Забытая правда - Екатерина В. Коробова Страница 5

Вскоре подошел чтящий, бывший сегодня их наставником. Как и большинство служащих, занимавшихся обучением творцов, он был очень стар. Разбив их на четверки для первой партии упражнений, он молча удалился в угол наблюдать за происходящим. В последний год обучения его роль сводилась почти исключительно к этому.

В противники Мику и Рут достался невзрачный темноволосый творец и его высокая худая далла. По неприятной улыбке противника и кислой мине своего далла Рут поняла, что Мик знаком с ними.

– Во славу Четырех, Мик! – в голосе творца Воды слышались язвительные нотки.

– Да благословит Стихия тебя и Майю, Кай, – спокойно ответил Мик.

Их бой был проигран еще до начала. Рут старалась изо всех сил, но ее Огонь был слишком слаб, к тому же она никак не могла ощутить Стихию Мика. Кай с Майей работали слаженно и без труда гасили Пламя, которое творил Мик, – сколь бы сильным оно ни было, двое выступали против одного. Два разрозненных огня раз за разом оседали на одежде жаркими облачками пара. Рут совершенно взмокла и выбилась из сил.

Во время короткого перерыва между сменой соперников они с Миком стояли молча, не глядя друг на друга. Разочарование и досада, повисшие между ними, повторялись изо дня в день и все же продолжали ранить Рут. Творения Земли давались ей легко, с любовью и радостью, она не привыкла терпеть поражения так часто. Если уж на то пошло, она вообще не привыкла сражаться.

Пришло время для нового боя, и в напарники им достались Мирра с Риккардом. Вначале бой шел по предыдущему сценарию, но в какой-то момент Рут стала замечать, что ее Огонь держится чуть дольше и гаснет не так легко. Конечно, этого было недостаточно, чтобы одержать победу, но все же в сравнении со всем остальным казалось успехом. Приободрившись, Рут попыталась поймать взгляд Мика, но с удивлением обнаружила, что тот осуждающе смотрит на Мирру.

Рут вдруг поняла то, о чем Мик догадался раньше: Мирра просто-напросто поддается ей, из симпатии жалея слабую, никчемную соперницу. Разочарование и обида захлестнули Рут с головой – из-за себя, своей беспомощности, глупых попыток заслужить одобрение Мика, унизительной жалости Мирры, всего того, чем стала ее жизнь за последний месяц. Прикрыв глаза, она ощутила, как огромная тугая волна нарастает где-то внутри…

Рут чувствовала, что теряет себя. Это было даже не творение, не Огонь в привычном понимании – просто она сама будто на какое-то время стала Стихией. Образы, рождающиеся в сознании, необходимые для любого творения, казалось, обгоняли саму мысль. Пламя ослепляло, отвратительный дымный запах горящей плоти резко бил в нос; Рут была в каждом углу огромного зала, полыхала на вековых стенах, заставляла их рушиться под своей мощью, она сжигала кости и вздувала пузырями кожу, оплавляла металл и стирала в порошок саму суть материи… Этому невозможно было противиться, Рут была каждым пожаром в мучимом засухой лесу и каждым затухающим угольком в стихийном камине, вечной, как само время, мимолетной, как вспышка на ветру. Не было ни страха, ни боли. В опьяняющей, бурлящей власти Рут чувствовала, что эта Стихия – ее и не ее одновременно, был в ней кто-то другой, второй, необходимый и не менее сильный, из чьего источника она так упоенно черпала Пламя. До слуха стали доноситься отдаленные стоны, на краю сознания промелькнула мысль, что ей нужно остановиться. Кто-то резко, с силой сжал ей запястья, пытаясь оборвать смертоносное творение.

Темнота обрушилась разом.

По давящей тишине вокруг Рут поняла, что все закончилось. Она не знала, сколько времени длилось ее творение и как давно завершилось. Еще не успев до конца прийти в себя, она просто стояла, не решаясь открыть глаза, и вслушивалась в эту звенящую пустоту. Едва ли когда-нибудь раньше в этом зале бывало так тихо. Рут попыталась восстановить сбившееся дыхание.

Открыв наконец глаза, она увидела, что Мик стоит напротив и продолжает сжимать ее руки. Далл со смесью тревоги и страха вглядывался в ее лицо. Таким Рут видела Мика впервые.

Ее ладони оказались обуглены до бурого мяса, и резкая, тошнотворная боль накатывала все сильнее, вместе с осознанием ужаса всего произошедшего. Рут зазнобило и начало трясти мелкой дрожью.

Все взгляды были устремлены на них. У Рут вырвался судорожный вздох облегчения, когда она поняла, что по большей части Стихия так и осталась мощнейшим, поразившим всех образом. Во всяком случае, никто, похоже, не успел серьезно пострадать, на месте здания не полыхал пожар, смерть прошла мимо. Кое-где на стенах виднелись новые подпалины, дымились в углу остатки небольшого деревянного стола, но в целом все было на своих местах. Окружающие все еще не пришли в себя, большинство так и застыло в нелепых, напряженных позах. Испуганные глаза Мирры занимали пол-лица, Риккард машинально продолжал пытаться прикрыть ее собой.

Из другого угла зала к ним спешил чтящий. Выражение его лица оставалось непроницаемым, но нервная, мельтешащая походка выдавала волнение.

– На сегодня тренировка окончена, все свободны, – торопливо объявил он на ходу. – Мик, Рут, Мирра и Риккард, задержитесь, пожалуйста.

Постепенно в зале нарастало оживление. Оправляясь от страха, учащиеся стали перебрасываться короткими удивленными фразами. Послышались смешки, кто-то из творцов Воды быстро тушил оставшиеся последствия пожара. Чтящий молча стоял рядом, терпеливо дожидаясь, когда помещение опустеет. Рут отметила, что он был даже старше, чем показался ей вначале, – совсем дряхлый старик. Пронзительные синие глаза, однако же, смотрели цепко и изучающе.

– Полагаю, такое случилось впервые? – Чтящий по очереди переводил взгляд с Рут на Мика, который наконец отпустил ее руки и теперь стоял чуть поодаль.

– Я не знаю, что практикуют в Земляном дворе, но со мной такое точно в первый раз, – к Мику вернулись привычные холодность и равнодушно-язвительный тон.

– Не понимаю, что это было, – тихо ответила Рут. Силы начали покидать ее, боль в руках становилась нестерпимой, и от всего произошедшего к глазам подступали предательские слезы. Из-за ожогов она теперь не скоро сможет творить.

– Без понятия, что могло спровоцировать это, но не думаю, что дело в нас, – сказал Риккард, озадаченно почесывая в затылке. – Я дрался вполсилы.

– Ясно. Я так и думал. – По бесстрастному выражению лица чтящего сложно было понять,