Гарри Килворт - Лунный зверь: История лис Страница 32

— Кто же это сказал, что на мне свет клином не сошелся? Наверное, ты? — возмутилась О-ха.

— Нет, не я. Но не скрою — я с этим согласен, особенно после того, что произошло сегодня. Ты послала Камио на схватку с Сейбром, а ни один лис, будь он хоть семи пядей во лбу, не способен победить это чудовище. И ты это знаешь не хуже, чем я.

Дрожь пробежала по телу О-ха. Неужели из всех лисиц на свете для Камио существует лишь она одна? Неужели она так глубоко запала ему в душу, что он... что он решился умереть за нее? Нет, это невозможно. Это не в природе лисьего племени.

Потом она вспомнила А-хо, погибшего ради ее спасения. А разве она не отдала бы жизнь, если бы это предотвратило смерть ее детенышей? Да, дело зашло слишком далеко. А-лон прав, она вела себя опрометчиво. А Камио, похоже, по-настоящему одурманен. Разумеется, не столько ее красотой и достоинствами, сколько желанием завести подругу. Он вбил себе в голову, что она самая подходящая для него пара. Оба были упрямы, и теперь, того и гляди, случится непоправимое.

— Мы должны остановить его, А-лон. Во что бы то ни стало.

— Поздно спохватилась. Он уже далеко. Нам его не догнать. Можешь радоваться, все вышло по-твоему. — С этими словами лис повернулся и направился к своей норе, оставив растерянную и потрясенную О-ха в одиночестве.

Да, она виновата, корила себя лисица, она нарочно унижала Камио, поддразнивала его, и вот к чему это привело. Но ей и в голову не приходило, что он воспринимает ее слова так серьезно. Оправдываться не к чему. А-лон верно сказал, она поступила низко. Подло. Жажда мести затуманила ей ум, и она послала на гибель лиса, который... Который ей, конечно, безразличен, но... Нет, хватит лгать самой себе. Он ей вовсе не безразличен. Совсем не безразличен. Она восхищается им. А как же иначе — он столько вынес и остался приветливым, уравновешенным, доброжелательным зверем. Спору нет, он малость неотесан и манеры у него не самые лучшие. И если он решил ее завоевать, не стоило рваться к своей цели напролом... Но это все ерунда. Особенно сейчас, когда он...

— Что же делать? — вслух воскликнула лисица.

И поняла, что выход только один. Поспешить в усадьбу и удержать Камио от безрассудной стычки, а если уже поздно — помочь ему, чего бы ей это ни стоило. Решившись, О-ха проворной рысцой двинулась в том направлении, в каком скрылся Камио.

Меж тем Камио был далеко от усадьбы. Он разыскивал отнюдь не грозного Сейбра, а старого философа А-конкона. Возможно, полагал Камио, лисий пророк, которому ведомы все тайны бытия, поможет ему постичь душу лисицы, столь желанной и недостижимой. И если выяснится, что ему не дано понять О-ха, он оставит все попытки завоевать ее расположение и будет проводить дни свои слоняясь по окрестностям и предаваться размышлениям о чем-нибудь более доступном его разумению, например о смысле жизни.

И почему только О-ха все время поднимает его на смех, сокрушался Камио. Неужели она серьезно думает, что лис, хотя бы даже и самый сильный, может сразиться с Сейбром? Одолеть такую собаку — для лиса все равно что для ежа прикончить волка. Исход подобной битвы предрешен. И все же О-ха явно подталкивает его к сумасбродной затее. Если бы знать зачем?

— Ты пришел ко мне с вопросом, на который я не в состоянии дать ответ, — важно изрек А-конкон, когда Камио наконец отыскал его и поделился с ним своими сомнениями. — Одному зверю, будь он даже так прозорлив, как я, никогда не постичь душу другого. Для того чтобы понять друг друга, лисы должны стать двойниками. У них должно совпадать все — и возраст, и жизненный опыт, и... В общем, перечислять можно долго. Но ты, верно, уже осознал: проникнуть в чужую душу невозможно, так же как переселиться в чужую шкуру. Мы все разные и по-разному ведем себя, по-разному встречаем повороты судьбы. Наверное, со стороны наши сходства представляются более важными, чем различия, но поверь — то, что нас разделяет, очевидно, как солнце, и неодолимо, как пропасть. Мы можем пытаться понять друг друга, но попытки эти обречены.

— Как безнадежно ты смотришь на отношение между лисами, — проронил подавленный Камио.

— Правда часто бывает безрадостна. Мой тебе совет — прими обет безбрачия. Лично я всю жизнь храню ему верность. Запомни, совокупление — радость для тела, но скверна для души.

— Если бы все рассуждали подобным образом, род лисиный давно прекратился бы.

— А ты полагаешь, плодиться и размножаться — священная обязанность каждой лисы? Уверяю тебя, мир будет стоять, даже если род лисий исчезнет бесследно. И без лис по утрам будет вставать солнце, и без лис реки не пересохнут, а дождь будет по-прежнему орошать землю.

С этим Камио не мог согласиться, но счел за благо не вступать с пророком в спор.

