Забытая правда - Екатерина В. Коробова Страница 7

– И едва ли вид Стрелы успокоит ее, – обреченно пробормотал Мик.

Ласка лишь ухмыльнулась в ответ. Она не стала расспрашивать о причинах раннего возвращения с тренировки и плачевного вида Рут, полностью сосредоточившись на полете. К чести пилота, дома они оказались и правда очень быстро. Ласка ловко пришвартовалась у комнаты Мика, дверь судна была ровно напротив специального окна-пристани. Слева от окна висел небольшой ящик летящей почты.

– Спасибо, что выручила! У нас сегодня не самый простой день, – сказал ей на прощание Мик, стоя в проеме окна-пристани.

– И не станет проще, если я поскорее не уберу Стрелу с глаз долой. Потом расскажешь, что случилось. Пока! – Не дожидаясь ответных прощаний, Ласка сразу же улетела.

Рут растерянно стояла посреди комнаты, так же как и Элеонора несколькими часами раньше. Мик отметил, что выглядит она по-прежнему очень болезненно.

– Сядь, я сейчас вызову целителя, – сказал он, быстро разгребая от вороха вещей одно из кресел у стихийного камина. Рут послушно села. – У меня где-то была мазь от ожогов…

Где-то она, конечно, была, но найти ее в таком бардаке оказалось нелегко. В семьях Огня такие снадобья всегда с запасом покупались у целителей в Земляном дворе. Рут терпеливо ждала, пока Мик суетливо перебирал вещи и рылся на полках. Одновременно он связался с их семейным целителем и попросил его подойти как можно скорее.

– Нашел, – наконец сказал Мик, выудив из ящика стола небольшую баночку. – Тут и бинты есть. На первое время хватит.

Он сел напротив и осторожно начал обрабатывать руки Рут густой, пахнущей смесью лесных трав и кислых ягод желтой мазью. Рут поморщилась и закусила губу.

– Болотный полулунник, кора дуба и, кажется, настой черноягоды, – она по памяти перечислила знакомые ингредиенты, вдыхая их терпкий запах.

– Что-что?

– Моя прошлая семья, Листвии, они целители. Ой!

– Извини, – пробурчал Мик под нос, стараясь не глядеть далле в глаза. Он полностью сосредоточился на руках Рут. После изящной кисти Лики было так непривычно держать эту маленькую округлую ладонь. – По-другому никак. Скоро станет полегче. Нас с Ликой много раз выручало это средство. И это точно лучше моих исцеляющих творений.

– Спасибо, – Рут тепло улыбнулась ему.

Мик продолжал обрабатывать ожоги, отмечая про себя, что впервые так много касается своей даллы и говорит с ней. Это было удивительно – среди всех странностей этого дня он впервые не чувствовал враждебности. Постепенно накатывали усталость и оцепенение, волнения и тревоги сегодняшней тренировки давали о себе знать. Комнату заливал желтый свет, пылинки плясали в лучах уставшего к концу лета солнца, и Мика начало нестерпимо клонить в сон. Он осторожно, стараясь доставлять Рут поменьше страданий, продолжал свою работу.

– Мик, – голос Рут вырвал его из дремотного состояния. – Что это было сегодня, ты понял? Со мной раньше никогда такого не случалось.

Мик отложил мазь и внимательно посмотрел далле в глаза. При воспоминании о прошедшей тренировке на лице Рут вновь появился страх.

– Нет, конечно, Стихия и раньше выходила из-под контроля, – затараторила Рут. – Но когда переусердствуешь с Землей, посреди стены вырастает плодоносящая ветка или кожа на зажившей ране оказывается на десять лет моложе всего остального тела… С Огнем всегда так?

– Нет, – после короткого раздумья ответил Мик. – Во всяком случае, со мной никогда такого не было. И ни с кем на моей памяти, ни на одной из тренировок. Отец рассказывал, что большие и очень опасные выбросы Стихии случаются, когда сразу много сильных творцов с помощью мастеров собирают свои силы вместе. Армия этим занимается. Но это требует очень точной работы и долгих лет практики. Мы с Ликой как-то раз случайно сожгли шкаф с мамиными платьями, последствия, конечно, тоже были сокрушительными, но не настолько.

Рут очень серьезно посмотрела на него и вдруг тихонько рассмеялась.

– Я пока не видела Элеонору в гневе, но чувствую, и слава Стихии, что так.

– Подожди, увидишь, если она узнает, что мы летали на Стреле, – хмыкнул Мик.

– Я была не одна в этой Стихии, Мик, там, в зале, – вновь серьезным тоном сказала Рут после короткого молчания. – Кто-то еще творил со мной, я чувствовала это, хотя главным творцом была я.

– Я знаю, – ответил Мик. – Это был я, моя Стихия. Огнем управляла ты, но там было и мое Пламя… Это сложно объяснить. Я старался противиться этому, и в конце концов у меня получилось тебя остановить, правда, пришлось применить силу.

– Как такое может быть? У меня еще вчера сухой кленовый лист с трудом получалось поджечь. – Рут выглядела абсолютно растерянной.

– Я не знаю, правда, – серьезно ответил Мик. – Но ведь не зря твоей настоящей Стихией оказался Огонь?

Рут промолчала.

– Готово! – Мик осторожно завязал последний узел на бинтах. – Не спасение, конечно, но до приезда целителя хватит. Я провожу тебя в твою комнату.

Его далла явно выглядела бодрее, чем полчаса назад. Они уже встали и приготовились выходить, когда в дверь постучали.

– Моя комната сегодня необычайно популярна, – пробормотал Мик. – Наверное, это целитель смог так быстро добраться. Войдите!

Но это оказался не он. За дверью стоял один из слуг-берущих, не способных творить или преобразовывать Стихию. Мику он был незнаком, но они часто менялись.

– Вас и юную даллу вызывает к себе генерал Рысь, – быстро отчеканил слуга, на вид совсем молодой худенький паренек. Он сразу же откланялся и вышел.

Это было очень в духе отца – не прибегать к мысленной связи там, где это было возможно. Общение через мысленную связь было чем-то близким, почти интимным, не подчинявшимся строгому регламенту. Рысь же предпочитал сдержанность и официальность везде, где требовал этикет.

– Пойдем, – обреченно вздохнул Мик. Такие походы редко оборачивались чем-то хорошим.

1009 год от сотворения Свода, Дубы, тридцать первый день третьего летнего отрезка

Элеонора

Элеонора с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на бег. Она едва не сбила с ног выскочившую навстречу Ласку, но, кажется, в спешке даже не заметила этого. Впервые в жизни поместье казалось ей слишком большим.

– Случилось? – Элеонора ворвалась к Рысю без стука. Она старалась, чтобы голос звучал спокойнее, хотя внутри нее бушевала настоящая буря.

Рысь лишь коротко кивнул в ответ.

Она была в своей спальне, готовила платье к празднику, когда далл вызвал ее сжатым, почти приказным сообщением. Элеонора поняла все сразу, интуиция редко ее подводила.

И вот сейчас догадка подтвердилась. Помимо вызывающей озноб тревоги, страха и печали, вдруг пришло странное облегчение. Значит,