Борис Априлов - Приключения лисёнка

Борис Априлов ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛИСЁНКА

Памятный день

егодня был первый выход из дому. Еще утром мама Лиса сказала:

— Дети, пойдем к реке. Надо вас искупать.

— Что такое река? — спросил Лиско.

— Место, где течет вода.

— А что такое вода?

— Вода — то, что течет.

— А-а, понял!

В действительности Лиско ничего не понял, потому что был очень маленьким лисенком. Вместе со своими сестричками Хитрушей и Рунтавкой он впервые увидел свет тридцать дней тому назад.

Лиску считали способным ребенком. Он удивил мать и отца тем, что уже с первого дня мог выговаривать букву «р». А Хитруша и Рунтавка и сейчас еще говорят вместо «кривая ножка» — «кливая носка».

— Наш сын — гений,— радовался папа Лисан. — Может быть, он первый из нашей фамилии окончит университет.

Вот за что Лисан и Лиса любили сына больше, чем дочерей.

— Сегодня вечером мы пойдем на концерт,— сказала мама Лиса.— Смотрите не испачкайтесь после купания.

— Что такое концерт? — спросил Лиско.

— Концерт — это представление, его дают звери на Васильковой поляне.

— А-а, понял! — сказал Лиско.— А много дают? Хорошо наедимся?

— То, что там дают, не едят. Концерт дает пищу для души.

— Все же — это пища! — обрадовался Лиско.

И, задрав хвост, он отправился за своей матерью.

— Опусти хвост! Увидят, подумают, что ты загордился.

— Почему? — спросил Лиско.

— Потому что… когда лиса гордится, она всегда поднимает хвост. А люди, когда гордятся, задирают нос.

Лиско опустил хвост и сказал:

— А посмотри-ка на папу! Идет позади всех, а хвост поднял.

— Ему есть чем гордиться,— ответила мама Лиса, — он глава такой видной семьи.

Так они и шли друг за другом через лес и вежливо здоровались с каждым, кто встречался им на пути.

Наконец семейство Лисана подошло к реке. В этом месте вода текла медленно и было удобно плавать. Здесь росли разные лесные цветы. Обрызганные росой, они блестели и разливали аромат.

— Смотрите, дети! — воскликнула мама Лиса и повалилась на холодную от росы траву. Хитруша и Рунтавка сделали то же самое. А Лиско, остолбенев, смотрел на реку.

— Ты чего ждешь? — сказал папа Лисан.

— Ч-что? — спросил рассеянно Лиско.

— Сейчас же ложись! Это успокаивает.

Но Лиско по-прежнему стоял молчаливый и неподвижный и ни на минуту не отрывал взгляда от воды.

— Ч-что это?

— Река,— пояснил ему папа Лисан. — Тут будем купаться.

— Зачем купаться?

— Чистота очень необходима для каждого культурного животного. Она и нервы укрепляет — живем-то в такой век…

— Что такое век?

Лисан лапой почесал за ухом.

— Правду сказать, я и сам не знаю, что это такое. Но так говорят повсюду. Надоел ты с вопросами!.. Ну-ка ложись!..

Лиско упал на траву. По телу пробежал холодок, шерсть от росы заблестела. Его охватило дикое желание вертеться на мягкой постели и он увлекся этим занятием.

— А! — сказал Лиско и поднялся.— А! — повторил он и снова упал.

Ноги отказывались служить Лиске. Лес, небо, камни — все замелькало перед его глазами.

— Папа, земля вертится! — взвизгнул он от радости.

— Это доказано давно, — заметил Лисан.

Вволю накувыркавшись, все семейство вышло на припек. Солнце грело мокрую спину Лиски. Он почувствовал себя счастливым, хотел что-нибудь сделать, но никак не мог придумать, что же именно.

Лиско хорошо согрелся, зевнул, прошел к реке и опустил лапу в воду.

— Вода — ласковая! — прошептал он восхищенно, но вдруг отскочил назад и прижался к матери.

— Что случилось? — спросила мама Лиса.

— Из… из реки на м-меня п-посмотрел д-другой лисенок!

— Глупыш! — засмеялась мать. — Это было твое собственное отражение.

Лиско снова подошёл к реке. На этот раз он спокойно разглядывал такого же, как сам, лисенка со светлыми глазами, длинными ушами и продолговатой острой мордочкой. Он покачал головой. Лисенок, что был на дне реки, тоже покачал головой.

— Не удивляйся! — засмеялся папа Лисан.— Все, как в зеркале.

— О-о, теперь понял! — воскликнул Лиско и перестал интересоваться своим отражением.

— А сейчас,— предложила мама Лиса, — идите за мной. — Она вошла в воду и окунулась. Лиско сделал то же. Ему стало очень приятно. Вода омывала его, щепала, несла и поднимала вверх.

