Гарри Килворт - Лунный зверь: История лис Страница 57

Путешествие было для Миц сущим мучением, но лисичка не унизилась до громких воплей, хотя пару раз принималась жалобно поскуливать. На ум ей пришли слова Камио: зверю, оказавшемуся в неволе, остается только выжидать, когда подвернется возможность выскользнуть на свободу. «Чем спокойнее ты ведешь себя, — говорил бывалый узник своим детям, — тем больше люди тебе доверяют. Под конец они вообще перестают тебя замечать. Вот тут они и совершат какую-нибудь оплошность и ты сможешь ускользнуть».

Да, подумала Миц, вот ей и пригодились советы отца, который часть жизни провел в зоопарке. По крайней мере, она знает, что там к чему. Знает, чего ей ждать и к чему готовиться. Надо только набраться терпения. Конечно, неплохо бы выложить этому, с меховой мордой, все, что она о нем думает, а еще лучше хорошенько цапнуть его за руку, но сейчас ей следует сохранять благоразумие и на время забыть о мести.

Наконец машина остановилась, и человек распахнул дверцу. Миц ощутила сладкое фруктовое благоухание — вокруг раскинулся сад, в котором росли яблони, груши, сливы. Домов было не видать. До лисички доносился лишь слабый шелест ветра в ветвях. Судя по всему, они где-то за городом, догадалась она. Человек вытащил клетку из машины и понес ее по тропинке. Вскоре Миц разглядела за деревьями невысокий дом под тростниковой крышей. Подойдя к двери, человек что-то пролаял, дверь распахнулась, и взору лисички предстала человечья самка и... громадная собака. У Миц душа ушла в пятки. Несмотря на то что она пообещала себе при любых обстоятельствах сохранять спокойствие и невозмутимость, лисичка забилась в угол клетки и зарычала. Собака устремила на нее печальные темные глаза.

— Что с тобой? Ты чем-то расстроена? — доброжелательно осведомилась она.

Никогда собаки не говорили с Миц так вежливо и приветливо, и лисичка оторопела от изумления. Мать много рассказывала ей о собаках, об этих людских приспешниках, отвратительных, гнусных, жестоких. Миц знала, что все они ненавидят лис лютой ненавистью и нападают на них без всякой нужды. К тому же, судя по рассказам О-ха, все собаки без исключения невежи и грубияны.

Человек опустил клетку на пол и вышел из комнаты. Собака не сводила с юной пленницы изучающего, задумчивого взгляда.

— Меня зовут Бетси, — сообщила она. — А тебя? Есть у тебя имя?

— Почему ты так странно говоришь со мной? — выдавила из себя Миц. — Ничего не понимаю. Ты ведь собака? А это зоопарк, да?

— Зоопарк? С чего ты взяла? Это загородный коттедж. Тебе что, никогда раньше не доводилось видеть коттедж?

— Откуда? Я еще совсем молода, родилась этой весной. До сих пор жила с родителями. Только собиралась подыскать себе нору. А что ты за собака, скажи? Не риджбек?

— Риджбек? Что-то я о таких не слыхала. Должно быть, редкая порода. Нет, я сенбернар. Мы, сенбернары, спасаем людей, заблудившихся в горах во время снежных заносов. Самой-то мне, честно говоря, пока не случалось никого спасти. Как назло, никто не терялся. И здесь нет ни гор, ни заносов. Но я все же надеюсь, придет день...

— А почему ты разговариваешь со мной так... любезно? — перебила Миц. — Все собаки, которых я знала раньше, ненавидели лис. Только и думали, как бы поймать их и убить.

— А у нас здесь все по-другому. Это необычный дом. К твоему сведению, у нас перебывало множество лис. Хозяин постоянно привозит их сюда.

Для чего, хотелось спросить Миц, но от страха слова застряли у нее в горле. Ей представилась кошмарная картина: люди убивают ее, зажаривают и съедают. А как же иначе? Она твердо знала — люди убивают диких животных по двум причинам: или они считают их вредителями, или хотят полакомиться их мясом. Если бы ее хотели лишить жизни как вредную хищницу, это можно было бы сделать сразу, и канитель с клеткой тут ни к чему. Значит, она пойдет на корм людям. Эта участь представилась Миц особенно плачевной и унизительной. Нет, вспомнила она, с животными, которые, подобно лисам, имеют красивый пушистый мех, бывает и хуже. Люди сдирают с них шкуры и делают из них шкуры себе. Миц уже видела, как нож вспарывает ее кожу, как обнажается кровоточащая плоть. Хоть бы ее прежде умертвили. Одна надежда на это.

— Какая мерзость, — пробормотала Миц.

— Что? — обеспокоенно спросила Бетси. Добродушная собака сразу перестала чесать ухо, без сомнения решив, что лисичка возмущена подобной неучтивостью.

— Сдирать с лис шкуру, — вздохнула Миц.

Бетси кивнула головой и вновь принялась чесаться, так как выяснилось, что гостья ничего не имеет против этого.

