За двадцать минут до полуночи - Дафне Мар Страница 43

7:40

Я так с ума сойду!

8:00

У нас какие-то проблемы? Дело в Эмме? Наш план не работает? Но до сих пор всё шло очень хорошо! Корнелиус, позвони мне!

Снова и снова я перечитывала строчки последнего сообщения. Дело в Эмме? Наш план? Что она имеет в виду? Я искренне не понимала, что такого могло быть связано со мной, о чём знала Ханна Рудерер и что до сих пор шло очень хорошо. И что за план такой у них с папой? Разве только… Господи! Всё в груди сжалось от нехорошего предчувствия.

Но этого не может быть. Или всё-таки может? Неужели это папа и автор слащавых романов для подростков как-то повлияли на текстовый прыжок Винценца?

Я попыталась вспомнить то мероприятие. Я ведь так и не выяснила, куда и почему вдруг пропали папа, Ханна и все гости. Папа что-то хотел от меня скрыть? А как Ханна поглядывала на меня во время мероприятия… Как они с папой перешёптывались… А потом у папы ещё была какая-то загадочная встреча, которую я приняла за тайное свидание… Кому-то вообще можно верить?!

Мы с папой, конечно, периодически ссорились, но всё же он был, пожалуй, единственным человеком, на которого я могла положиться целиком и полностью. Для него я всегда была на первом месте, он хотел, чтобы у меня всё было хорошо, и он во всём помогал мне.

Как-то в голове не укладывалось, что он мог от меня что-то скрывать. Что-то важное. Хотя у него в принципе плохо получалось хранить секреты.

С этим нужно было разобраться – и немедленно!

Нерешительно я начала печатать:

Здравствуй, Ханна…

Но тут же быстро всё удалила. Чёрт! Как папа обычно писал СМС-сообщения? Он начинал с обращения к адресату? Или сразу переходил к делу? Этого я не знала, потому что мне он обычно звонил. И мне, и вообще всем. А с Ханной Рудерер он не переписывался. Не было вообще ни одного исходящего сообщения, кроме того, что вчера написал Ханне от папиного имени Винценц.

Но я должна выяснить, как Ханна Рудерер связана с папой. И в таком случае выдавать себя никак нельзя…

– Морковка, ну где ты там? – крикнул папа из коридора.

– Уже иду!

Действовать нужно очень быстро.

Да, нам нужно поговорить об Эмме. Я не уверен, что наш план работает. Давай встретимся и ещё раз всё обсудим.

Я перечитала сообщение. По-моему, неплохо! Если повезёт, она мне постепенно всё раскроет, даже не догадываясь, с кем на самом деле переписывается.

Пальцы немного дрожали, когда я отправляла сообщение.

Ответ пришёл почти сразу же.

Похоже, Ханна Рудерер всё это время держала телефон в руке, ожидая папиного звонка. Мне очень хотелось узнать, что именно она там написала, но тут папа снова меня позвал. Тогда я сунула его телефон себе в сумку и быстро выбежала из комнаты.

Как же воняло уксусом!.. На обеденном столе возвышалась уже целая пирамида банок с солёными огурцами. Отвратительно!

Я сидела на угловой скамейке в садовом домике моих бабушки и дедушки и нервно поглядывала из окна. С этого ракурса было хорошо видно огромную компостную кучу. Папа и Винценц, он же Валентин, слушали дедушку Августа, который объяснял им, что перекапывание – это очень тонкое искусство.

Дедушка Август со своей густой белой бородой и в синем рабочем костюме был чем-то похож на моряка и мог бы, пожалуй, рекламировать рыбные палочки.

Мне же было велено остаться с бабулей Фридой и помочь ей с консервированием. Впрочем, я догадывалась, в чём была причина такого распределения обязанностей. Бабуля была экспертом мирового класса в ведении допросов. Эх, какого потрясающего агента потеряла тайная полиция!.. Без папиного вмешательства тут наверняка тоже не обошлось, уверена, это он попросил бабушку всё разузнать. Он явно подозревает, что нас с «Валентином» связывает нечто большее, чем дружба.

Я не слишком расстроилась из-за того, что мне пришлось коротать время за консервированием и под наблюдением моей бдительной бабушки. Всё лучше, чем копаться в компосте с дождевыми червями. К тому же у меня есть шанс достать папин мобильник из сумки и прочитать наконец последнее сообщение Ханны Рудерер. Даже если бабуля заметит, ничего страшного. Она же не знает, что это папин телефон. К тому же все эти новомодные гаджеты её не слишком интересуют.

– Эмма, детка, а давно вы с Валентином знакомы? – всё расспрашивала она меня, пока резала огурцы и складывала кусочки в пустую банку. – Вы в одном классе учитесь? – Она внимательно проследила за моим взглядом в окно и с громким треском откусила огурец. – Он очень милый мальчик, хотя и немного своеобразный.

Своеобразным она, очевидно, посчитала его, потому что при приветствии Винценц слегка поклонился и поцеловал ей руку. Я чуть в обморок не упала! Зачем тогда вообще представляться другим именем, если всё равно не в состоянии изобразить типичного для нашего времени шестнадцатилетнего подростка? А спасать положение пришлось, как всегда, мне.

Я мельком посмотрела на бабулю Фриду, и в животе всё сразу сжалось. Хорошо знаю этот взгляд. Сейчас она потребует ответов на свои неудобные, щекотливые вопросы и не успокоится, пока я всё ей не выложу. Её взгляд будто говорил: «Лучше скажи правду, а то заставлю тебя съесть все эти огурцы!»

Мне стало очень неуютно. Уж лучше бы я пошла копать компост. Даже дождевые черви пугают не так сильно, как любимая бабушка.

У неё седые вьющиеся волосы. Из-за уксусных паров кажется, что они закрутились сильнее обычного. Вдобавок на ней ещё этот нелепый фартук с цветочками. Раньше я думала, что такие только в книжках с картинками и бывают. В любом случае бабуля Фрида совсем не похожа на симпатичную бабушку-старушку из детской книжки, которая угощает внуков свежим сливовым пирогом. Она выглядит угрожающе. И сливового пирога у неё нет. Только солёные огурцы. И ещё шоколадный торт – но его она охраняет, как дракон своё сокровище (лапки прочь, поработайте-ка для начала!).

– Валентин переехал сюда недавно, – с трудом выдавила я. Голова кружилась.

– И как же вы познакомились?

Чёрт! Именно тот вопрос, на который мне меньше всего хотелось отвечать. Я крутанула пустую банку по столешнице. Думай, Эмма. Думай. Думай. Мы ходим по очень тонкому льду. Надо сказать что-то такое, что Винценц потом не станет отрицать. А ему тоже придётся отвечать на те же самые вопросы. Уж я свою бабушку знаю. Этот метод допроса входит в её сложную концепцию шпионажа. Наверное, она когда-то увидела его по телевизору. Она ведь просто обожает передачи о жестоких серийных убийцах и гениальных следователях.

Острое лезвие кухонного ножа рассекло воздух, как пиратская сабля. Раздался угрожающий треск, когда нож ударился о деревянную