Николай Наволочкин - Ручка из берёзового сучка

Николай Дмитриевич Наволочкин

Ручка из берёзового сучка

Жили-были дед да бабка.

Жили они в дремучей тайге, за тремя сопками да за пятью оврагами, в лесной сторожке.

Все вы, конечно, догадались, что дед этот был не простой дед. Догадывался об этом и мальчик Алёша, потому что папа и мама называли деда «чудесник-кудесник». Давно догадывался, а проверить никак не мог: очень уж редко приезжал дед в город, где жил Алёша.

Но вот однажды в каникулы залаял на улице пёс Никудышка, шарахнулись с завалинки куры, а в окно заглянула ушастая лошадиная голова.

— Алёша, дедушка приехал! — закричала из кухни мама.

И правда: заскрипели на крылечке ступеньки, распахнулась дверь, и вместе с морозцем в прихожую ввалился сначала большущий мешок, а потом сам дед-бородед в тулупе до самых пяток.

Все знают, что самые замечательные события случаются в каникулы. Так было и на этот раз. Прежде всего из дедова мешка посыпались смолистые кедровые шишки. Потом дед порылся и вытащил берестяной туесок с мороженой клюквой. За клюквой появилась длинная связка сушёных грибов.

— Белки нам с бабкой натаскали, — между прочим заметил дед.

«Понятно, — подумал Алёша. — Простому деду белки таскать грибы не будут. Очень им надо!»

Но главное случилось в обед, когда пришёл папа. Дед заявил, что забирает Алёшу с собой за три сопки, да за пять оврагов в лесную сторожку.

— Всё равно у парня каникулы, да и бабка по внучку соскучилась.

Папа с мамой немного поколебались, но ведь дед был чудесник-кудесник, и они согласились.

Простился Алёша с папой и мамой, закутался в дедов тулуп, и поехали они в дремучую тайгу.

Провожал их пёс Никудышка, но так как это был городской пёс, он побоялся бежать за три сопки, да за пять оврагов и возле киоска, где летом продавали мороженое, отстал.

Потянулись за городом белые поля, пригрелся Алёша и слышит — полозья напевают:

Небольшая ноша —Старый дед с Алёшей.Небольшая, небольшая,Нам катиться не мешает.

«Задремал я, наверно», — подумал Алеша, встряхнулся и спрашивает у деда:

— Дедка, а почему ты в сторожке живёшь, что ты там делаешь?

— Лес стерегу, — отвечает дед.

«Ну да! Зачем его стеречь, убежит он, что ли?» — не поверил Алёша, но возражать деду не стал.

Под вечер, когда проехали два оврага и одну сопку, наскучило Алёше сидеть.

— Ну что ж, — решил дед, — давай слезем, погреемся.

Идут они по дороге, смотрит Алёша, а дед рукавицы на санях оставил. Удивился мальчик:

— Ты чего это, дедка, рукавицы снял?

— Э, брат, — улыбается дед, — жаркие они очень. В них только чай кипятить.

— Как так чай кипятить?

— А очень просто. Хожу я по тайге, чайку захочется, не бежать же к бабке. Я в кружку воды зачерпну, — эвон она кружка, в мешке лежит, — поставлю её в рукавицу. Пока курю, глядишь, вода закипела, пей на здоровье.

Ну? — удивился Алёша. — Так ты, дедка, правда чудесник-кудесник?

— Я что, — скромничает дед, — я так, полукудесник, а вот бабка твоя — полная кудесница. Это она рукавицы шила.

— Деда, а что она ещё может делать?

— Всё может. Оладьи, допустим, здорово печёт.

— А как? Расскажи, пожалуйста!

— Как? Да обыкновенно. Сковородку у нас медведь утащил, так она накалит утюг, шлёп на него тесто. Тесто пошипит — и оладья готова, сама с утюга соскакивает. Вкусные оладьи получаются. Вот приедем, попробуешь.

«Ну, чудеса!» — думает Алёша.

А тут сорока на дорогу выскочила, пострекотала, пострекотала — и в кусты.

— Чего это она, дедка?

— Это соседка наша, — отвечает дед, — рядом живёт. Увидела нас, к бабке полетела сказать, что едем. Ну садись, смеркается уже, торопиться надо.

Уселись старый и малый в сани, подстегнул дед лошадь, и покатили они дальше.

Долго ли, коротко ли ехали, — вторую сопку миновали. Звёзды на небе высыпали. У деда в лесу звёзд побольше было, не то, что в городе. Засмотрелся Алёша на звёзды, слышит, полозья опять напевают:

Утомилась лошадь,Задремал Алёша.Утомился, задремал,Мал ещё Алёша, мал.

Поморгал глазами Алёша, смотрит — огонек между стволами мигает. Сначала Алёша подумал, что это звёздочка с неба опустилась. В тайге всё может быть. Потом чувствует — дымком потянуло.

— А вот и наша сторожка, — говорит дед. Приехали.