— Да, — согласилась собака, — это подло.

— Ты хочешь сказать, твой хозяин ловит лис не для того, чтобы спустить с них шкуру?

— Вот еще. Была ему охота этим заниматься. Он в жизни не убил ни одной лисы. И вообще никого не убил.

— Но зачем тогда ему я?

— Наблюдать. Зачем же еще?

— Наблюдать? Значит, это все-таки зоопарк!

— Дался тебе этот зоопарк. Я же сказала, ты в коттедже. Послушай, мой хозяин необычный человек, — терпеливо разъяснила Бетси. — Почему-то — кто его разберет почему — ему нравится ловить лис и наблюдать за ними, странная привычка, кто спорит! Думаю, когда он был щенком, у него в голове что-то повредилось. По крайней мере, друзья хозяина называют его чокнутым, я сама слышала. Но ты, лисичка, не бойся: пока ты здесь, никто не причинит тебе вреда. Хозяин на вас, лис, не надышится, обращается с вами точно с великой драгоценностью. Может, конечно, тебе покажется, что он поступает несколько бесцеремонно, но поверь, боли он тебе не сделает. Все, что ему надо, — понаблюдать за тобой. Он это дело обожает. Чуть не каждый день мы с ним отправляемся на поиски лис и, увидев их, крадемся за ними по пятам. Глупо, разумеется, но тут уж ничего не поделаешь. Сама понимаешь, хозяев не выбирают. А мой хозяин с хозяйкой друг друга стоят. Она тоже с придурью — вечно гладит вас, лис, чешет вам за ушами, точно вы собаки. Одно слово, чокнутые. Только я их ни на кого не поменяю. Ни за что на свете. Вообще-то они замечательные, сама увидишь...

— Значит, они не убьют меня?

— Да нет же. Здесь ты в безопасности, словно в собственной норе, под боком у мамочки.

— А ты? Ты меня тоже не тронешь?

Бетси была до глубины души оскорблена подобным подозрением:

— Ну ты даешь! За кого ты меня принимаешь, хотела бы я знать. Да, мне не нравится целыми днями пялиться на вас, лис, как это делает хозяин, и я этого не скрываю. Но это не дает тебе права упрекать меня в грубости или жестокости. Между прочим, я ни разу в жизни никого не укусила. Знаешь, как-то к нам сюда сунулся вор, так я сразу забилась под кровать.

В комнату вновь вошел человек с поросшей мехом мордой. Вслед за ним показалась самка, она остановилась в дверях, скрестив на груди руки. Вокруг нее распространялся терпкий цветочный аромат. «Любопытно, почему она так пахнет? — недоумевала Миц. — Неужели натирается полевыми цветами?»

— Вон, гляди, — изрекла Бетси. — Они принесли тебе воды. Ясное дело, хотят с тобой подружиться. Но ты послушай моего совета, не сразу поддавайся. Они обожают, когда лиса сначала повыделывается, поупрямится. В общем, заставит их потрудиться, прежде чем они войдут к ней в доверие. Невероятно, но факт.

Человек что-то пролаял, обращаясь к Бетси, и огромная собака поднялась и вперевалку отправилась в дальний конец комнаты.

— Он думает, я тебя пугаю, — сказала она, обернувшись к лисичке.

Человек осторожно приподнял дверцу клетки и просунул внутрь миску с водой.

Несколько секунд Миц пожирала миску глазами, а потом завела ритуальную песнь:

— О вода, хранительница жизни, пристанище А-О, великого лисы-лиса, рожденного Первобытной Тьмой, омой мое тело и мой дух. Вода, очисти мою душу, чувства и разум.

Услышав песнь Миц, человек едва не запрыгал от восторга. Он обернулся к самке и что-то пролаял, а она кивнула и оскалила зубы, точно так же, как прежде, в машине, делал он.

— Я же говорила, — успела вставить Бетси, прежде чем хозяин приказал ей замолчать. — Продолжай в том же духе. Они от подобных фокусов сами не свои.

Но ритуал был окончен, а Миц хотела пить, и без лишних проволочек она подошла к миске и с наслаждением вылакала воду.

ГЛАВА 24

На ночь Миц вынесли в сад и поместили в другую клетку, побольше. Наверное, подумала лисичка, как раз такая была в зоопарке, у Камио. Прежде чем оставить Миц в покое, человек с поросшей мехом мордой подверг ее довольно унизительной процедуре. Он вошел к ней в клетку и осмотрел каждый дюйм тела лисички. На лапе Миц он обнаружил неглубокий порез, который она получила, играя с братьями на свалке. Человек позвал самку, та принесла склянку с какой-то вонючей пастой, которой он смазал ранку. Наконец человек вышел вон и сунул в клетку миску с резаным мясом и овощами. Оставшись одна, лисичка первым делом слизала с лапы всю пасту, которая еще не успела впитаться, хотя по вкусу это была ужасная гадость. Закончив с этим, Миц опустошила миску.