Адольф Воловик - Человечек на стене Страница 4

- Я не виноват! - громко сказал Димка. - Я кричал, чтобы поезд остановили, а он не остановился.

Человечки грозно молчали.

- Я же кричал! Кричал!

- Это не имеет значения, кричал ты или не кричал, - спокойно сказал человечек в зимнем пальто. - Все произошло потому, что ты так НАРИСОВАЛ. И за это мы будем тебя судить.

- Судить! - зашумела толпа. Димка со всех ног бросился бежать.

- Держи его, держи! - разнеслось по толпе Подгоняемый топотом человечков, Димка бежал все быстрей и быстрей. "Ничего, не догонят, - думал он, - куда им с их ножками-палочками". Но преследователи не отставали. Димка начал уставать. Устали и человечки. А их сменяли все новые и новые жители нарисованной страны.

"И зачем я их столько нарисовал!" - ругал себя Димка.

Пробегая мимо стадиона, он увидел, как бегуны прекратили соревнования и тоже устремились за ним

Димка решил куда-нибудь спрятаться. Впереди показалось несколько деревьев. "Скорее туда! Если я влезу на дерево и укроюсь среди ветвей, меня никто не заметит", - решил он. Но что это? Такие деревья он видел первый раз в жизни. Каждое дерево было похоже на телеграфный столб, у которого по бокам торчало несколько веток. "Ну и мазила - разозлился Димка - Я ему так дам, что он сразу вспомнит, как деревья рисуются."

Толпа приближалась Димка почувствовал, что если он сейчас же где-нибудь не спрячется, то силы оставят его и он окажется в руках разгневанных человечков Димка кинулся к первому попавшемуся дому Он хотел открыть дверь, но не смог. Дверная ручка торчала не спереди, как у всех нормальных дверей, а сбоку. Да и сама дверь была такой, что войти в дом можно было только на четвереньках. Пока он возился с дверью, показались первые преследователи.

- Вот он! - раздались радостные голоса. Димка снова побежал. Он бежал что было сил. И вдруг... Вдруг он увидел, что дальше бежать некуда: ни неба, ни земли, ни домов - пусто. Рисунок не был закончен. Димка сел и заплакал.

На суд собрались все жители страны. Главный судья произнес обвинительную речь и предложил человечкам самим придумать наказание для Димки. Тогда на трибуну вышел один из человечков и сказал:

- Я считаю, что ему нужно сделать такие ножки-палочки, как у нас. Пусть он ходит на них и мучается так, как мучаемся мы.

- А я предлагаю, - закричал другой,- сделать ему вместо туловища огуречик!

Вдруг вышла вперед корова и сказала:

- Из него нужно сделать такое страшилище, какое он сделал из меня. И пусть над ним все смеются и показывают его в зоопарке.

- Нет! Лучше пусть он попробует пожить в таком доме, который нарисовал для нас. Стены косые, дверь маленькая, а окна под самым потолком.

- Пусть он пьет всю жизнь воду из такого автомата, какой нарисовал для нашей страны.

Тут опять появился человечек в зимнем пальто.

- А я предлагаю, - сказал он, - сделать так, чтобы он всю жизнь ходил в шубе. Пусть попарится, как я. Что он наделал? Он сразу нарисовал и солнце, и облака, и тучу, из которой идет дождь. Смотришь на улицу и не знаешь, одевать ли тебе галоши и плащ или загорать на солнышке.

- Правильно! - кричали все. Слово снова взял судья:

- Друзья, суд удаляется, чтобы принять окончательное решение. А пока подсудимого взять под стражу и строго следить за ним, чтобы не убежал.

Димку связали, подвели к какому-то сараю и втолкнули туда.

"Что со мной будет? Что со мной будет? - не переставал повторять Димка. Меня теперь никто не узнает, ребята не захотят со мной играть. А вдруг меня превратят в корову?!" Он горько расплакался.

- Не плачь, я спасу тебя, - раздался в темноте знакомый голос.

- Человечек, это ты? - обрадовался Димка.

- Тсс, я сейчас развяжу тебя! Тихо иди за мной.

- Куда ты меня ведешь?

- Я нашел выход. Помнишь, когда ты рисовал кошку, у тебя ничего не получалось?

- Помню.

- Ты все время стирал ее резинкой, и в этом месте получилась дырка. Это место здесь. В углу сарая.

Димка ощупью полз следом за Человечком, пока не добрался до той дырки, о которой говорил Человечек. Ура! Теперь он был спасен. Он ловко перебрался сквозь дыру и оказался на другой стороне листа. Вот и вся история.

- Это все ты выдумал, так не бывает, - покачал головой Димка.

- Конечно, выдумал! Но все ошибки, о которых я рассказал, невыдуманные. Это ошибки твоего рисунка.

