М Фадеева - Приключения Петрушки Страница 5

Мальчик поднял голову, сложил руки на груди. Ему казалось: так он выглядит более важно, - и замер.

Около трона стояли стражники, по двое с каждой стороны. В руках у них были не ружья и даже не сабли, а широкие китайские веера. Этими веерами стражники отгоняли мух от Петрушки. Мальчик чуть было не рассмеялся, когда увидел, как один из них, далеко вытянув вперед руку и покачиваясь на одной ноге, пытался согнать муху, которая сидела на спинке трона, но удержался, потому что вспомнил наказ Трофима и прикрыл рот ладонью, как будто собирался зевнуть.

Тут открылась дверь, и в зал вошел Распорядитель праздников и приемов в красном кафтане с длинной тростью в руке.

- Главный судья просит принять его!

Мальчик махнул рукой, потому что побоялся, что голос сразу выдаст его.

Кланяясь взад и вперед, к трону подошла кукла с двумя лицами.

- Царский судья Нашим-Вашим приветствует своего повелителя!

- Это на твоем сыне я... то есть Петрушка катался? - спросил Петрушка.

- Да, на моем. - Нашим-Вашим не знал, куда деваться от стыда. - Этот негодный Петрушка опозорил всю нашу семью. Его нужно обязательно наказать.

- Не надо его наказывать, - ответил Петрушка. - А твой Киря здорово бегает. Люблю кататься на тех, кто быстро бегает, - добавил он.

Судья подскочил от возмущения, и его резиновая спина закачалась из стороны в сторону. Но что скажешь царю!

А кукла в чалме и в широком бухарском халате, стоявшая за троном, хлопнула себя по лбу и закричала:

- Запомним! Запомним! Царь Формалай любит кататься на тех, кто быстро бегает.

Петрушка хотел спросить, что это за кукла и почему она так кричит, но не решился. А судья между тем докладывал:

- Великий Формалай, крестьянка Матрешка не платит налоги. Ее нужно наказать.

Дверь зала открылась, и двое солдат под руки ввели плачущую Матрешку. Крестьянка упала на колени и коснулась лбом пушистого ковра. Петрушка сразу узнал Матрешку. Он сошел с трона, поднял ее и тихо проговорил:

- Не плачь, я тебя не накажу.

Судья, гонец Скороход и Распорядитель праздников и приемов стояли, не двигаясь с места. "Сам Формалай поднимает с полу Матрешку! Видно, у него хорошее настроение. Надо будет сказать Матрешке, что царь так добр к ней, потому что я заступился за нее, и ободрать Матрешку как липку", подумал судья.

- Светлейший царь, крестьянка Матрешка не платит налогов, - сказало лицо судьи, обращенное к царю: оно было строгим и серьезным.

Второе лицо, которым он смотрел на крестьянку, улыбалось:

- Дай мне пятьдесят монет, я попрошу царя совсем помиловать тебя, говорило второе лицо.

- Но у меня нет денег, - пролепетала Матрешка.

Первое лицо сказало царю:

- Если крестьяне не будут платить налогов, не будут трудиться, царская казна опустеет.

А лицо, обращенное к Матрешке, теперь уже было не таким ласковым.

- Отдай мне барашка, и я спасу тебя.

- У меня нет барашка, - ответила Матрешка. - Ничего нет.

- Сколько же она должна? - спросил Петрушка.

- Сто монет.

- У нее, наверное, нет денег, - догадался царь. - Отпустите ее домой и выдайте из казны сто монет.

Кукла в белой чалме опять хлопнула себя по лбу и снова выкрикнула:

- Запомним! Выдать Матрешке из казны сто монет.

- Ее дочери тоже не платят налоги. Они тоже должны по шестьдесят монет! - не сдавался судья и приказал стражникам ввести дочерей. К трону подвели пятерых Матрешек.

- Выдать им по шестьдесят монет, - разошелся Петрушка. - Пусть помнят меня.

- Запомним! - опять вскричала кукла в белой чалме. - Выдать всем Матрешкам по шестьдесят монет.

Матрешка с дочерьми отправилась в казну получать деньги.

Тут только Петрушка, наконец, сообразил, что эта кукла в чалме запоминает приказы царя. "Хорошо быть Формалаем, даже писать указы не нужно, все для тебя запомнят и сделают". - И тут же заявил:

- Принесите-ка шоколада, да побольше!

Хранитель царской памяти хлопнул себя по лбу и прокричал:

- Принести шоколада, да побольше!

- Ох, и поем же я, - Петрушка погладил себя ладонью по животу и в эту минуту вспомнил наказ отца. Он сделал серьезное лицо и чинно сложил руки на коленях.

Судья ошалело смотрел на повелителя, стараясь, чтобы верхняя половина тела не качалась. Немного помолчав, он снова заговорил:

- Светлый Формалай, я привел государственного преступника.

Двери зала раскрылись, и солдаты ввели кузнеца Игната со связанными руками.

