Отражения нашего дома - Диба Заргарпур Страница 7

– …Малюда, Зелайха, Зенат, Наргиз…

– Это я! – указывает на себя мадар.

– Моджган, Назанин и Малика, – заканчивает биби, глядя прямо на меня.

Я замираю. Все остальные тоже.

– Машалла, – улыбается хала Фарзана, однако осторожным шепотом спрашивает у мадар: – Она принимает лекарство?

– Сама знаешь, как это происходит, – вздыхает мадар. – В последнее время она путается все чаще.

Но биби-джан не сводит глаз с меня.

– Ладно! Хватит болтать, пора начинать праздник. – Хала Моджган выходит из дома с динамиками, из которых льется энергичная музыка. Пританцовывая, шествует в своей блестящей накидке поверх купальника.

Все смеются. За ней уныло плетется Амина.

Признание биби уже забыто.

Но не всеми.

– Сара, пойдем. – Амина утаскивает меня от стола. – Умираю от скуки. Давай что-нибудь придумаем. «Севен-илевен» за мой счет.

На прощание оглядываюсь на биби. От ее взгляда мурашки по телу.

Словно она хочет, чтобы я знала.

Словно хочет, чтобы я помнила ради нее.

У меня на языке вертится вопрос: «Что случилось в том доме? Что это за тайна, которая только сейчас жаждет вырваться наружу?» Но задать его я не успеваю. Амина уводит меня прочь.

После этого разговора я уверена только в одном: единственный способ найти ответы – вернуться туда.

К истокам.

Глава 4

Солнце нависает над нами, будто неприступная крепостная стена. Я проворно отстегиваю ремень и открываю дверь машины.

Мадар еще проворнее хватает меня за руку.

– Сара, если с твоим отцом что-то происходит, расскажешь мне, да? – Она снова вернулась в нормальное состояние. С влажным макияжем лицо выглядит свежо и безукоризненно. Она бросает взгляд на меня, и ресницы трепещут.

Я отвожу глаза, потому что смотреть на мадар – все равно что смотреть на солнце, так она ослепительно красива. Невольно вспоминаю девчонку, уверенно позирующую возле кабриолета. У нее такой вид, будто она никогда не знала печалей. Однако невольно задаюсь вопросом, осталось ли под толстым слоем косметических продуктов что-нибудь от той девчонки.

Той, с которой хочу познакомиться, но никак не наберусь храбрости.

– Да, мадар. Ничего там нет важного.

Потому что там действительно нет ничего, о чем стоит упомянуть. Тот неведомый «кое-кто» может оказаться новым деловым партнером или давно забытым родственником, приехавшим в гости к падару. Нет нужды сразу делать выводы и попусту беспокоить мадар. Как-никак родители всегда ведут себя именно так. Это правила их танца. Постоянно расходятся, но всегда каким-то образом возвращаются друг к другу.

Мадар пронзает меня пристальным взглядом, словно не верит. Я сдаюсь и торопливо выскакиваю из машины. Заставляю себя сосредоточиться на Самнер-Корте. Я сюда приехала не для того, чтобы рассуждать о родителях.

Окна первого этажа взирают пустыми глазницами. Похоже, ремонтная бригада вытащила стекла вместе с рамами. Парадное крыльцо скрипит и шатается. Колонны у входа увиты плющом, и я пробираюсь внутрь осторожно, стараясь их не задеть. Не хватало только обжечь глаза ядовитым соком.

Ремонтники уже здесь. Эрик и его бригада строительных рабочих разбредаются по просторному первому этажу.

– О, привет. – Загорелый жилистый парень вытирает лоб под кепкой и машет. – Смотрите-ка, кто почтил нас своим присутствием.

– И тебе привет, Эрик. – Мимо проносятся двое парней с перилами от лестницы. Я пригибаюсь. Ну и шустрят же они. Без заколоченных окон пространство залито светом, в зеркалах на стенах играют блики. Я регулирую объектив и делаю несколько снимков, отображая ход работ. – Да, пришла запечатлеть, как творится волшебство.

– Ага, работы у нас по горло. – Он достает из ящика с инструментами маску, перчатки и защитные очки, протягивает мне.

– Погоди, а это еще зачем?

– Нам нужны рабочие руки, а не картинки. Помоги лучше новому парню кое-что убрать. – Он прищуривает карие глаза и окидывает критическим взглядом мою маечку. – Хм. У тебя в машине нет рубашки с длинными рукавами?

– Я, честно говоря, не рождена для ручного труда. И вообще, что не так с моей майкой?

