Шёл по городу волшебник - Юрий Геннадьевич Томин Страница 55

– Чего это он погибнет, если голый через космос летел?

– Я не думаю, что он летел именно в таком виде, – сказал Алексей Палыч и улыбнулся впервые за весь вечер. – До ближайшей звезды – четыре световых года, так недолго и простудиться. Скорее всего, он родился… то есть я хочу сказать – образовался на этом столе.

– Как это образовался? – спросил Борис. – Он ведь живой…

– Существует гипотеза, – сказал Алексей Палыч. – В принципе человека можно, грубо говоря, разобрать на атомы, передать информацию по какому-нибудь каналу[17] и собрать его снова на другом конце канала из такого же материала. Скорее всего, это для них уже не фантастика.

– Алексей Палыч, – снова попросил Борис, – ну давайте оставим его хоть на один день. Ничего ему не сделается. Всё равно уже ночь. Ну куда мы его понесём?

– Честно говоря, – сказал Алексей Палыч, – я и сам не знаю, что с ним делать. Правильней всего было бы пока отнести его к нам домой. Но как я объясню всё жене? Женщины не всегда верят даже тому, что видят, а ведь она не видела, как он появился.

– Да женщины, они вообще… – согласился Борис, понимая, что Алексей Палыч начинает поддаваться.

– А всё-таки, может быть, лучше его отнести?

– Куда?

– Гм… – сказал Алексей Палыч. – В родильный дом, что ли… Так он уже, в известном смысле, родился. Ясли закрыты. Милиция?.. Нет, милиция тут ни при чём. Да и не примут его нигде без документов. Вот если бы они с ним документы прислали… В общем, ничего я, Боря, не знаю.

– Значит, пока оставим, – сделал вывод Борис. – А завтра я принесу список.

– Какой список?

– Ещё не знаю какой.

Алексей Палыч внимательно взглянул на Бориса, но не стал выяснять, о каком списке идёт речь, решив, что в списке будут перечислены меры по спасению мальчика.

– Ну что же, думай… – сказал Алексей Палыч. – Две головы всегда лучше, чем одна. Но вдруг он начнёт кричать и его услышат… Ты представляешь, в чём нас могут обвинить?

– Он не будет кричать. Не будешь? – обратился Борис к младенцу.

Мальчик улыбнулся и помотал головой.

– Понимает! – обрадовался Борис. – Я же говорил, что он понимает!

– Ты говорил, что он повторяет слова, – уточнил Алексей Палыч.

– А теперь уже понимает. Вот смотрите. Кричать нельзя. Понял? – отчётливо проговорил Борис, наклоняясь над мальчиком.

На этот раз мальчик мотнул головой утвердительно.

– Конечно понимает, – торжествующе сказал Борис. – Не могли же они послать к нам какого-нибудь дурачка вроде Серёги. У них там, наверное, тоже отбирают, как у нас космонавтов.

Алексей Палыч вздохнул. Ему тоже не хотелось вот так просто расставаться с мальчишкой. Это было чисто человеческое желание. Сейчас он не думал о мировой славе, которая могла обрушиться на него как на открывателя космической жизни. Конечно, он знал, что во многих странах радиотелескопы обшаривают небосвод в поисках сигналов от инопланетного разума. Наступило время, когда человеку стало невтерпёж от своего одиночества в космосе. Десятки учёных занимались этой проблемой и ничего пока не нашли. А те, кого не нашли, взяли и послали, да не какие-нибудь лучи, а весьма симпатичного мальчика. И не в Академию наук, а прямо в руки двум кулёминским полуночникам. От такого доверия и прослезиться недолго.

Алексей Палыч не прослезился, но ему было очень приятно.

– Ладно, – решился Алексей Палыч, – до завтра пускай побудет. Я бы остался с ним на ночь, да Анна Максимовна… И тебе нельзя оставаться – родители будут искать. Я думаю, ничего не случится: если его послали в такую дорогу, то, наверное, предусмотрели какие-то меры защиты. Только на столе его оставлять нельзя.

Алексей Палыч вытащил из-под стола доску, оставшуюся после настилки пола, распилил её на три части. Борис тем временем убрал всё с верстака. Они приколотили обрезки доски к верстаку, получился просторный ящик. На дно ящика постелили рабочий халат.

Алексей Палыч осторожно взял мальчика на руки. Тот неожиданно оказался тяжёлым, гораздо тяжелее Андрюшеньки.

– Тю-тю-тю, – сказал Алексей Палыч, – сейчас мы будем бай-бай.

Мальчик засмеялся. Алексей Палыч со стыдом подумал, что он, пожалуй, выглядит глуповато. Зачем неземному младенцу это земное сюсюканье? Но неземного сюсюканья Алексей Палыч не знал.

– Ну, спи, – сказал Алексей Палыч, укладывая младенца и накрывая его своим пиджаком. – Спи. Сделай вот так. – И учитель прикрыл глаза, показывая гостю из космоса, как спят хорошие земные дети.

– Палыч… – сонно сказал мальчик, и веки его сомкнулись.

– Я – Палыч, я, маленький, – умилился Алексей Палыч. – Мы завтра придём.

И внезапно Алексей Палыч понял, что испытывает к этому мальчику чувство, неведомое ему ранее. Это было сильнее, чем чувство к Андрюшеньке. Это было нечто вроде чувства Пигмалиона[18]. И очень хорошо, что об этом не знала Анна Максимовна. Она показала бы мужу, как пигмалионить. «С космическими детьми нежничаешь, а для своего внука слов не находится!» – вот что примерно сказала бы Анна Максимовна, увидев, как шлёпает Алексей Палыч губами над спящим мальчишкой.

Алексей Палыч погасил свет. Они вышли на школьный двор.

– Без меня не открывай, – предупредил учитель, запирая дверь на оба замка. – Завтра, после уроков…

Они шли по ночной улице. Намаявшиеся за день собаки провожали их сонным тявканьем. На густо-синем небе медленно, незаметно для глаза вращались вокруг Кулёминска звёзды. Им не было никакого дела до двух заговорщиков, и только на одной из них кто-то внимательно всматривался в маленькую голубую планетку, пока она не повернулась и Кулёминск не скрылся за горизонтом.

– Алексей Палыч, а почему они к нам послали? – спросил Борис.

– К нам на Землю?

– Нет, к нам в Кулёминск?

– Я не думаю, что они посылали именно в Кулёминск, – сказал Алексей Палыч. – Возможно, они вообще не целились в нашу планету. Может быть, они посылают такие лучи в разные стороны. А почему в Кулёминск?.. Ну если бы луч уткнулся в Париж, то можно было бы спросить: почему в Париж?.. Случайность… – Алексей Палыч задумался. – Хотя, знаешь, если бы они попали, например, в Марс… Там практически нет воздуха. Ребёнок погиб бы в ту же секунду. Вся эта затея не имела бы смысла. Нет, пожалуй, они о нас кое-что знают. И, скажу тебе, мне это не очень-то нравится. Боюсь, что мы с тобой поступили неверно, нужно было бы немедленно сообщить куда-нибудь.

– Куда сообщить-то, Алексей Палыч, ну куда?

– Хотя бы в город, в мой институт.

– Ждут они нас там ночью…

– Это верно, –