Но бывает, и выручают друг друга.

Всякое в лесу бывает.

ПЕСЕНКИ ПОДО ЛЬДОМ

Это случилось зимой: у меня запели лыжи! Я бежал на лыжах по озеру, а лыжи пели. Хорошо пели, как птицы.

А вокруг снег и мороз. Слипаются ноздри и стынут зубы.

Лес молчит, озеро молчит. Петухи в деревне молчат. А лыжи поют!

И песенка их - как ручеёк, так и льётся, так и звенит. Но ведь не лыжи же, в самом деле, поют, где уж им, деревянным. Подо льдом кто-то поёт, прямо у меня под ногами.

Уйди я тогда, и подлёдная песенка осталась бы чудесной лесной загадкой. Но я не ушёл...

Я лёг на лёд и свесил голову в чёрный провал.

За зиму вода в озере усохла, и лёд навис над водой, как лазоревый потолок. Где навис, а где обрушился, и из тёмных провалов курчавится пар. Но ведь не рыбы же поют там птичьими голосами? Может, и вправду там ручеёк? Или, может, звенят рождённые из пара сосульки?

А песня звенит. Живая она и чистая, такую ни ручью, ни рыбам, ни сосулькам не спеть. Такую только одно существо на свете может спеть птица...

Я стукнул лыжей по льду - песенка смолкла. Я постоял тихо - песенка зазвенела опять.

Тогда я что есть силы стукнул лыжей об лёд. И сейчас же из тёмного провала выпорхнула чудо-птица. Села она на край полыньи и трижды мне поклонилась.

- Здравствуй, подлёдная певунья!

Птичка опять кивнула и спела на виду подлёдную песню.

- А я ведь знаю тебя! - сказал я. - Ты оляпка - водяной воробей!

Оляпка ничего не ответил: он умел только кланяться и кивать. Снова юркнул он под лёд, и оттуда загремела его песня. Ну и что, что зима? Подо льдом ведь ни ветра, ни мороза, ни ястреба. Подо льдом чёрная вода и таинственный зелёный полумрак. Там, если погромче свистнуть, всё зазвенит: эхо помчится, стукаясь о ледяной потолок, увешанный звонкими сосульками. Чего бы оляпке не петь!

А нам чего бы его не послушать.

ЦЕНА ПЕСЕНКИ

Чижа я купил за рубль. Продавец сунул его в бумажный кулёк и подал мне.

Я посадил чижа в клетку и стал разглядывать. Зеленоватенький, шустрый, с хитрым чёрным глазком. Словом, чижик-пыжик!

Кормил я чижа спелыми берёзовыми серёжками да изредка просовывал в клетку свежие веточки вербы. Была зима, но дома в тепле на прутиках вербы, стоящих в банке с водой, появились "барашки". Как белые заячьи хвостики.

Чиж любил трепать клювом эти заячьи хвосты. Треплет, треплет, а растреплет - и запоёт. За окном зимняя тишина, холодина, а дома птица поёт! Юлит на жёрдочке, и из клювика её так и брызжут, так и брызжут весёлые посвисты!

Поёт по всем птичьим правилам. У людей ведь как - поели и запели. А у птиц наоборот - попели и заели. Весной в утренних сутёмках, когда ещё и не видно ничего, гремит мощный птичий хор. А как развидится - притихнет. Увидали, значит, разных там жучков и паучков.

Прожил чиж у меня год. Совсем обжился. Вскочит, бывало, на палец, устроится половчее, горлышко у него задрожит - и полетели из клюва звонкие брызги!

Привык я к чижу.

И вдруг приходит тот самый продавец, у которого купил я чижа, и говорит:

- Продай чижа назад! Завтра на ловлю, а мой манный чиж околел. Продай твоего.

Я даже не поверил - как так продать?

- Да так, - говорит, - продай!

Я совсем растерялся:

- Как же я его продам, если...

- Что если, - жмёт продавец, - что если? Потратился на него? Ну так вот: платил ты за него целковый, корма за год извёл на трёшку. Вот тебе четыре целковых и давай чижа.

- Да я его и за червонец не отдам! - рассердился я. - Да что за червонец, даже за сотню!

- Ну и спекулянт, - свистнул продавец, - ну и хапуга! Брал за целковый, отдаёт за сотню! За что же ты хочешь с меня девяносто девять рублей взять?