Гарри Килворт - Лунный зверь: История лис Страница 53

Итак, лисята готовились зажить собственной жизнью. Каждому предстояло выбрать свой путь, и О-ха, и Камио смирились с неизбежностью разлуки, хотя и не могли думать о ней без грусти. Ведь зачастую родителям ни разу не удается увидеть выросших детенышей, покинувших родную нору. О-ха и Камио понимали, что им нечего сетовать на судьбу. То, что из четырех родившихся у них лисят двое остались в живых, было настоящим везением. У многих лисьих пар к осени остается только один детеныш, а некоторые лишаются всех. Молодняк подстерегает столько опасностей.

— Скоро у нас здесь станет совсем тихо, да? — бросив вокруг задумчивый взгляд, проронила О-ха.

— Да, мы с тобой уже успели отвыкнуть от тишины, — заметил Камио.

— Боюсь, мне трудно будет привыкнуть вновь, — сказала лисица.

— Трудно, — согласился Камио.

ГЛАВА 22

Чем ближе становилась пора разлуки с детенышами, тем чаще Камио и О-ха заводили разговор о том, чтобы подыскать себе другое жилище, подальше от людей. Свалка в последнее время сильно разрослась, и это тревожило Камио. Того и гляди, думал он, владельцы свалки заведут для охраны овчарку или добермана. И так уже по ночам здесь дежурил сторож. К тому же у лис существует обычай — вслед за детенышами родители покидают нору, где они вскормили потомство. Хотя эта традиция была не из тех, следование которым О-ха считала обязательным, лисице тоже не давала покоя мысль, что на свалке может появиться сторожевая собака.

— Ты знаешь  ж и в о п ы р к у  лучше, чем я, — торопила она Камио. — Где начнем искать?

— Я слыхал, вблизи от города строят железную дорогу. Давай устроим нору под насыпью. Железнодорожные пути — это самая настоящая  о т д у ш к а.  Людей там немного.

— По-твоему, это разумно? — с сомнением спросила О-ха. — А помнишь, ты рассказывал мне о железнодорожном лисе, которого встретил в городе? Он ведь был какой-то ненормальный?

Камио покачал головой:

— Ну, это совсем другое дело. Нам такая участь не грозит. Мы ведь поселимся около новой, чистенькой железной дороги. Вокруг там полно зелени, цветов, кустов, деревьев. Все, как ты любишь. В  о т д у ш к е люди не будут нас беспокоить. Есть только одно неудобство — нам придется привыкнуть к шуму поездов. Но наверняка они там будут проходить нечасто. И вообще, это пустяки.

— Что пустяки?

— Привыкнуть к поездам. Вскоре ты и замечать перестанешь, как они грохочут. Занятно, наверное, сидеть у путей, наблюдать, как мимо проносятся вагоны, набитые людьми, и знать, что люди ничего не могут нам сделать, даже если заметят. Ты же сама говорила, тебе нравятся рельсы, их четкие прямые линии, убегающие вдаль. Вот и будешь любоваться ими сколько душе угодно. Или весь день прохлаждаться, бабочек ловить. Или развлекаться своими обожаемыми ритуалами.

— Сколько можно тебе твердить, ритуалы — это вовсе не развлечение, — сердито перебила О-ха. — Это необходимая часть нашей жизни. И относиться к ним надо почтительно. Скажи лучше, что мы будем там есть, на твоей железной дороге?

— Так ведь город рядом. Без отбросов не останемся. Устроим кладовые прямо в насыпи, уж там-то до них никто не доберется. Да и крыс, мышей у путей наверняка полно. Ну и червей, конечно.

— Тебя послушать, на земле лучшего места не сыскать.

— Так оно и есть. Знаешь, пойду-ка я прямо сейчас, поброжу около путей, посмотрю, как продвигается работа. А ты как, пойдешь со мной?

— Нет, думаю, мне стоит подождать здесь. Вдруг вернутся О-миц или А-сак... или А-кам... — пробормотала лисица.

Камио выбрался из норы-машины и отправился в путь по улицам ночного города. Слова О-ха разбудили воспоминания о пропавшем сыне, которые камнем лежали на сердце у лиса. Он видел, как тоскует О-ха, но помочь ей был бессилен.

Конечно, он пробовал искать сына, но мир слишком велик. Даже если А-кам жив, вполне возможно, он оказался от родного дома так далеко, что и за несколько дней не доберешься. А то и за несколько месяцев! Людям расстояния нипочем, им ничего не стоит завезти дикого зверя неведомо куда, так что ему потом уже не найти тех мест, где он родился и вырос. Камио испытал это на собственной шкуре.

