Единый государственный экзамен. Сочинение-рецензия - Нелли Михайловна Пащук Страница 9

придумывать все новые вопросы». Вопросы, которые задавал себе Майкл Фарадей, способствовали тому, что называется «алгеброй поверить гармонию», то есть из простого подмастерья превратиться в настоящего мастера. Так и великий композитор Иоганн Бах, так Эрнст Хемингуэй оттачивали свое мастерство, «извлекая неисчерпаемые вариации из одной темы». Сравнение с великими художниками звука и слова здесь более чем уместно. Научные открытия Фарадея сродни торжественным фугам Баха и «урокам самопознания» главного героя романа Э. Хемингуэя «Прощай, оружие». «Уроки самопознания» в конечном итоге привели и Майкла Фарадея к всемирной славе. Такова основная мысль текста Д. Гранина.

Рассуждения писателя Гранина о сложном пути М. Фарадея в поисках научной истины выдержано в публицистическом стиле, что соответствует последовательной риторике изложения мысли. Трехчастная композиция текста также соответствует гегелевской триаде: тезис (1 абзац — экспозиция), антитезис (2-6 абзацы — развитие сюжета), синтез (7 абзац — развязка). Элементы повествования вносят стилистическое разнообразие в общий тон рассуждения. Так, например, обращение автора к анекдотическим историям о великих ученых («Не падало яблоко, не прыгала крышка чайника») вызывает улыбку у читателя. Таким образом, этот фрагмент текста (4 абзац) окрашен семантикой юмора. Частые лексические повторы во всем тексте («жизнь — она», «Фарадей — он», «железный брусок — брусок был магнитом — спираль и брусок» и другие) используются автором с одной целью: быть как можно более убедительным в доказательстве, казалось бы, неоспоримой истины. С этой же целью писатель полемизирует сам с собой, ибо полемический диалог — одна из жанровых форм рассуждения. Писатель все время обращается к фактам (примерам): к открытиям других ученых, сравнению с Бахом, Хемингуэем.

«Факт — упрямая вещь в мире...» (М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»), поэтому все приводимые доводы Д. Гранина сводятся к одной максиме: Фарадей был увлечен процессом познания, «который осветил его путь светом славы».

Самокотин Алексей, 11 класс, ФМЛ №31.

IV. Художественное рассуждение на основе описания

Жизнь человеческой души — одно из проявлений жизни природы, поэтому в природе человек яснее видит себя, понимает и узнает. Всматриваясь в природу, он делает открытия в мире, в себе. Иногда это проявляется в непосредственном уподоблении жизни человека и природы, тогда возникает рассуждение на основе соответствия. Часто размышления автора непосредственно исходят из созерцания, наблюдения какого-либо явления природы. Тогда в представлении этого явления дается лишь та черта, от которой автор отталкивается в размышлении. Именно так строится размышление в рассказе М. Пришвина «Старая липа».

М. Пришвин. «Старая липа» (из поэмы «Фацелия»)

Думал о старой липе с такой морщинистой корой. Сколько времени она утешала хозяина и утешает меня, вовсе и не думая ничего о нас! Я смотрю на ее бескорыстное служение людям, и у меня, как душистый липовый цвет, распускается надежда: может, когда-нибудь и я вместе с ней процвету.

Примерный анализ текста

Уже название рассказа отражает главную черту образа, лежащего в основе рассуждения: старая. В тексте этот признак развертывается как внешний, но и в нем уже есть олицетворяющий эпитет: «...с такой морщинистой корой». А дальше олицетворение нарастает, становится эстетической доминантой образа: «Сколько времени она утешала старого хозяина и утешает меня, вовсе и не думая ничего о нас!» Автора удивляет бескорыстие липы — «бескорыстное служение людям». Соответствие (уподобление в образном плане), выраженное олицетворением, отражает и мотивирует психологический параллелизм: я — как эта липа. Этот параллелизм также выражен образно: в метафорах «процвету», «распускается надежда», «как душистый липовый цвет» (здесь метафора поддерживается сравнением). Таким образом, устремленность к бескорыстной самоотдаче выражена в рассказе обоюдным уподоблением: сначала через олицетворение (уподобление дерева человеку), затем через метафору и сравнение (уподобление человека дереву). В результате создается такой цельный и лаконичный образ, который всем своим художественным обликом емко и глубоко передает авторскую мысль.

V. Стихотворение в прозе

Цикл прозаических миниатюр 1880 года И. С.Тургенев назвал «Senilia», то есть «Старческое», но издатель журнала «Вестник Европы» дал им собственное название — «Стихотворения в прозе». Так в русской литературе закрепился этот жанр, обозначающий миниатюры в прозе: маленькие рассказики, лирические зарисовки, драматические сценки.

Стихотворения в прозе принадлежат словно двум культурам и традициям: стихотворной и прозаической, поэтому в них могут быть использованы приемы, мотивы, сюжеты и образы стихов и прозы, причудливо соединяться в рамках одного произведения, напоминая свободный стих.

Стихотворения в прозе обычно пишутся циклами или целыми книгами. Пишут их чаще всего поэты, но нередко пробуют себя в этом жанре и прозаики. Опыты Тургенева были скорее исключением, чем правилом. Из русских классиков к этому жанру тяготели Н. Рерих, Е. Гуро, В. Каменский, И. Бунин, М. Пришвин и др.

Для стихотворения в прозе характерна особая композиция: четкая членимость текста на фрагменты, логическая стройность целого. Важную роль играют различные повторы, особый строй синтаксиса.

Темы и мотивы стихотворений в прозе: раздумья о жизни и смерти, о смысле бытия. Они могут иметь подзаголовок «сон» или «видение», что позволяет фантазировать, обобщать, вводить символику.

К этому жанру обратились и современные прозаики: А. Солженицын («Крохотки)», Ю. Бондарев («Мгновения»).

Задание. Напишите сочинение в жанре эссе по стихотворению в прозе А. Солженицына «Утро».

А. Солженицын. Утро

Что происходит за ночь с нашей душой? В недвижной онемелости сна она как бы получает волю отдельно от этого тела пройти через некие чистые пространства, освободиться ото всего ничтожного, что налипало на ней или морщило ее в прошлый день, да даже и в целые годы. И возвращается с первозданной снежистой белизной. И распахивает тебе необъятно покойное, ясное утреннее состояние.

Как думается в эти минуты! Кажется, сейчас ты с какой-то нечаянной проницательностью что-то такое поймаешь, чего никогда... чего...

Замираешь. Будто в тебе вот-вот тронется в рост нечто, какого ты в себе не изведывал, не подозревал. Почти не дыша, призываешь тот светлый росток, ту верхушку белой лилийки, которая вот сейчас выдвинется из нетронутой вечной воды.

Благодатны эти миги! Ты — выше самого себя. Ты что-то несравненное можешь открыть, решить, задумать — только бы не расколыхать, только бы не дать потревожить эту озерную гладь в тебе самом...

Но что-нибудь вскоре непременно встряхивает, взламывает чуткую ту натяженность, иногда чужое