- Мудрый царь! - вскричал судья. - Его надо отправить на свалку или посадить в тюрьму.

- Кузнеца Игната в тюрьму! За что? - удивился Петрушка.

- Он говорил на площади, что Формалай плохо относится к куклам. Он тебя ругал, мудрый царь! - возмущался судья. - На свалку его.

- А этого не хочешь? - Петрушка совсем забыл, что изображает царя, и показал судье кукиш.

- Никак, царь заболел? - пролепетал судья и так вытаращил глаза, что нитки, которыми они были пришиты, лопнули, и глаза-пуговицы оторвались и покатились по полу.

Судья повернулся и встал к царю другим своим лицом.

- Этот преступник разрушает ваш трон. Если вы его не убьете, он всех нас убьет.

- Кузнец добрый, он никого не убивает, - засмеялся Петрушка и, взяв у одного из солдат саблю, разрезал веревки, связывавшие кузнеца.

- Иди, кузнец, домой.

Кузнец быстро пошел к выходу.

- Держите его, держите! - завопил судья. - Царь пошутил.

- Как ты смеешь мне возражать? - Петрушка затопал ногами. Он уже вошел во вкус и ему понравилось, что его приказы выполняют. - Не смей мне перечить! Посадите судью в тюрьму.

Кукла в белой чалме снова хлопнула себя по лбу и опять выкрикнула:

- Запомним: посадить судью в тюрьму.

И те же солдаты, которые привели кузнеца, схватили судью и потащили его в тюрьму.

- Я не хочу, чтобы мои глаза видели такую несправедливость! - закричал судья и так зажмурил вторую пару глаз, что они тоже оторвались и покатились по половицам.

- О, мои глаза! Верните мои глаза! - заплакал судья.

- Зачем тебе глаза? Ты что с глазами, что без глаз не видишь правды, - громко проговорил кузнец и быстро вышел из дворца.

В это время в зал вкатилась, как на коньках, длинная сухопарая фигура в белом кителе. Это был генерал Атьдва.

- Ты самый мудрый из царей, умней самых мудрых мудрецов, ты краше утренней зари, - проговорил генерал, подкатившись к трону.

- Это я-то? - не выдержал Петрушка. - А отец мне говорит, что я сорванец и шалопай.

- Вы изволите шутить, - осклабился генерал. - Я говорю правду. Даже солнце на небе не светит так ярко, как светит ваш ум в нашем тряпичном царстве. Формалай сильнее всех великанов и могущественнее всех государей. Великий царь, прикажите мастеру Трофиму сшить новую армию солдат, и мы начнем новую войну с Чудом-Юдом.

- Зачем им воевать? - прервал его Петрушка. - Пусть лучше поют песни или рассказывают друг другу сказки.

Атьдва не мог понять: шутит царь, и ему, генералу, вместе с ним надо шутить, или говорит серьезно. Конечно, он с удовольствием бы поддержал шутки Формалая, но - увы! - генерал совсем не умел шутить. Поэтому он вытянулся еще выше и подпрыгнул на колесиках.

- Уважаемый царь, солдаты должны воевать и погибать в сражениях.

- А я не хочу, чтобы они погибали! - воскликнул Петрушка. - Мне их жалко.

Атьдва только открывал и закрывал рот и не мог вымолвить ни слова. "Что случилось с царем? - думал он. - Ведь все правители так любят войну". Непривычная к размышлениям генеральская голова начала пухнуть. Атьдва схватился за виски, но тут его голова не выдержала и треснула пополам.

- Мастера... позовите мастера Трофима, - простонал Атьдва.

Петрушка засмеялся:

- Эй, солдаты, свяжите генералу голову веревочкой.

Солдаты переглянулись.

- У вас что, даже веревочки нет? - спросил Петрушка. - Подождите... Я сейчас...

Мальчик совсем позабыл, что на нем костюм Формалая. Он откинул в сторону полу царской мантии, отвернул одеяло, которым обмотал его Трофим, залез в карман своих штанов и достал веревку. Солдаты крепко стянули голову Атьдва и завязали ее двойным морским узлом.

- Теперь сойдет. Поднимай его, - распорядился Петрушка.

Атьдва подняли. Покачиваясь, он докатился до трона и, верный себе, начал снова:

- Любимый царь, прикажи мастеру Трофиму сделать новых солдат. У тебя будут новые земли и новые подданные, которые станут платить налоги.

- Опять ты о своем, - Петрушка раздраженно топнул ногой. - Пусть солдаты идут домой. А ты, генерал, отправляйся копать картошку. Матрешке помочь надо. Это из-за тебя Ванька-Встанька остался без ног.

Хранитель царской памяти звонко хлопнул себя по лбу и возвестил:

- Запомним! Царь приказал распустить армию. А генерала отправил копать картошку.

УЗНАЛИ

Один за другим приходили к мнимому Формалаю его помощники, приближенные, слуги, и каждый видел в нем что-то странное. Хранитель царской памяти снял чалму, помахал ею перед разгоряченным лицом и поманил пальцем Скорохода.