Лис легкой рысцой двигался к центру и вскоре добрался до главной улицы, по обеим сторонам которой тянулись витрины магазинов. Иногда, проходя мимо, Камио останавливался, глазел на выставленные за стеклом диковины и недоуменно размышлял, на что людям подобная ерунда Но этой ночью он не стал терять время.

Из-за угла появился другой лис, Камио слегка кивнул ему. В городе трудно было установить четкие границы между владениями. Некоторые участки вокруг закусочных и ресторанов были признаны нейтральными территориями — никто не предъявлял на них особых прав. Конечно, теперь лисам приходилось чаше сталкиваться друг с другом, и поневоле они относились к нарушению границ более снисходительно. Конечно, грубое вторжение, когда чужак намеревался отбить у законного обитателя подругу или выжить его из собственных владений, по-прежнему встречало решительный отпор, и все же в  с в о е м  лисы оберегали свои участки намного ревностнее, чем здесь, в  ж и в о п ы р к е.

Камио пересек лужицу света под уличным фонарем и юркнул в темную аллею. В конце аллеи в картонной коробке спал человек, от которого исходил столь резкий, неприятный запах, что у лиса закружилась голова. Подобные существа, изгои человеческого общества, на редкость шумливы и, заметив лису, зачастую поднимают крик. Но Камио знал — опасаться их не стоит, так как они совершенно не способны к погоне. Поэтому лис не стал изменять маршрут и приблизился к жителю коробки. Тот оглушительно храпел. Несомненно, он вылакал немало той дряни, которая делает дыхание вонючим и противным.

Камио перескочил через изгородь и оказался в квартале небольших особняков, окруженных садами. Он едва не наступил на ежа, который моментально свернулся в комок и грозно выставил иголки. Рядом лис заметил блюдечко с молоком и накрошенным хлебом, оставленное хозяевами дома специально для колючего ночного гостя. С удовольствием попив молока, Камио отправился дальше, миновал еще одну улицу, обогнул стройплощадку. Путь ему преградило шоссе, по которому изредка проносились машины, свет фар разрезал темноту. Низко опустив голову, Камио торопливо пересек дорогу. Ему было известно: если смотреть прямо на эти слепящие огни, они способны заворожить, лишить способности двигаться. А лис не имел ни малейшего желания превратиться в  х а н ы р а,  размазанного по асфальту.

Ветер, прилетевший из-за болот, с моря, принес терпкий солоноватый аромат, и Камио вспомнил о тех долгих днях, что они с О-ха провели на старом катере посреди бескрайних топей. С тех пор они ни разу не встречались с Хватким, даже не знали, жив пес или умер.

Внезапно, при мысли о собаке, Камио остановился и принюхался. Запасай принес не только свежий запах моря и благоухание спелых фруктов из окрестных садов. Что-то зловещее ощущалось в его дуновении. Нервы лиса моментально напряглись, подчиняясь тревожному сигналу. Доводилось ли ему слышать этот запах раньше? Почему он кажется таким знакомым и внушает страх? Лис быстро перебирал в уме все известные ему запахи, связанные с опасностью. Нет, такого он не знает. Или не может припомнить.

Камио сморщил нос. Возможно, он становится чересчур осторожным и мнительным Спору нет, бдительность не бывает излишней и держать ухо востро никогда не помешает. Но впадать в панику из-за пустяков тоже не к чему. Ясно, это запах собаки, ну так что с того? Здесь, в  ж и в о п ы р к е,  от подобных запахов не скроешься. Город кишмя кишит домашними собачонками, и им не запретишь оставлять свои метки где заблагорассудится — на столбах, на углах домов, в водосточных желобах Все вокруг провоняло собаками, и с этим ничего не поделаешь. Разве что дождь зарядит на несколько месяцев кряду и смоет эту пакость.

Камио вскинул голову, но в ночном небе, темнеющем над крышами, увидел лишь изменчивые отсветы городских огней. Если он собирается ждать знамения, сказал себе лис, придется проторчать здесь до утра.

Как видно, ему просто померещилось. Иногда это случается со всяким. Вдруг издалека донесся пронзительный вопль, — как видно, кричавший был за несколько улиц от Камио. Потом до лиса долетел звук, подражающий птичьему щебету. Двое, лис и лисица, звали друг друга. Но почему их голоса полны такого беспокойства? И вдруг в ночи громом разнеслось слово, вселяющее страх в лисьи души, слово, от которого шерсть на загривке у Камио встала дыбом.

— Собака! — крикнул лисий голос вдали.

Значит, он не ошибся и действительно почуял собаку, подумал Камио. Но чего здесь бояться? По городу разгуливает несколько бродячих псов, это верно. А может, кто из домашних сбежал со двора. Конечно, эти недотепы не прочь поймать лису, да только всем известно — кишка у них тонка. Почему же...