Спиридон Вангели - Кукарека Иванович Страница 6

Остальное он проговорил так тихо, что и сам не услышал. Однако через некоторое время на одном конце села вдруг такой повалил дым, будто там не только дома, но и вся земля загорелась. Тут же начал звонить колокол, и со всех сторон к месту пожара понеслись мальчишки с ведрами, кувшинами, а один — даже с черпаком в руках. Все бежали и кричали, как соловьи-разбойники:

— По-жа-а-а-р! По-жа-а-ар! По-жа-а-ар!

Боже ты мой! Ухватили крестьяне, кто что успел, да как рванули с места, и так помчались в сторону пожара, что спортсмены в голубом остались далеко позади и, как ни старались, догнать своих соперников на этот раз не смогли.

Вот так эта история и завершилась.

А крестьянин, который в самом начале рассказа схватился спорить с горожанином, только улыбался, а сам про себя думал: «Ну и шалопай этот Титирикэ… Зато выручил!..»

Кукарека Иванович, Или как у Титирикэ почти три дня было имя и отчество

В классе была одна неисправная парта, вот с неё всё и началось. Двое мальчишек решили разыграть Титирикэ и подсунули ему эту неисправную парту. Титирикэ, конечно, об этом не знал и, когда вошёл в класс, по привычке сел на своё место… А парта «тр-р-р» и развалилась. Мальчик от неожиданности полетел вверх тормашками и головой — бух! — об пол. Лежит он на полу и думает: «Что делать?» Думал, думал и решил сначала встать, не лежать же до самых каникул на полу. Встал, осмотрелся, подумал: «Может, вся школа провалилась? Землетрясение?» Смотрит направо, смотрит налево, вниз посмотрел, наверх… потолок наверху, как всегда, пол внизу, три окна… раз, два, три — на месте, глядят на улицу, доска, как обычно, висит на стене, и парты все до одной целёхонькие, только одна его на части развалилась.

Ребята сбежались. Окружили Титирикэ. Кто хохочет, кто просто рот разинул. Груя, тот сразу же начал чинить парту, а девочка с красным крестом на рукаве стала считать, сколько у Титирикэ шишек, и записывать в тетрадь. А Титирикэ думает: «Почему именно моя парта сломалась? А-а-а-а! — сказал он сам себе. — Наверное, потому, что я сегодня утром съел большую миску вареников!» Он приложил ко лбу руку, голова, конечно, после падения немного побаливала. «Не иначе, подумал Титирикэ, — как на моей голове две шишки столкнулись». Недаром же учительница им на днях рассказывала, что в природе всё находится в движении, не стоит на одном месте!..

«Ну, шишки, бог с ними, хорошо ещё, что не видны вареники в желудке!» — подумал Титирикэ и погладил себя по животу.

Встав с пола, он решил пойти домой: голова болит, и парта развалилась — что ему в школе делать?.. Подошёл к двери, тут и столкнулся с учительницей. Дальше всё вышло наоборот, не так, как задумал Титирикэ. Вместо того, чтобы отпустить его на два-три дня домой, как предполагал Титирикэ, — всё равно ведь в селе нет мастера по партам, и надо привозить новую из города, — учительница отдала ему свой стул и где вы думаете посадила Титирикэ?.. Рядом с собой за учительским столом, как будто Титирикэ её заместитель. Этого только не хватало! Вот не повезло Титирикэ! У него и на лице написано было, как ему не повезло. Где уж тут каникулы! От всего этого сердце у Титирикэ ушло в пятки. Он посмотрел на подошвы и подумал, что, к счастью, в них нет дырок, а то, глядишь, сердце выскочило бы и пошло прыгать по свету…

Сидит несчастный Титирикэ на самом кончике стула у всех на виду и думает: «А вдруг и стул подо мной сломается, что тогда будет?!» Сидит-сидит, чувствует — ноги затекли: решил локти поставить осторожно на стол, но подумал: «А если и стол развалится?! Что тогда будет?» Одно утешало: хорошо, что у человека живот не стеклянный, а то бы сейчас весь класс сидел и считал, сколько у него вареников внутри!.. Эта мысль про вареники, маленькая и назойливая, как муха, так и летала над его головой. Титирикэ даже рукой попытался отогнать её от себя.

От всех переживаний, выпавших вдруг на его голову в шишках, он сидел как в тумане и вроде бы слышал, о чём говорят учительница и ученики, а вроде бы и не слышал.

Спина у него сильно болела, и Титирикэ казалось, будто он всю школу держит на своей спине… А если он не выдержит, и она свалится с его плеч, что тогда будет?.. Страшно себе представить!..

Уже к концу урока Титирикэ случайно взглянул под стол и обомлел: весь урок он сидел за столом учительницы с развязанными шнурками!.. И это её заместитель!..