– Ладно, проехали, – смеется Эрик и качает головой. – Мы начали выносить шкафы из кухни, а ты хорошо бы помогла расчистить ванную – вон там, дальше по коридору.

Мы болтаем на ходу, но я вдруг осознаю, что он ведет меня по тому самому коридору, и руки покрываются мурашками. Крепче сжимаю камеру, хотя охотно сбежала бы отсюда.

– Э-э, а может, я лучше разгромлю что-нибудь наверху? Или…

Перед глазами возникает бледное лицо биби с глубокими тенями вдоль щек. Я вздрагиваю, и внезапно чудится, что стены подступают ближе и из темных углов за мной как будто следят чьи-то внимательные глаза.

– Ничего, справишься. – Эрик хлопает меня по плечу и подталкивает вперед. – Мы всегда поручаем новичкам работу попроще.

– Кого это ты называешь но…

Но Эрика уже и след простыл. Я со вздохом отшвыриваю защитные очки. Мне что, очки поверх очков надевать? Еще чего! Прикрываю рот маской и, набравшись храбрости, топаю к ванной. С открытыми окнами дом, наполненный светом, выглядит вполне нормальным. Так почему же мне мерещится, будто по углам, ускользая от моего взгляда, таится что-то зловещее?

Берусь за камеру, прицеливаюсь, снимаю. При свете вспышки из ванной кто-то выходит. Тьфу ты.

Громкий лязг, сдавленная ругань. На пол падает молоток. Отскакиваю шагов на пять. Парень стоит ко мне спиной и обливается потом. Выпрямляет мускулистую спину, тяжело дышит и протирает глаза.

Улучить момент и присмотреться? Или сразу бежать?

– Чего ты хочешь? Ослепить меня? – Он разворачивается. Мы встречаемся взглядами. Я не успеваю закрыть разинутый рот.

О боже мой.

Только этого не хватало.

Какая-то дурацкая шутка.

Не может быть…

– Соседушка, почему ты вечно придумываешь новые способы помучить меня? – Сэм, потирая лицо, растягивает губы в полуулыбке. Он так вспотел, что футболка стала почти прозрачной.

От неожиданности я вытворяю то, что сделала бы на моем месте любая девчонка, внезапно столкнувшаяся со своим бывшим другом детства. Швыряю ему в лицо пыльные перчатки и визжу:

– У тебя совесть есть? Тут люди работают!

– Ты о чем? – озадаченно спрашивает Сэм и стряхивает перчатки.

– Я не могу так работать. – Я немедленно меняю курс.

– С твоих перчаток мне что-то в глаз попало!

– Вот и хорошо! – кричу я, не оборачиваясь.

Стискиваю кулаки и перевожу дух только тогда, когда впереди снова показывается кухня. Отчасти радуюсь победе, словно зарубила демона, терзавшего меня много лет. Но где-то в глубине души другая моя частичка, еще помнящая о хороших манерах, немного огорчается.

Хочу повернуть назад и извиниться.

Но вдруг слышу топот маленьких ног.

Что это? Детский плач?

Выглядываю в другой коридор (до чего же здесь много коридоров!) – тот самый, что ведет к бару с тараканами. Стены здесь без окон, и свет достает только до середины прохода. Поправляю очки на носу, прищуриваюсь…

И вижу мелькнувшую тень.

Темные волосы. Девочка в цветастом платье. Исчезает за углом.

– Эй! – Я бегу по коридору и влетаю в пустой обеденный зал.

Опять мелькает тень, теперь уже слева. Бегу за ней, окликая на ходу.

Она сворачивает, на сей раз в дверь. Я сжимаюсь, думая, что она врежется лицом в створку, но нет.

Она проходит прямо сквозь закрытую дверь и, смеясь, ныряет в подвал.

У меня волосы встают дыбом от страха. Я умерла, и ничто уже не оживит мое бренное тело. Отступаю на шаг, еще на один.

«Свет сердца моего, танцуй». Голос рождается где-то глубоко внутри меня, отдается эхом и словно физически тянет меня за руку. Зов, перед которым я не могу устоять. Ноги сами собой движутся вперед, а разум кричит: «Вот тебе и пришел конец!» Но тело не слушается, оно уже мне не принадлежит.

Я спускаюсь в подвал.

Глава 5

Я наблюдала этот момент сотни раз.

В фильме ужасов девчонка наивно открывает дверь, ведущую в бездну вечной тьмы. Окликает кого-то и, невзирая на все предостерегающие знаки, не слыша криков зрителей «Не ходи туда!», – идет.

Эта девчонка – я.

Первое, что меня встречает, – это волна сырости и затхлый запах плесени. Второе – темнота, в которой запросто