Шёл по городу волшебник - Юрий Геннадьевич Томин Страница 59

Судьи не было. Поэтому штрафных не назначали. Просто нападающий, если его сбивали с ног, на некоторое время выключался из игры, потому что начинал бегать не за мячом, а за защитником, стараясь попасть ему по коленке. (Именно так играла сборная крупяного завода, показывая тем самым пример своим младшим братьям.)

Младшие братья – почти все ученики Алексея Палыча – переняли и другой футбольный приём: после каждого забитого мяча они подолгу обнимали и даже целовали друг друга, словно встретились после долгой разлуки. Впрочем, эта мужская нежность благодаря телевидению распространилась сейчас по всему футбольному миру, и, возможно, скоро в футбольных матчах для поцелуев будут назначать дополнительное время.

Воспользовавшись моментом, когда был забит очередной гол и в центре площадки образовалась поцелуйная куча, Алексей Палыч прошмыгнул в подвал и заперся изнутри. Никто, конечно, не обратил на него внимания. Ребята продолжали носиться по полю, выкрикивая спортивные и неспортивные слова.

Алексей Палыч подошёл к загородке и обнаружил, что мальчика нет.

Второй дырки в стекле, через которую мог бы исчезнуть мальчик, тоже не замечалось.

«Неужели он попал точно в ту же дырку? – подумал учитель. – Но зачем тогда его присылали?»

На какое-то очень короткое время Алексей Палыч ощутил нечто вроде облегчения: кончилось наваждение, не нужно ни от кого прятаться, не нужно заниматься мелким воровством и обманом. Но тут же он понял, что ему очень хочется увидеть мальчика ещё хоть раз. Ему даже было слегка обидно, что от него ушли не попрощавшись, не угостившись питательной смесью, которая была добыта с таким трудом.

«Он на меня обиделся, – подумал Алексей Палыч. – Или те, кто его послал, решили, что я плохой человек? Может быть, он сообщил, что здесь не кормят, и его перебросили в другое место? Или вообще забрали назад?»

Короче говоря, если ещё несколько минут назад Алексей Палыч не знал, как разделается с этой историей, то сейчас ему хотелось, чтобы история продолжалась.

И она продолжилась.

Между шкафом и стеной, где под окном расположилась батарея отопления, что-то зашевелилось. Алексей Палыч бросился туда; не успел он добежать до окна, как мальчик сам вышел ему навстречу.

И это был совсем другой мальчик. Вернее, не другой, а изменившийся. То, чего не уловил Алексей Палыч во время переменки, сейчас стало совершенно очевидно: мальчик вырос. И как вырос! Не какие-то там месяца, а как будто несколько лет прошло со вчерашнего дня. Перед Алексеем Палычем стоял всё тот же голый и беспупковый, но неимоверно подросший ребёнок. На вид ему было года четыре.

Мальчик подошёл к верстаку, подпрыгнул, ухватился руками за край загородки и подтянулся, он уселся в загородке и сказал:

– Куда пасуешь, дурак! Давай мне пасуй!

За окном раздавались на площадке вполне похожие выражения.

– Так нельзя говорить, понимаешь? – родительским тоном сказал Алексей Палыч. – Дурак – нельзя. Дурак – нехорошо.

– Нехорошо, – согласился мальчик. – Дурак – нехорошо. Дурак, дурак, нельзя, нельзя. Нельзя, дурак, нехорошо.

– Вот и не говори так больше, – посоветовал Алексей Палыч. – Ты ведь меня понимаешь?

– Понимаешь, – согласился мальчик и с наслаждением произнёс: – Дурак, дурак, дурак…

Алексей Палыч нахмурился, и мальчик, лукаво улыбаясь, добавил гораздо тише:

– Нехорошо…

Алексей Палыч со вздохом подумал, что космические дети, как и земные, любят делать то, что запрещается. Как ни странно, но именно это соображение его подбодрило. Если мальчик имеет земной характер, то и общаться с ним можно по-человечески.

А человеческих детей нужно прежде всего кормить.

Алексей Палыч достал из портфеля питательную смесь, прочитал рецепт и с сомнением посмотрел на подросшего гостя.

– Чем же мне тебя кормить? – сказал он. – Из этой пищи ты уже вырос. Тебе уже небось мяса надо. Вон у тебя зубы какие. Отправим мы тебя, дружок, в Академию наук, должны ведь они поверить, если я им всё объясню. Увидят, как ты быстро растёшь, и поверят.

– Нехорошо, – сказал мальчик.

– Почему нехорошо?

– Палыч – хорошо, Боря – хорошо.

– А без Палыча и Бори разве нельзя?

– Нельзя.

– Почему?

– Уйду.

– Куда ты уйдёшь?

– Туда, – сказал мальчик и показал на дырку в стекле.

Алексей Палыч подумал, что ответы мальчика уже не напоминают прежний лепет, в них чувствовался кое-какой смысл.

– Что значит «уйду»? Если можешь, то объясни.

– Седьмое солнце! – сказал мальчик, и щёки его порозовели. – Извини, не сдержался. Мне стыдно: так у нас ругаются только наездники[19]. Но ведь я не могу без конца притворяться, что ничего не понимаю. Надоело. Вчера я ещё мало понимал, а сегодня уже подключился. Я понимаю, что с вами можно работать. Но если вы отдадите меня другим людям, то меня отзовут. Меня, конечно, и так отзовут, но гораздо позже.

– Зачем же тебя к нам послали?

– Этого я точно не знаю.

– А что значит «подключился»? К чему ты подключился?

– Этого я тоже не знаю.

– Выходит, – сказал Алексей Палыч, – ты только с виду ребёнок? На самом деле ты вполне взрослый и можешь вступить в контакт с человечеством?

– Я и вступил, – ответил мальчик. – Ты и Борис. И достаточно.

– Но я далеко не лучший представитель человечества, – сказал Алексей Палыч. – Я всего только учитель, а Боря ещё школьник. Я думаю, что контакт – это дело большого коллектива, где будут учёные разных специальностей. Мы с Борисом заменить их не можем.

– Если вы кому-нибудь расскажете обо мне, то меня немедленно отзовут.

– Не понимаю, – сказал Алексей Палыч. – Тебя посылают для контакта и тут же почему-то должны отозвать.

– О, третье солнце! – сказал мальчик, на этот раз не краснея. – До чего же вы надоели мне с этим контактом! Вам обязательно нужно, чтобы к вам прилетели красивые, умные, дружелюбные. Чтобы они были такие, как вы, но знали больше вас. Чтобы вам открыли рецепт бессмертия или секрет гравитации. Вы хотите, чтобы они были похожи на вас и в то же время были не похожи. Вы мечтаете о том, что называете «контактом», и в то же время боитесь этого. Вы посылаете в космос сигналы в поисках разума, а сами ещё толком не знаете, что с этим разумом делать. Знаешь что, Палыч? Попробуй взять ружьё, выйди ночью из дома, закрой глаза, выстрели в небо и жди, пока оттуда свалится горный орёл.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил Алексей Палыч, изумлённый столь горячим выступлением гостя. – У нас не водятся орлы, тем более горные.

– И всё же, – ответил мальчик, – попасть таким образом в орла легче, чем попасть вашими лучами в населённую планету. Да и зачем вам попадать. У вас