Яков Тайц - Сигналист Страница 3
Яков Тайц - Сигналист читать онлайн бесплатно
— Ура-а! — покатилось по рядам. Громче всех кричал Апанасенко, который стоял около меня.
После командира выступил полковой врач.
— Итак, мы видим, товарищи, что на всякий яд есть противоядие, на всякий газ найдется противогаз. Красноармеец Апанасенко Семен Иванович, — продолжал врач, — как не имевший при себе в момент химатаки противогаза, считается условно отравленным, и мы сейчас на нем произведем показательное лечение.
Апанасенко покраснел, открыл рот, словно хотел что-то сказать, и приподнял было голову, но сейчас же низко ее опустил.
— Что, брат Сеня, отравился? — зашептали ребята.
— Ничего, Сенечка, сейчас подлечат.
— Апанасенко Семен, на середину, — сказал врач, и Сеня, красный, как клюква, вышел вперед.
— Да я же не отравлен, — сказал он. — Я себя чувствую вполне здоровым.
— Ничего, ничего. Ведь это только показательное лечение. Ложитесь, — сказал врач и показал на лежащие в траве носилки. — Санитары, разденьте больного!
Санитары в белых халатах кинулись к Сене.
— Я сам, я сам разденусь, — взмолился «отравленный».
— Нет, вам нельзя, вы больной.
Через минуту Сеня, полуголый, лежал па носилках. Смешок пробегал по рядам красноармейцев.
— Санитары, проделайте процедуру, — приказал врач и продолжал: — При отравлении нарывным газом, например ипритом, надо прежде всего…
Все, что врач говорил, санитары проделывали на бедном Сене.
— При отравлении удушливым газом, например хлором… — говорил врач, оглядываясь на Сеню, который барахтался в руках неумолимых санитаров.
Наконец санитары надели на Апанасенко новенькую, чистую рубашку и отпустили его.
— Как себя чувствуете? — спросил врач у Сени. — Отравление прошло?
— Прошло, прошло, — отвечал Сеня, злой и взъерошенный.
В палатке мы долго донимали бедного Сеню:
— Что, брат, не зря мы таскали противогазы?
— Как леченье, понравилось?
Сеня не знает, что сказать, и крепится.
— Его надо в госпиталь.
— Ясно, как отравленного, — не унимались ребята.
— А я зато чистую рубашку получил, — вдруг выпаливает Сеня, — сверх комплекта!
Это факт. Весь полк видел. Крыть нечем.
Пу и Вью
1
Первым проснулся Вьюшкин. Он откинул серое одеяло с нашитой у ног буквой «Н». Такие буквы из белого холста мы все нашили себе на одеяла, чтобы знать, каким концом покрывать ноги, а каким голову.
Рота спала. Сотня здоровых глоток и две сотни ноздрей издавали сип, храп, свист, шип… Целая фабрика!
Дежурный по роте обошел казарму. Везде порядочек и однообразие. Аккуратно сложено обмундирование на тумбочках. Туго скрученные ремни лежат на гимнастерках. Под койками отдыхают сапоги; голенища все повернуты в одну сторону. Шинели заправлены «на большой», рукав к рукаву, петлица к петлице. Винтовки на пирамидах прочищены и смазаны.
Одни только спящие фигуры портят все однообразие. Бойцы спят, как попало: кто на правом, кто на левом боку, кто свернулся калачиком, а кто и вовсе растянулся животом вниз.
«Хорошо бы, — думает дежурный, — уложить всех на один бок, разогнуть „калачики“. Вот командир удивился бы!»
Дежурный по роте садится у дежурного столика, под дежурной лампочкой, и начинает клевать носом.
Вьюшкин посмотрел на своего приятеля. Пугачев спит, обняв обеими руками подушку.
— Пугач, — шепчет Вьюшкин, — Пуга-ач!
Пугачев не шевелится. Вьюшкин, оглядываясь на задремавшего дежурного, соскочил с койки и сорвал с Пугачева одеяло.
— Витька, — шепчет Вьюшкин, — вставай, уговаривались ведь. Сам говорил…
— Ну его, — ворчит Витька, — я спать хочу.
— А карточка? Пойдем, дежурный не видит.
Толстый Пугачев поднимается и длинно зевает.
— Тише ты, чорт сонливый! — шопотом ругается Вьюшкин. — Сам говорил! А теперь — зевать? Пошли.
Пугачев окончательно приходит в себя.
— Отвертка есть?
— Есть, есть.
— Пулемет возьми.
Их шопот неслышно шуршит среди храпа.
Они осторожно взяли с пирамиды «Дегтярева» и потихоньку, на цыпочках, в одном белье, босиком, прошли мимо дремавшего дежурного, в ленуголок. Это отдельная комната в конце казармы. Пугачев включил свет. Их смешные тени засуетились на стене.
