Большая книга ужасов 88 - Анна Евгеньевна Антонова Страница 40

– Повернись, – попросил он.

Я послушалась и вздрогнула, когда кожи коснулся холодный металл. Я прижала якорь к груди, чувствуя пальцы Данилы на своей шее – он возился с замочком. По спине и открытым плечам побежали мурашки.

– Спасибо, – растерянно пробормотала я. – Но рано еще, новый год пока не наступил…

За окном что-то грохнуло, раздались громкие радостные крики. Небо посветлело – фейерверки взлетали и рассыпались один за другим. Неужели мы пропустили наступление полуночи? Разве прошло настолько много времени? Я так волновалась, что совсем не смотрела на часы, даже не заметила, имелись ли они в зале. Телефона у меня при себе не было – он остался в сумке, а та – в зале на подоконнике. Иначе как танцевать с котомкой на плече?

– Вот теперь точно – с Новым годом! – улыбнулся Данила, поднялся и потянул меня за собой.

Я так долго ждала этого, представляла в подробностях, кто что сделает и скажет, а все произошло буднично и просто. Данила коснулся моих губ так легко, что я почти не ощутила поцелуя. Я закрыла глаза, но не смогла проникнуться торжественностью момента. Да и думала я в этот момент о другом: как же мы умудрились пропустить Новый год? Наверняка в зале его наступление отметили торжественно и весело, а мы просидели в пыльном холле в компании портретов капитанов и адмиралов, которые взирали на нас со стен с полнейшим равнодушием. Впрочем, предок Данилы, скорее всего, был нами доволен. Недаром же он свел нас этим летом…

– Рита, я о тебе не забывал ни на минуту, – шепнул Данила мне на ухо.

Меня нисколько не вдохновило это признание. Ну не забывал, и что дальше? Я тоже постоянно вспоминала и его, и все, что тогда произошло. Но теперь явственно чувствовала: что-то у нас не клеится. Совсем не так я представляла себе нашу встречу, но как именно, не могла сформулировать…

Тем не менее огорчать парня не стоит. Я хотела ответить в том же духе, но вдруг поняла, что не могу выговорить ни слова. Даже просто поздравить его с Новым годом не находила в себе сил. К тому же я оказалась вовсе не предусмотрительна и не позаботилась о подарке. Мысль об этом мелькала, я прикидывала разные варианты, но не смогла найти тот, который был бы и приятен, и уместен. Громоздкую вещь с собой на бал не возьмешь, а что подарить маленькое и ни к чему не обязывающее, я так и не придумала. Отделываться дежурным сувениром тоже не хотелось.

А Данила молодец – нашел вполне подходящий. Подарок выглядел чересчур дорогим для курсанта, но я не собиралась это комментировать и уж тем более интересоваться стоимостью. Парень старался, зачем ставить его в неловкое положение? Кулончик милый и симпатичный, с особенным смыслом, который я не могла не оценить. Притом, я могла ошибиться в темноте, и это вовсе не серебро. А я еще обязательно найду, что подарить Даниле. Надеюсь, у меня будет такая возможность. Я даже до сих пор не узнала, когда у него день рождения…

Я так и не открыла глаза, но вдруг почувствовала, что все вокруг неуловимо изменилось. Звуки словно отдалились, а потом исчезли совсем. Постепенно стихли крики, прекратился грохот фейерверков. Воцарилась тишина, но и она была необычной – плотной и осязаемой, какая бывает, если заткнешь уши диванными подушками. Данила оставался рядом, но и его присутствие я ощущала как сквозь вату, будто сжимала в объятиях не живого человека, а набивную куклу.

Было не страшно, но осматриваться я почему-то не спешила. Не хотела видеть то, что изменилось вокруг, и я надеялась – все вернется на свои места само собой.

Данила прижал цепочку ладонью так, что острые края миниатюрного якоря впились в кожу. Я ойкнула, дернулась и наконец открыла глаза.

На первый взгляд ничего не изменилось – мы были все в том же небольшом холле, стены которого украшали портреты важных мужчин в морской и военной форме. Но что-то все равно царапало сознание, вызывало смутное беспокойство. Разве стены здесь были такими обшарпанными, а на них рядом с портретами висели какие-то странные плакаты? Может, тут выставка проходит, а мы в темноте не заметили? Неудивительно, ведь были заняты только друг другом…

Многое прояснил бы взгляд за окно, но мне интуитивно не хотелось подходить к нему.

– Дан? – позвала я, мимолетно удивившись, что сделала это шепотом.

До этого мы разговаривали в полный голос, не опасаясь потревожить покой предков и нарушить тишину. А еще я осознала, что первый раз за весь вечер назвала его по имени.

Данила тоже оценил это и взглянул с интересом:

– Давно меня никто так не называл, я уже отвык. А если точнее – вообще никто, кроме тебя.

В другой момент я бы прониклась своей уникальностью, но сейчас было не до этого.

– Дан, что произошло? – спросила я.

– Разве что-то произошло? – удивился он и снова оглянулся.

– А ты не замечаешь? – настаивала я. – Стало слишком тихо.

– Ну и ладно, – не сдавался Данила. – Народ отпраздновал на улице и в здание вернулся, поэтому на улице больше не орут.

– А фейерверки?

– С ними еще проще – запустили и разошлись. Они знаешь сколько стоят? На всю новогоднюю ночь не напасешься.

Объяснение звучало вполне логично, но меня оно не устраивало.

– А здесь, внутри? – не отставала я. – Ничего не изменилось?

Данила оглянулся по сторонам:

– Вроде нет…

– Тут были эти плакаты? – кивнула я на стены.

Он присмотрелся:

– Не помню. Не обратил внимания. Я смотрел не на них…

Он окинул меня оценивающим взглядом и приобнял за плечо, но я сбросила его руку:

– Да подожди ты! Совсем ничего не замечаешь?

Данила отстранился с каменным видом:

– Что ты меня допрашиваешь? Говори прямо.

Я сердито мотнула головой:

– И скажу. Погляди туда.

Я кивнула на стену, возле которой мы недавно – всего несколько минут прошло – разглядывали портрет его славного предка, основателя речной династии.

– Что я, прапрадеда не видел? – отмахнулся Данила, но все-таки послушался.

Он подошел к портрету почти вплотную и уставился на него внимательным взглядом, но почти сразу развернулся и посмотрел на меня расширившимися глазами:

– Откуда это здесь взялось?

Первый учебный день немного примирил Даньку с новой действительностью. Учитель напоминал скорее доброго дедушку, чем бравого капитана, но это внушало больше доверия – значит, опыт есть, сумеет их научить. Тот для начала провел перекличку: назвал каждого по фамилии и попросил встать, чтобы познакомиться.

На первом занятии Данька практически не узнал ничего нового: им скорее рассказывали, чему и как именно будут учить. Перспективы вдохновляли, но и потрудиться предстояло немало. Работы Данька не боялся – он привык к ней с самого детства. В учебе у него было гораздо меньше опыта: он в основном занимался самообразованием, а в деревне