Папа Лисан приблизился к Лиске и начал учить его плавать:

— Самое важное — правильно дышать… О, не открывай рта!.. Вот так!.. Спокойней, спокойней, двигай лапками!.. Так… уже получается хорошо…

Лиско радостно взвизгнул и зашлепал по воде…

— Очень хорошо! — закричал он.— Как только станет скучно — сразу же сюда.

Семеиство Лисана долго плескалось в прохладной воде. Лисята отлично вымылись и стали такими чистыми, что теперь не узнавали друг друга.

— Довольно,— сказал наконец папа Лисан.

Счастливое семейство направилось к дому. Но как только они вошли в старую тёмную нору, Лиске сразу стало скучно. Прежде всего малышам не разрешили валяться, чтобы не пачкались (а известно: запретить детям валяться на земле — значит, лишить их самого большого удовольствия). Лиску снова потянуло к реке. Он захотел пойти туда один, без надзора, и делать там что ему вздумается. Увидев, что все заняты завтраком, Лиско шмыгнул в лес и направился по знакомой дорожке прямо к реке.

Лесные животные удивлённо смотрели на лисёнка, который, подпрыгивая, спускался прямо к реке.

— Куда это он один? — спросила у своей матери крохотная серна.

— Он — маленький хулиган! — ответила ей мать.— Ты, смотри, никогда так не делай.

А Лиско продолжал идти. Иногда он останавливался около дерева, разглядывал кору, но зачем он это делал — кто его знает. Вдруг послышался страшный рёв. У лисёнка замер дух: в двух шагах от него стоял громадный зверь с длинными ушами. Лиско попытался убежать домой, но зверь заревел ещё раз, и Лиско замер на месте.

— Куда ты, мальчишка? — спросил зверь.

— Н-никуда,— в первый раз в жизни соврал Лиско.

— Видишь ли что, малыш,— сказал зверь,— «никуда» нельзя идти. Другое дело, если ты идёшь без цели, но и в этом случае ты обязательно куда-нибудь придёшь. Понял?

— П-понял… А ты кто?

— Я — Магаре![1]

— Папа и мама о тебе ничего мне не говорили.

— Я не лесное животное. Всегда жил культурно, среди людей.

— А что ты ищешь здесь?

— Бегу от баснописцев. Эти люди не оставляют меня в покое. Я решил жить в лесу. Среди лесных жителей всегда найдется место для одного философа.

— И все же мне нужно идти,— совсем успокоившись, пробормотал Лиско.— Надеюсь, увидимся опять.

— А как же, гора с горой встречаются, мы — тем более.

Магаре нагнул голову и начал щипать траву.

«Выходит, что в мире много есть такого, чего я не знаю», — задумался Лиско.

Но эту мысль вытеснила другая — как бы поскорей добраться до реки. И он легко побежал вниз.

Что случилось позже

исичка Хитруша первая заметила, что Лиски нет. Она удивленно осмотрелась и сказала:

— Кажется, нас было две лисички?.. Совсем недавно было две, а теперь только одна.

— Как — одна? — перестала играть сестричка Рунтавка.

Она была умнее, потому что родилась на час раньше лисички Хитруши.

— Вот, давай посчитаем: одна! — Хитруша указала лапкой на Рунтавку. — Видишь?

В действительности лисят было двое, но она не считала себя и потому никак не могла насчитать больше одного лисёнка.

— Кого-то из нас здесь нет… Да Лиски нет… Мама, а Лиски нет.

— Где же он? — из норы показалась мама Лиса.— Ведь играли вместе?

— Да, играли вместе, но сейчас Лиски нет.

Мама Лиса сказала об этом папе Лисану. Тот осмотрелся и несколько раз окликнул шалуна. Никто ему не ответил. Папа Лисан быстро обошёл всю окрестность, запыхавшийся вернулся и сообщил:

— Дело серьёзное. Ребёнок исчез.

— Но куда же он пошёл? — заохала Лиса.— Он ведь леса не знает.

В это время мимо лисьего дома проходили лесные животные, направлявшиеся на концерт.

— Ну-ка быстрей, опаздываем! — позвал Лисана ёж Таралежко. — А то займут первые места.

— Мы не можем идти,— сказал Лисан,— Лиско пропал.

— Не говори так! — испугался Таралежко.— Ежко, дитя, где ты?.. Не отставай. Как же это случилось?

— Что я знаю?.. Нет его — и всё.

— Сейчас же всем объявлю на концерте! — закричала белочка Сивелка и побежала к Васильковой поляне.

Перед спущенным занавесом эстрады уже толпились животные. Они поднимали большой шум: каждый хотел сесть как можно ближе. Распорядители были в панике. За занавесом из зелёных листьев выстраивался хор. Солисты охваченные волнением, непрерывно толкались, приводя в ужас дирижёра Славейку.