— По моему мнению, самые чистые, самые благородные существа на свете — змеи, — прервал молчание А-конкон. — Гадюки ближе к земле, чем все остальные живые твари.

— А черви? — не утерпел Камио.

А-конкон снисходительно взглянул на него:

— Кто же принимает всерьез червей? Их и животными-то не назовешь.

— Ну а кроты? — не унимался Камио.

— Кроты! — Лис-философ в сердцах даже сплюнул. — К великому бесчестью своего племени, они роются в садах и огородах, в земле, оскверненной людьми. Да и черви тоже, — добавил он. Как видно, эта мысль только что пришла ему в голову. — То ли дело змеи. Они горды и независимы. И потому внушают людям ненависть и страх.

— К тому же у них есть ядовитые зубы и от их укусов умирают, — вставил Камио.

А-конкон вновь смерил его долгим взглядом:

— Да, их укус смертелен. Но змеиный яд лишь защита против той отравы, которой люди пропитали мир. Духи змей скрываются под землей, под водой озер, морей и рек. Змеи сохранили чистоту, отвергнув все попытки людей приручить их, заставить служить себе, подобно собакам и кошкам. Их обитель — это средоточие высокого разума. Духи змей искупают там зло, совершенное здесь, на поверхности земли. Знаешь, почему у змей раздвоенный язык? Это все происки людей: они посадили острую траву в тех местах, где змеи издавна лизали росу. С тех пор змеи держатся от людей в стороне, храня свой дух незапятнанным. Заметь, облик всех зверей на земле изменяется с течением лет, лишь змеи остаются прежними. Они унаследуют землю и будут ее властелинами, ибо лишь им удалось уберечься от смрада, распространяемого людьми, чьи машины отравляют воздух и воду, чей омерзительный лай режет уши всех, кто к ним приближается...

— Я знал одного неплохого человека, — задумчиво произнес Камио. — Он, то есть она, это была самка... Так вот, она работала в зоопарке... и она ни разу меня не ударила... И лаяла она так мягко, приятно... знаешь, ее голос вовсе не резал уши. Мне случалось на нее огрызнуться, но она никогда меня не наказывала.

— Так это она выпустила тебя на свободу?

— Нет. Но я слыхал, что некоторые служители зоопарка делали так.

А-конкон испустил горестный вздох и уставился на Камио. Он так сверлил американского лиса глазами, что у того начала кружиться голова.

— Боюсь, Камио, ты навсегда потерян для моего учения, — наконец бросил лис-философ. — Слишком долго ты жил среди людей, и это не прошло для тебя даром. Я ничем не могу тебе помочь. — Взгляд А-конкона остекленел. — Я бессилен спасти и эту обезумевшую лисицу, О-ха.

Камио подскочил как ужаленный:

— О чем это ты?

— А? — рассеяно откликнулся А-конкон, который уже блуждал в глубинах собственного сознания и вовсе не хотел возвращаться к действительности.

— Почему это О-ха обезумела? — заорал Камио во всю глотку. — Ты что, ее видел?

— Видел. Она отправилась прямиком в пасть смерти. В неумолимую зубастую пасть. — Взгляд А-конкона вновь прояснился. — Как раз перед твоим приходом я встретил ее. Она направлялась в усадьбу, прибежище зла. Я заметил, вокруг нее витают мрачные предчувствия, отчаяние и страх. Думаю, сейчас для нее все кончено... да...

— Отвались твой облезлый хвост! Почему же ты мне раньше ничего не сказал!

И, не слушая больше неразборчивого бормотания лиса-философа, Камио что было мочи пустился к усадьбе.

ГЛАВА 14

Резкий человеческий запах пропитал всю усадьбу насквозь. Скрываясь за кустами, О-ха обогнула лужайку перед домом. Аккуратно подстриженные, разбитые на правильные квадраты кусты были невысоки, так что лисице едва удавалось спрятаться за ними. В саду тут и там виднелись каменные фигуры, изображающие людей. Верно, это стражи усадьбы, решила О-ха. Таинственные изваяния были окружены розами и другими садовыми цветами. За домом поблескивал поросший лилиями пруд, через который был перекинут каменный мостик. Некоторые из кустов, особым образом подстриженные, напоминали своими очертаниями животных — петуха, павлина, дельфина. Лисы среди них не оказалось.

На лужайке, зеленевшей между садом и большими стеклянными дверьми дома, стояло несколько белых стульев. Из дома доносился нестройный гул человеческих голосов. Сейбра было не видно, Камио тоже. Вдруг А-лон все-таки ошибся, мелькнуло в голове у лисицы. Может, Камио и думать не думал отомстить за нее грозному риджбеку. О-ха уже собиралась улизнуть, как вдруг стеклянные двери распахнулись и на лужайку выскочили люди. Воздух немедленно наполнился запахом дыма, который некоторые из них выпускали из ноздрей. О-ха сморщила нос. Как и всем диким зверям, запах дыма внушал ей ужас, а запах человеческого пота — отвращение. Она бесшумно припала к земле.