- Теперь я знаю, как нужно рисовать,- уверенно сказал Димка.

- Знать мало. Нужно еще уметь рисовать. Как, по-твоему, что это такое?

- Чистый лист бумаги.

- И да, и нет. Если ты собираешься написать письмо, то это просто чистый лист бумаги. А вот для художника это не просто бумага, а окно, за которым лежит целый мир. Чтобы нарисовать этот мир, его сначала нужно суметь увидеть. А чтобы увидеть, нужно иметь очень зоркий глаз.

- Как у орла?

- Орел, конечно, видит дальше, чем человек, но человек видит больше, чем орел. Перед тобой сейчас лежит раскрытая книга. Что ты в ней видишь?

- Буквы.

- Верно. Даже сейчас ты увидел больше, чем орел. Для него это просто черные точки. А ты видишь, что это буквы. Мы можем сложить буквы в слова, слова в предложения и прочесть еще одну историю.

ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ВАЖНО УМЕТЬ ВИДЕТЬ

Однажды французский художник Клод Моне приехал в Англию. Ему хотелось познакомиться с этой страной и, конечно, порисовать. В Лондоне он увидел красивое церковное здание - знаменитый собор Святого Петра, или, как его называют в Англии, Вестминстерское аббатство. В соборе находятся могилы очень многих выдающихся ученых и писателей. Моне решил нарисовать собор. Он выбрал место и начал работать.

Происходило это все в туманный день. Лондон вообще известен всему миру как город туманов. В то время, когда Моне рисовал, туман был очень густым. Таким густым, что еле-еле можно было рассмотреть очертания зданий.

Моне так все и изобразил. Когда картина была готова, он показал ее на выставке.

Лондонцы увидели картину и начали смеяться. Дело в том, что туман на этой картине был нарисован розовым. "Подумаешь, - говорили они, - приехал какой-то французишка и рисует всякую чепуху. Любому ребенку известно, что туман серый". Но когда возмущенные лондонцы вышли на улицу и, желая убедиться в своей правоте, еще раз внимательно посмотрели на туман, то оказалось, что он розовый. Лондон - город старых кирпичных зданий. Красная кирпичная пыль висит в воздухе и, смешиваясь с туманом, придает ему красный оттенок. Так художник увидел то, что другие люди не замечали. С тех пор туман перестал быть только серым. Моне даже прозвали создателем лондонского тумана.

Сотни и тысячи людей проходят мимо разных интересных явлений и остаются равнодушными к ним. Они их просто не замечают. Но вот это же явление видит человек с острым глазом. Он запоминает его и потом показывает другим людям. Такой человек - художник.

Все всегда считали, что в серой, ненастной погоде нет ничего красивого и привлекательного. Но нашелся человек, который в осеннем ненастном дне сумел увидеть и богатство красок, и особую неповторимую прелесть. Взглянули люди на его картины и удивились: "Как? Мы всю жизнь проходили мимо такой красоты и не замечали ее?"

Звали этого художника Исаак Ильич Левитан.

Для человека, который хочет научиться рисовать, важно не только увидеть, но и запомнить увиденное. У него в голове должен быть как бы маленький альбом, в котором он делает зарисовки на память.

У Левитана была очень хорошая память. Он мог вечером любоваться красками неба, луной, лунными отблесками на крышах домов, а утром все это нарисовать. Да так, как будто все рисовалось в тот же вечер с натуры!

Но совсем не обязательно, чтобы увиденное изображалось на другой же день.

Как-то известный русский художник Николай Николаевич Ге был в Петергофе и зашел во дворец, который выстроил для себя Петр I на берегу Финского залива. Это было что-то вроде царской дачи. Петр I назвал этот дворец "Мое удовольствие". Только он назвал его не по-русски, а по-французски:

"Монплезир".

Николай Николаевич зашел в "Монплезир", походил, посмотрел и вышел. Ему было просто интересно побывать в этом дворце, так же как и любому из нас. Прошло время. И вот, рисуя картину "Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе", Ге задумался: в какой обстановке изобразить эту сцену? И он решил изобразить ее в большом зале "Монплезира". Хотя художник был там всего один раз, он нарисовал все точно: и пол, и камин, и стену, и окна. Потом ему не понравилось, что стена с окнами. Они мешали рассматривать картину. И он нарисовал противоположную стену зала.

Вот так, Димка. Пока ты не научишься видеть - не просто смотреть, а видеть, - ты не сумеешь рисовать. Скажи мне, пожалуйста, какого цвета снег?

- Он белый.

- И все?

Димка немного подумал и неуверенно добавил:

- Ну... еще серый.

- А розовым разве снег не бывает?

- Конечно, не бывает! Или...- Димка задумался. - Бывает! Если его покрасить краской, он какой угодно будет.