В окна заглянула черная летняя ночь. Пугачев положил пулемет на крытый кумачом стол. Портреты вождей, расклеенные по стенам, с удивлением смотрели на двух красноармейцев, которые среди ночи пришли в ленуголок, да еще с пулеметом.
— Ну, — сказал Вьюшкин, — начнем.
— Ага, — ответил Пугачев.
2
Вчера, на вечерней поверке, старшина достал из-за обшлага папиросную бумагу. Не думайте, что он собирался курить.
— Стоять вольно, слушайте приказ.
«На 24 мая назначаются ротные состязания по быстрейшей разборке и сборке легкого пулемета системы Дегтярева. Бойцы, показавшие лучшее время, будут премированы».
Мы любили нашего старшину за веселость и добродушие. Иногда, правда, он напускал на себя строгость. А ругался он всегда весело.
— А премия, ребята, не богатая, но интересная: фотокарточка с того, кто быстрей всех сделает. Будет он снят вместе с пулеметом. И, конечно, надпись. Скажем, бойцу Вьюшкину за отличную подготовку по пулеметной части.
Пугачев стоит в шеренге рядом со своим закадычным другом, Вьюшкиным. Он толкает дружка локтем.
— Слышь, тебя кандидатом намечают.
Вьюшкин ухмыляется:
— Я бы не отказался, чорт побери!
Вьюшкину уже представляется, как ему предподносят большую фотографию, на которой снят он, Александр Вьюшкин, во весь рост. В руках у него пулемет, диск с патронами, грудь перехвачена ремнями, слева командирская сумка, справа блестящая кобура со шнурком. И он и пулемет смотрят неустрашимо в объектив. Весь колхоз сбежится к ним в хату смотреть на эту карточку, когда он вернется из Красной армии.
— Товарищ старшина, а можно сейчас поупражняться? С пулеметом?
— Надо было раньше думать. Теперь поздно. Боец должен уметь всегда быстро собрать пулемет. Учили ведь вас, — говорит старшина. — Разой-дись!
«Как это — нельзя тренироваться? — недоволен Вьюшкин. — Так никогда не выиграешь».
Укладываясь спать, он долго шепчется с Пугачевым:
— Знаешь, Пугач, мы ночью встанем, возьмем «Дегтярева» и поупражняемся, а?
— Попадет! — отвечает Пугачев.
— Ни черта не попадет. Соберем и поставим на место. И ша! И спать завалимся!
— Ладно, — говорит Пугачев, засыпая. — Ладно.
Вот почему они сейчас, в такое неурочное время, в третьем часу ночи, возятся над пулеметом Дегтярева в ленуголке четвертой роты. А дежурный клюет носом у тумбочки и ничего не знает!..
3
Дежурный командир обходит гарнизон. Ночь тиха и темна. Луна показалась на минуту, потолкалась среди звезд и ушла.
Полк спит. Но не спят часовые на постах, не спят дежурные красноармейцы по ротам, не спит дежурный лекпом в околотке, не спит дежурный писарь в штабе…
Командир проверил посты. Теперь он обходит казармы. Он подошел к четвертой роте. Дальнее окно казармы светилось. Командир рванул дверь. Дежурный по роте вскочил и отдал рапорт.
— Почему у вас свет в ленуголке? — строгим шопотом спросил командир.
— Не знаю, наверно, забыл выключить, — смутился дежурный. — Мне помнится, я выключал. Разрешите, сбегаю потушу.
— Не стоит, — говорит командир, — мы сейчас проведем более важное дело — учебную тревогу.
Командир достает часы.
— Поднимите роту по тревоге. За временем буду следить я.
— Есть, поднять роту, — ответил дежурный почему-то по-флотски и побежал вдоль коек:
— В ружье! В ружье-е!
Можно подумать, что все только притворялись спящими и, притаившись, ждали команды дежурного.
Взметнулись одеяла над койками. Замелькали руки, ноги, стриженые головы. Еще как следует не открыты глаза, а руки хватают обмундирование, ноги в наскоро обмотанных портянках (и без портянок) лезут в сапоги.
На бегу застегиваясь, подтягивая ремни, прицепляя подсумки, ребята выстраиваются в шеренгу. Апанасенко пробует застегнуть воротник гимнастерки — а он надел ее задом наперед. У Мускова левый сапог на правой ноге, а правый на левой. У Сенькина на штыке повис чей-то котелок. Иванов забыл надеть шлем, а Немытых надел его звездой к затылку. Но сейчас ребята ничего не замечают.
Распахнулась дверь на улицу. И одновременно в другом конце казармы открылась дверь ленуголка.
Команда «в ружье» застигла Пугачева и Вьюшкина в тот момент, когда они только-только разобрали пулемет.
Друзья замерли. Вьюшкин от испуга уронил пулеметный приклад. За дверью шумела суматоха тревоги.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.