На другой день Титирикэ явился в школу важный, в начищенных до блеска ботинках с крепко завязанными шнурками. Вёл он себя независимо, хотя ему жутко хотелось есть, — он перед уходом съел только кусок хлеба с маслом. Подумал: «Наемся опять вареников — стул, не дай бог, возьмёт и развалится», — а Титирикэ уже нравилось сидеть рядом с учительницей!..

В этот день он сидел с таким видом, будто это учительница его заместитель, а не он — её… Спина больше не болела, а на стуле можно сидеть, небрежно развалясь, и то мел подать учительнице, то ручку, то классный журнал…

Ещё Титирикэ мог теперь свободно подглядывать, какие кому учительница ставила отметки, и украдкой на пальцах показывать, кто что получил, да ещё с таким видом, как будто это и его заслуга.

На третий день он, как всегда, без всякого уже разрешения сел за учительский стол и даже заложил ногу за ногу. Теперь ему казалось, что он вообще всю жизнь сидел рядом с учительницей и что ничего в этом особенного нет. Поэтому Титирикэ в этот день даже в новый костюм вырядился, будто на праздник.

Неожиданно учительницу вызвали к телефону. Титирикэ наконец-то остался один за столом и сам не заметил, как надулся, словно индюк.

— Эй! Титирикэ! — один из школьников поднял руку.

— Не Титирикэ, а Титирикэ Иванович! — строго поправил он ученика голосом, тона на два ниже обычного, и заложил руки за спину. — С уважением, попрошу! А то сейчас такую двойку тебе нарисую в журнале с твою голову, а захочу и побольше! Я с вами здесь не как чучело сижу, а для порядка!..

Кто на это засмеялся, кто кулаком погрозил Титирикэ под партой. А кто промолчал, подумав про себя: «Вдруг в самом деле что-нибудь заболит и захочется выйти из класса?! Надо, пожалуй, на всякий случай с этим… Ивановичем хорошие отношения сохранять».

Тут как раз из-за парты поднялась девочка. Одну руку осторожно к животу приложила, а другую вверх тянет и говорит:

— Уважаемый Кукарека Иванович! — весь класс как захохочет. — То есть я хотела сказать — Иван Титирикович. — Смеха ещё больше. — То есть я хотела сказать — Титирикэ Кукарекович!..

Самое смешное, что эта девочка запуталась в словах совсем не для смеха, а от того, что у неё действительно живот разболелся. Так это и понял Титирикэ, поэтому совсем на неё не обиделся, а терпеливо и вежливо, даже снисходительно сказал:

— Иди, но не больше, чем на две минуты! — Титирикэ посмотрел на часы учительницы, которые лежали на столе, и добавил: — А если встретишь директора, то скажи ему, что я, что тебе лично Титирикэ Иванович разрешил выйти! Лично-самолично Титирикэ Иванович, и смотри у меня, на этот раз ничего не перепутай!

Вдруг в класс, держась за голову, влетела учительница со словами:

— Нет! Это всё из-за Титирикэ! Из-за его парты! У нас же на сегодня назначена встреча с поэтом, и он с минуты на минуту должен приехать! А у меня совсем из головы вылетело!

— Можно подумать, — запальчиво сказал Титирикэ, глядя на учительницу как-то сверху вниз, — что сломался я сам, а не моя парта!.. И не Титирикэ, а Титирикэ Иванович!

Та только рукой махнула на Титирикэ. После слов учительницы все вдруг вспомнили, что, действительно, три дня назад говорили про поэта: приедет, мол, и будет читать стихи, и что надо обязательно приготовить ему букет цветов.

Учительница так же быстро выбежала из класса, как и вбежала, наверное, за цветами. Тут за окном раздался сигнал машины. Облепившие окна ученики увидели, как во двор школы въехала легковушка с усатым шофёром за рулём. К ним и вправду приехал поэт из столицы.

За столом учительницы Титирикэ соображал очень быстро, не то что иной раз у доски. Первоклассники — вот кто наверняка будут называть его Титирикэ Иванович, если он, конечно, устроит им тоже встречу с поэтом. Три дня назад учительница сказала им, что они ещё не доросли до такой встречи.

Титирикэ с важным видом вошёл к первоклассникам, которые тихо сидели, тоже почему-то без учительницы, и рисовали курицу с цыплятами.

— Ну, что, цып-цып-цып-лята, хотите видеть живого поэта? — спросил их Титирикэ.

От неожиданности первоклассники промолчали. Тогда Титирикэ объяснил им, что поэт — это тоже человек, ну совсем как все люди — с носом, глазами, ушами…

— Так хотите? — переспросил ещё раз Титирикэ. — Или не хотите?

— Хотим! Ещё как хотим! — на разные голоса завопил первый класс.

— Он вообще-то не к вам приехал, а к нам, — начал набивать цену этой встрече Титирикэ, — но если у кого-нибудь из вас есть денежки, так и быть… Я как-нибудь спрячу вас в своем классе, хотя это, конечно, не так-то уж просто сделать!.. Ну ладно. Так и быть… Только для вас… Из дружбы…