Утром, как дед и обещал, угостила бабка гостя чаем с оладьями. Правда, Алёша не видел, как их бабка на утюге печёт, проспал с дороги. Но оладьи были вкусные, лучше тех, что мама на сковородке готовила.

После завтрака надели дед и Алёша лыжи и пошли настоящую тайгу смотреть. А тайга была рядом, прямо у дверей сторожки и начиналась. Направо посмотришь — деревья, налево посмотришь — деревья прямо — тоже деревья. А за деревьями опять деревья.

Идут дед и внук, по сторонам посматривают.

— Ишь, зайцы-то что на снегу написали! — говорит дед. — Перед морозом бегают.

Много следов на снегу, а больше всего заячьих.

Тянутся цепочками: два круглых, два продолговатых, два круглых, два продолговатых.

— Хорошо зайцы пишут, — продолжает дед, — ровно, аккуратно. А ты, Алексей, что-то мне своих тетрадей не показывал. Красиво, поди, писать выучился?

Промолчал Алёша. С чистописанием-то у него как раз дела были неважные. У всех ребят ничего, а в его тетрадке не хотели буквы ровно стоять, за линейки лезли, то влево, то вправо валились, только что не плясали.

Вспомнил это Алёша и пригорюнился. А дед хитрый. Видит, что внук задумался, выспрашивать начал: как да что? Крепился, крепился Алёша — кому охота про себя плохое рассказывать, но дед всё выпытал. Расспросил внука, покурил и говорит:

— А мы эту беду поправим. Вон она, берёзка, твоя спасительница.

Скатились они с пригорка в ложбинку. Вынул дед нож и срезал у берёзки сухой сучок.

— Зачем сучок, дедка? — спрашивает Алёша.

— Я тебе из него волшебную ручку смастерю…

И смастерил.

Как вернулись они в сторожку, сел дед у печки и принялся с берёзового сучка тоненькие стружки состругивать.

Сначала Алёша просто ожидал, потом спрашивать стал:

— Скоро, деда?

А дед всё строгает да строгает.

Ждал, ждал Алёша — не дождался: уложила его бабка спать.

А тут сорока-соседка в окошко заглянула, увидела, что дед волшебную ручку мастерит. Полетела в своё гнездо и давай звонить вороне — новость сообщать.

— Два ноля тридцать пять? Это ворона?.. Здравствуй, ворона! Дед-лесник волшебную ручку мастерит, хочешь посмотреть?

— Кар-р! — отвечает ворона. — Р-разумеется хочу.

— Тогда лети скорее, — торопит сорока.

Подлетели они к окошку, заглядывают. А Алёша, хоть глаза закрыты, всё видит. Дед как раз ручку доделал, на стол положил.

— Кр-расота, — говорит ворона. — Давай, сорока, укр-радём!

Вскочил Алёша, огляделся. В окошко солнце заглядывает. Бабка у печи возится, деда нет, а на столе ручка лежит. Выстругал её дед, отшлифовал, перо вставил и даже ёлочки на ручке узором выжег. Хорошая ручка получилась.

— Бабушка, — позвал Алёша, — а чернила у вас есть?

— Да ты позавтракай сначала, — уговаривает бабка. — Успеешь ещё, попишешь.

— Что вы, бабушка, — говорит Алёша, — надо же попробовать.

Достала бабушка чернила, тетрадку в косую линейку из-за зеркала вынула.

Надел Алёша валенки на босые ноги — и к столу.

Стал писать. Что такое? Буквы то вкривь, то вкось валятся, за линейки вылазят. Так-то и старая, неволшебная ручка писала.

— А ну ещё попробую, — шепчет Алёша.

Макнул перо в чернильницу, поторопился и кляксу посадил. Вот тебе и волшебная ручка!

В это время дед с улицы заходит — дрова притащил. Увидел, что внук мается, заглянул в тетрадку и говорит:

— Эх, Алексей, Алексей, да разве так надо! Ты сядь хорошо, ручку правильно возьми, — как в школе учили. Вот так. А теперь слова волшебные запомни:

Если ручкой я пишу,Не верчусь и не спешу,Букву к букве аккуратноПо линейкам вывожу.

Пока будешь помнить волшебные слова, ручка хорошо писать будет, а как запамятуешь — тут уж волшебство не действует.

Повторил Алёша волшебные слова. Сел за стол, как в школе учили, ручку правильно взял и принялся снова писать. Старается, каждую буковку выводит. Там, где надо, — нажим делает, там, где надо, — тоненькую линию. Лучше получаться стало.

Бабка свои кастрюли оставила, руки о фартук вытерла, очки надела, подошла и любуется.

Три строчки Алёша написал неплохо, а дальше спешить стал, буква «б» хвостиком вильнула, буква «ф» кособокая вышла, а буква «н» захромала.

— Вот видишь, — говорит дед, — это ты волшебные слова забыл. Пока помнил — хорошо получалось, а как забыл — всё волшебство из ручки вышло.