Рассказы о юных героях - Валерий Михайлович Воскобойников Страница 8

— Куковеровы? — спросил пожилой. — Может, и хорошо, что в Ленинград не уехали… Окружён он фашистами. Блокада называется. Слыхали?

— Да откуда же тут услышишь? Ни газет, ни радио! — всплеснула руками мама.

— Это плохо, что нет наших газет, — покачал он головой и положил огромную, как лопата, ладонь на плечо Нине. — Тебя ведь, девочка, Ниной зовут?

Нина в ответ лишь молча кивнула.

— Ты бы вышла, постояла у дверей на всякий случай. Если что, стукнешь два раза, чтоб мы успели укрыться.

Она послушно вышла на улицу. Нина сразу поняла, что к ним пришли настоящие партизаны. Получалось, что деревенские не обманывали, когда на днях рассказывали, будто на лесной дороге к Шапкам какие-то люди обстреляли немецкий грузовик с продуктами. Фашистов убили, а продукты забрали себе. Тогда-то Нина и подумала про партизан.

Скоро дверь приоткрылась, и пожилой позвал её в дом.

— Давай, Нина, договоримся. Про нас — никому. Мы будем иногда приходить к вам. Ваш дом с краю, на отшибе. Если в деревне немцы — ты вешаешь на плетень стираное. Если нет — плетень свободен. Не перепутаешь?

Нина в ответ согласно кивнула.

— Ну, мы пошли. — И все трое исчезли в темноте. А мама в тот вечер тесто поставила не в кастрюле, а в ведре, щедро насыпав муку из принесённого мужчинами куля.

И Нина снова обо всём догадалась. У партизан в лесу печки нет, а хлеб им необходим, вот они с мамой и будут выполнять партизанское задание. С тех пор они пекли хлебы и, закутав их в чистые тряпки, прятали от лишних глаз. А несколько раз в неделю тихий стук в окно звучал условным сигналом.

Вскоре принесённая мука кончилась, но ещё до этого партизаны ушли на другое, более дальнее место, которое было не так приметно.

Однажды немцы снова пришли к ним в дом. Нина успела вывесить бельё на забор, таким образом сообщая об этом партизанам.

Офицер опять говорил что-то по-немецки, повторяя лишь одно понятное Нине слово: «Партизанен».

— Господин офицер предупреждает, что тех, кто будет помогать партизанам, ждёт смертная казнь, — объяснил переводчик.

А наутро тот же офицер приказал солдатам погнать семью ленинградцев в соседнюю деревню, где собирали всех неместных. Так их и гоняли несколько месяцев из деревни в деревню.

В декабре, когда Нине исполнилось четырнадцать лет, немцы объявили, что скоро отправят её вместе с другими приезжими, парнями и девушками, на работы в Германию.

Тогда-то Нина и решила уйти к партизанам.

— Ступай, доченька, только береги себя. А мы уж здесь как-нибудь управимся… — заплакала мама.

— Отомщу за отца! — твёрдо сказала ей Нина на прощание.

* * *

Командира отряда партизаны между собой звали Батей, да и фамилия у него была созвучная — Батов. Он был очень похож на отца Нины — такой же высокий, широкоплечий, степенный. Когда разговаривал, внимательно смотрел в лицо. Батов подробно расспросил её о прошлой жизни, семье. А когда узнал, что отец Нины погиб в первые недели войны, произнёс сурово, неожиданно ласково погладив её по голове:

— Мы вместе отомстим за наших…

Уже потом ей рассказали солдаты, что под фашистскими бомбами у него погибла вся семья.

В отряде Нина училась многому: стрелять из пистолета и автомата, отвоёванных у врагов, по тайным знакам находить тропинки, ведущие к партизанской базе…

Первое задание было простым, хотя и опасным. Впрочем, любое задание могло кончиться для Нины гибелью. Для неё подобрали заплатанную шубейку, истоптанные валенки и старый платок — в такой одежде она выглядела обычной деревенской девчонкой. Ей поручалось передать в деревне «верному человеку» пачку листовок. До конца леса Нину провожали два пожилых партизана.

— Ну, дочка, дальше ступай сама, и не трусь, главное — держись уверенно, отвечай, что идёшь к своей бабушке. — И они ещё раз повторили название деревни, в которой, по легенде, жила её бабушка.

Нина вышла на дорогу и направилась в сторону селения. А когда её остановили у развилки два немецких солдата, она, невинно глядя им в лицо, произнесла немецкое слово «гроссмутер» — «бабушка». Только заикалась чуть-чуть. Так бывало с ней от волнения. Вдруг рядом с солдатами затормозила машина, и они, махнув рукой, — мол, проходи, — полезли в кузов.

А дальше, как ей и сказал Батов, Нина пришла в третий дом от начала деревни, где её ждали. Тем самым «верным человеком» оказался мальчишка примерно её возраста, разве что на год старше. Он взял пачку листовок и, пробежав глазами первую, спрятал их за печь. Потом налил в зелёную эмалированную кружку кипятку и протянул Нине:

— Согрейся! Правда, заварки у меня нет, давно кончилась, и сахару тоже. Сам пустую воду пью. Скажи там своим, что сегодня, едва стемнеет, всё расклеим. А часть, как всегда, отнесу в соседнюю деревню. И ещё передай, что наш здешний полицай, Клим, начал лютовать. Смотри сама ему не попадись, когда пойдёшь назад, а то устроит допрос, он всех местных знает, — напутствовал мальчишка.

— А давай мы поговорим с ним! Скажем, чтоб к партизанам переходил. Ему же лучше будет!

— Ты что?! — испуганно воскликнул «верный человек». — Сразу на допрос к немцу отправит. А сестрёнка моя на кого останется?.. Ты, если очень хочешь с ним поговорить, соседку возьми с собой, Райку. Она его племянница.

— Тогда пойду к Райке, — сказала Нина, прощаясь.

В соседнем доме дверь открылась сразу, словно её ждали. На порог вышла девочка, одетая, будто собиралась идти куда. Лет ей тоже было примерно как Нине.

— Ты Рая? — спросила Нина.

— Ну, Рая. Тебе чего надо-то?

— Я от партизан. Пойдём к этому, твоему дяде Климу, скажем, чтоб он к партизанам переходил, — решила сразу приступить к делу Нина.

Рая секунду подумала и согласилась:

— А чего? И пойдём!

…Изба Клима стояла неподалёку. Дверь оказалась незапертой. Девочки вошли и увидели за столом хозяина. Он был слегка пьян.

— Ты чего пришла? — недовольно буркнул Клим, исподлобья глядя на Раю. — Да ещё подругу с собой привела…

— Я от партизан, — объявила Нина, выступив вперёд. — Дядя Клим, переходите к партизанам.

— Чего-чего?! — изумлённо уставился он на неё. — От каких таких партизан? А ну марш из избы! Выдумали тоже! Сейчас вот пойду к господину унтер-офицеру да доложу про вас. Чтоб и слова такого я больше не слышал! — со злостью стукнул он кулаком по столу. — «Партизаны»… Не посмотрю, что племяшка, тебе и пигалице твоей плетей задам! — И он, шатаясь, начал подниматься.

— Пошли скорей. — Рая дёрнула Нину за рукав. — А то