Большая книга ужасов 88 - Анна Евгеньевна Антонова Страница 7

Я перевернулась на другой бок в надежде заснуть снова, но куда там – в просыпающийся мозг немедленно полезли вчерашние тягостные мысли. Я с завистью взглянула на безмятежно дрыхнущего брата, легла на спину и уставилась в потолок, покрытый белыми пластиковыми плитами. До меня доносился еле слышный плеск воды, диван немного покачивало, где-то кричали чайки, но не противно, а умиротворяюще…

Я не заметила, как опять начала погружаться в сон, но тут ожил радиоприемник: он разразился птичьими трелями, куда более громкими и назойливыми, чем голоса реальных чаек. Когда они отзвучали, раздался преувеличенно бодрый и неуместно радостный голос диктора:

– Доброе утро, дорогие путешественники! На календаре среда, одиннадцатое августа. На часах – восемь ноль-ноль. За ночь мы преодолели шесть шлюзов, расположенных на канале имени Москвы, и опустились в общей сложности более чем на семьдесят метров. Утром теплоход «Остров сокровищ» вышел в Волгу и следует к первой стоянке на нашем маршруте – старинному русскому городу Мышкин. А сейчас прослушайте, пожалуйста, программу на день…

Спасибо, хотя бы утреннюю зарядку не заставляют делать. Впрочем, где-то тут подобное оздоровительное мероприятие точно проводится, как я вчера заметила в расписании. Посетить его члены моей семьи желания не высказали, и на том спасибо. То есть мама пыталась всех сподвигнуть, но, к счастью, никто из нас не взял с собой спортивную форму.

Я приподнялась на локтях – Никита по-прежнему спал. Я снова позавидовала брату: вот счастливый человек! Из спальни родителей тоже не доносилось ни звука. Выходит, в нашей каюте теплоходный диктор старается исключительно для меня. Почему никто не догадался с вечера выключить радио? Надо будет не забыть об этом сегодня, и еще задернуть шторы. А главное – отключить не только радиоприемник, но и голову…

– Доброе утро! – из спальни выскочил энергичный папа и бодро проследовал в удобства.

Судя по всему, он, в отличие от меня, прекрасно выспался. Я вздохнула – проснулась раньше всех, а все равно первой в ванную не успела. И вот так всегда.

Никита тоже наконец продрал глаза.

– Ну как, приснился жених? – первым делом спросил он.

Когда не надо, у брата отвратительно хорошая память.

– Да, – мрачно отозвалась я. – Даже не один. Теперь не знаю, кого и выбрать…

– Выбирай побогаче, – подсказал он.

Я только вздохнула. Невежливый матрос мне в женихи решительно не годился.

Завтрак несколько поднял настроение. Пройдясь вдоль шведского стола и с негодованием отвернувшись от каши и прочих полезных блюд вроде овощей и котлеток, я положила на тарелку горку блинчиков и остановилась в раздумьях, с чем их будет вкуснее употребить.

– Сгущенку клади, – подсказал сзади знакомый голос.

– Слипнется, – машинально ответила я и только после этого оглянулась.

За моей спиной стоял Никита с пустой тарелкой.

– А с чем ты будешь? – спросил он, как будто вопрос о блинчиках был сейчас наиболее актуальным. – Со сметаной, с вареньем?

– С селедкой, – язвительно отозвалась я. – А еще с икрой.

– Икры не обещаю, – серьезно ответил брат. – А селедку точно видел. Пошли покажу.

Не дожидаясь ответа, он схватил меня за руку и потащил к соседнему столу. Соленой рыбы мне вовсе не хотелось, я ляпнула чисто из вредности, за что и поплатилась. Душа просила сладкого, а пришлось портить блинчики селедкой, политой противным растительным маслом и вдобавок обложенной кольцами лука, который я и вовсе терпеть не могла. Сказать, что пошутила? Но куда девать эту гору еды?

Никита смотрел выжидательно, и пришлось выдавить:

– Спасибо. Пойду поем, пока не остыло.

– Всегда пожалуйста, – он махнул рукой.

– А ты что будешь? – запоздало поинтересовалась я.

– Кашу, – невозмутимо кивнул он. – И яйцо.

В вопросах еды мой брат страшно консервативен – как привык с раннего детства овсянкой питаться, так и не изменяет своим привычкам. Я обернулась, нашла взглядом наших мило завтракающих родителей и поспешила к ним присоединиться.

Посмотрев на мою тарелку, мама вздернула брови:

– Ты уверена, что это хороший выбор?

Выбор был ужасный, но не признаваться же в этом прилюдно. Я пожала плечами и принялась есть, стараясь выбирать блинчики, не испачкавшиеся в селедке. Надеялась, что все уже поели, сейчас уйдут и я смогу взять себе другой еды, но не тут-то было. Мне, конечно, ничего не мешало совершить еще один набег на шведский стол, но вылезать и снова бродить по ресторану оказалось лень.

Тем более мама стала поторапливать:

– Доедайте быстрее, а то скоро экскурсия начнется.

Ни на какую экскурсию мне не хотелось, но я понимала, что остаться на теплоходе и, например, вздремнуть никто не позволит. Поэтому я несколькими быстрыми глотками допила кофе и со звоном поставила чашку на блюдце, демонстрируя, что прием пищи окончен.

– А это на выброс? – дотошный братец указал на кусочки рыбы, оставшиеся в моей тарелке. – Между прочим, в Африке дети недоедают!

– Тогда пусть то, что не доедают, присылают нам, – нашлась я, вспомнив известный анекдот.

За столом повисло недоуменное молчание.

– Что? – удивилась я, аккуратно складывая салфетку.

– Рита, откуда такой цинизм? – шокировалась мама.

Пришлось пояснить очевидное:

– Шутка, причем не моя. Извините, если не смешно.

– Совсем не смешно, – постановил папа.

Я закатила глаза. Угораздило же родиться в семье таких душных зануд! А может, я приемная? Я воспряла духом – эта мысль неожиданно примирила меня с действительностью – и первой поднялась из-за стола:

– Пойдемте, а то на экскурсию опоздаем.

Мы невнимательно прослушали программу на день и торопились напрасно – в Мышкин теплоход прибыл только после обеда. Городок ничем не потряс мое воображение. Чего я там не видела – церквей и музеев с прялками и валенками? К местным сувенирам я тоже не проявила интереса и равнодушно прошла мимо стройных рядов разнообразных мышей всех цветов, размеров и фасонов. Будем надеяться, дальнейший маршрут окажется более увлекательным.

Оставив своих с азартом выбирать мышей на подарки, я прошла на причал и стала фотографировать наш теплоход, красиво подсвеченный закатным солнцем. Сделав несколько снимков, я пролистала их на экране, проверяя качество, и уловила какую-то странность. Увеличив изображение, я заметила темные тени на воде у самого борта…

– Давай тебя сфоткаю.

Я вздрогнула и обернулась.

– Опять подкрадываешься? – сердито заметила я.

Никита безмятежно улыбался:

– А ты чего такая дерганая?

Сказала бы я ему, да пугать не хотелось. И выглядеть истеричной дурой – тоже.

– Ну давай, – согласилась я, отдавая ему телефон.

Я отошла к парапету набережной и красиво встала на фоне теплохода, реки и заката. Сделать отрешенно-загадочное лицо, правда, не успела.

– Слишком далеко! – крикнул брат.

– А я люблю, когда далеко! – согласилась я.

Никита поднял большой палец, отщелкал несколько кадров и предложил:

– Давай теперь горизонтально!

Он перевернул