Большая книга ужасов – 87 - Елена Арсеньева Страница 4

сгнившей одежды, а потому всячески уговаривал себя не перетрусить до потери рассудка, не броситься бежать и вообще не хлопнуться в обморок, как хлопнулся некогда Гарри Поттер при встрече с дементором. Однако эта дама выглядела так, будто ее пять минут назад посадили в какой-то ящик, а теперь выпустили, поэтому она не только не разложилась – на нее даже комочка земли не налипло!

Калиго Корней (а это, конечно, была она!) смерила Адриана пристальным взглядом и, с трудом выговаривая слова, словно губы и язык отвыкли шевелиться, хрипло проговорила:

– Быть того не может… Неужто я слышу заклинание, которым запечатал мою волю Дэвэн Марсо после того как убил меня и зарыл под кладбищенской стеной?! И вот теперь его потомок явился, чтобы заставить меня – сделать что? Неужели найти мой след на плите у воды? Ну, говори! Почему же ты молчишь? Почему не произнесешь заклинание до конца? А может быть… может, ты забыл его? – В голосе ее вдруг зазвенела надежда, и Адриан вздрогнул, почувствовав опасность. Не зря Дэвэн Марсо требовал, чтобы заклинание было прочитано до конца!

Адриан уже открыл рот, чтобы выговорить последние слова, как вдруг дама громко хрипло крикнула – можно сказать, каркнула как ворона:

– Из круга выйди, силу свою потеряй, мою мне верни, слова защиты забудь!

Адриан где-то читал, что, колдуя, ни за что нельзя выходить из магического круга, чтобы силы зла не могли до тебя добраться. Однако сейчас ему так хотелось оказаться как можно дальше от этой страшной дамы, что он одним прыжком выскочил из круга. Теперь эту жуткую особу ограждает магическая черта, и выбраться наружу, переступив черту, она не сможет.

Однако напрасно Адриан надеялся! Черные волосы женщины встали дыбом, затрепетали… нет, это перья в ее волосах сделались черными воронами, которые захлопали крыльями, взвились, подняли ее над землей и… перенесли через магическую черту!

И вот она уже парит на крыльях своих птиц-волос совсем близко от Адриана и злобно хохочет, словно каркает:

– Ты забыл заклинание! Ты его забыл и никогда не вспомнишь! Теперь берегись!

Значит, Калиго Корней, Калиго Ворона, и есть та самая ведьма, о которой идет речь в заклинании и от которой надо спастись, но Адриан как дурак забыл слова!

А может, удастся сбежать от нее?..

Ведьма загораживала дорогу к дому, поэтому Адриан кинулся в кладбищенскую калитку. За спиной послышались разъяренное карканье и пронзительный свирепый визг: очевидно, вороны со своей повелительницей застряли в узкой и низкой калитке. Это дало возможность Адриану, перебежав кладбище, перевалиться через каменную ограду и, путаясь в стеблях каких-то посаженных здесь растений, промчаться по краю поля и скрыться в лесопосадках, отделяющих поле от проезжей дороги.

Опустив ведьму на землю, птицы принялись шнырять между деревьями, разыскивая беглеца. Адриан подобрал на кромке поля ком земли, запустил как можно дальше между деревьями, а еще один швырнул в другую сторону.

Как он и ожидал, птицы заметались туда-сюда, а Адриан тем временем вынырнул из лесопосадок и, в несколько прыжков одолев узкую полосу пахоты, перемахнул через каменный забор школы верховой езды. Подскочив к закрытым на ночь деревянным воротам конюшни, он плюхнулся на землю, прополз под ними и заметался между денниками[8].

Все они были заняты. Лошади спали: какие-то – свесив голову через загородку, другие – упершись в стенку лбом, некоторые – улегшись на охапку сена. Когда Адриан ворвался в конюшни, несколько животных вскинулись и принялись нервно перебирать ногами. Крепче всех спал серый конек, на загородке которого висела табличка с его именем: «Бруйяр».

Адриан, снова рухнув на пол, прополз под загородкой в этот денник и шмыгнул в задний угол. Вообще-то подходить к лошади сзади опасно: может испугаться и так садануть копытом, что если и не убьет, то сильно зашибет, но честное слово: Адриан предпочел бы сейчас получить удар копытом, лишь бы избавиться от жуткого преследования. Впрочем, на всякий случай он замер и даже старался дышать как можно тише, чтобы не спугнуть конька, названного Бруйяром, похоже, из-за его серой масти[9].

«Над воротами конюшни птицы не пролетят, ворота высокие, а снизу, по земле, они ведьму не потащат!» – отчаянно уверял себя Адриан… но когда раздался гулкий, частый, упорный стук в ворота, а потом они со скрипом разошлись, сердце его сжалось.

«Это клювы стучали! Вороны клювами вытолкнули задвижку!» – догадался Адриан, и его бросило в дрожь.

Теперь все кони топтались в денниках и громко, тревожно ржали; серый Бруйяр тоже проснулся и размахивал хвостом, иногда задевая Адриана по лицу, но тот ничего не чувствовал, а только молился, чтобы на шум прибежали сторожа, прогнали ворон и эту ужасную ведьму! Но никто не прибежал…

И вдруг на мир обрушилась полная тишина, словно не только кони, но и вообще все вокруг замерло, перестало дышать. В этой тишине раздался шум крыльев, а потом над загородкой денника, в котором прятался Адриан, появилось бледное лицо с огромными черными глазами и искривленным в жуткой улыбке ртом, и как Адриан ни вжимался в стенку, как ни пытался спрятаться за крупом неподвижно стоящего серого коня – этот взгляд и эта кривая улыбка неумолимо его настигали.

– Значит, хочешь найти мой след на плите? – прокаркала Калиго Корней. – Ну что ж, поищи. Но округа велика, не так просто ее обойти. Дай-ка я тебе помогу! – Она протянула левую руку, указывая длинным пальцем с острым черным – черным! – ногтем то на Адриана, то на замершего Бруйяра, потом простерла обе руки… пальцы скрючились как птичьи когти, изо рта вылетело черное облачко и словно прилипло к лицу Адриана… Он почувствовал, что задыхается, а потом его резко шатнуло к Бруйяру, и он ударился о коня так, что заныла каждая косточка. Ноги подкосились, Адриан начал падать и услышал резкое, короткое, испуганное ржание Бруйяра… потом страшно закружилась голова, боль скрутила тело, словно Адриана тащили за руки, за ноги и за голову в разные стороны, да еще при этом били молотком между лопатками. В глазах потемнело от боли и страха.

Кажется, он потерял сознание.

Происшествие на мосту

Внизу пролетели два встречных двухсоставных поезда. Оглушительный, можно сказать громовой, грохот, молниеносная пробежка разрядов по проводам высоковольтной линии, шедшей вдоль железной дороги через поля… Это был самый волнующий, самый потрясающий – в полном смысле слова! – момент, потому что вибрация моста передавалась в руки, вцепившиеся в перила, во все тело, в сердце, она дурманила голову! Но скоростные поезда проносились стремительно – вжи-иг! – почти