Кармен Гайте - Красная Шапочка на Манхэттене Страница 10

— Ты права, Линда. Что бы я делала без твоих советов… Честно говоря, когда все хорошо, мне кажется, что сейчас произойдет что-то ужасное.

— Перестань, а то и впрямь накаркаешь беду.

Когда ужин подходил к концу, из кухни появился мистер Ли Фу Цзы: он принес торт с десятью зажженными свечами.

Мистер Аллен был очень доволен. Он встал и запел «С днем рожденья тебя», и песню немедленно подхватили все сидящие за столом, включая Рода, а затем незнакомые посетители за другими столиками ресторана. Мистер Аллен улыбался, приглашая петь весь зал. Он делал плавные движения руками, словно дирижировал хором. Сара опустила глаза. Ей было ужасно стыдно.

— Ну же, детка, не будь такой букой! О чем ты думаешь? Пора задувать свечи! — с упреком воскликнула миссис Аллен. — Разве тебе не весело? А теперь ты должна загадать желание.

Сара сосредоточилась. «Я хочу еще раз увидеть бабушку в зеленом платье», — произнесла она мысленно, вонзив ногти в ладонь.

Затем она погасила свечи, дунув на них почти с яростью, как будто ей не терпелось покончить с этим как можно скорее. Все десять свечек погасли одновременно. Кругом захлопали в ладоши.

— Когда свечки гаснут разом, это означает удачу, — сказала миссис Тейлор. — Ты ведь не забыла загадать желание?

— Нет, — ответила Сара.

— Конечно же, это секрет, не так ли?

— Секрет, — подтвердила Сара.

Мистер Ли Фу Цзы протянул ей нож, и аплодисменты грянули с новой силой.

— Ты резать торт. Я помогать.

— Я первый! Мне самый большой кусок, — крикнул Род, пододвигая свою тарелку.

— Выглядит очень аппетитно, — воскликнул мистер Тейлор.

Миссис Аллен была счастлива.

— Как хорошо, когда есть ресторан, где тебя знают. В других местах нам бы не устроили такой праздник, — сказала она.

Мистер Ли Фу Цзы подмигнул миссис Аллен. Тейлоры смотрели на них в растерянности.

— Дело в том, что торт пекла миссис Аллен, — признался мистер Аллен. — Это ее фирменный клубничный торт, правда, дорогая? Она может соперничать с самим «Сладким Волком».

Миссис Аллен отмахнулась с притворным негодованием, словно мистер Аллен сказал чушь. Кондитерская «Сладкий Волк» считалась лучшей на Манхэттене. Там пекли семьдесят пять разных видов тортов. Эта кондитерская находилась неподалеку от Центрального парка, в ней было два чайных салона, где по вечерам не было мест, хотя оба салона казались огромными.

— Не преувеличивай, — сказала миссис Аллен. — Для начала пусть все попробуют. Надеюсь, у меня получилось. Но судить не мне.

Все, кроме Сары, взяли по кусочку, так что на блюде не осталось ни крошки.

— «Сладкий Волк» мог бы позавидовать, — сказал Филип Тейлор. — Как-нибудь в выходной закажем там столик, возьмем по кусочку клубничного торта и сравним, у кого получается лучше — у них или у Вивиан. Не правда ли, отличная идея?

— Решено, — отозвался мистер Аллен.

Сара отметила, что отец впервые гордился тем, какие вкусные клубничные торты печет его жена. Он смотрел на нее с нежностью.

— Готов поспорить, — продолжал мистер Тейлор, — их торт окажется хуже. И тогда мы позовем хозяина и скажем ему: «И это вас называют Королем тортов? Как бы не так! Зато у нас есть королева — вот она, перед вами. Это настоящая Королева тортов». И Волку придется смолчать, каким бы сладким он ни был.

Все очень смеялись, а миссис Аллен смотрела на Филипа Тейлора с благодарностью.

Ужин, как и ожидалось, завершился похвалами клубничному торту.

Тем же вечером миссис Аллен испекла новый торт, хотя уверяла всех, что очень устала. Был канун субботы, на следующий день они, как обычно, должны были ехать к бабушке.

Когда миссис Аллен достала торт из духовки, а Сара ушла в свою комнату, собираясь почитать бабушкину книжку о статуе Свободы, в гостиной зазвонил телефон. Мистер Аллен снял трубку. Обрывки нервного разговора с продолжительными паузами были слышны и в кухне, и в комнате Сары. Миссис Аллен прислушалась. «Не может быть, в это невозможно поверить!» — восклицал мистер Аллен.

Сара вышла из комнаты и столкнулась с матерью, которая стояла в коридоре, вытирая руки о передник.

— Что случилось? — спросила Сара.

— Понятия не имею. Сейчас узнаем. Похоже, какая-то плохая новость.

Сара вернулась к себе, оставив дверь открытой. Как только телефонный разговор закончился, послышались рыдания. Родители шли по коридору обнявшись и плакали. Сара проследовала за ними на кухню. Всхлипывая, мать проговорила:

— Я же говорила, за веселье расплачиваются слезами. Как раз сегодня за обедом я говорила об этом Линде. А она ответила, что я накаркаю беду. Да, представь себе, так и сказала — накаркаю… Бедный Джозеф!

Из краткого разговора, прерываемого рыданиями, Сара заключила, что дядюшка Джозеф, брат ее отца, которого она никогда не видела, попал в автомобильную катастрофу где-то неподалеку от Чикаго и скончался на месте.

Миссис Аллен, которую катастрофы приводили в ужас, вела себя с мужем нежно как никогда.

Она села к нему на колени и принялась целовать и гладить его по голове, как ребенка. Затем сделала ему липовый чай, и они принялись обсуждать поездку в Чикаго. Мистер Аллен принес из спальни брошюру, где было указано расписание самолетов и поездов.

— По-моему, тебе нет смысла со мной ехать, Вивиан. Это двойные расходы. Кроме того, вы ведь почти не были знакомы, — говорил он ей, изучая расписание и что-то подсчитывая на карманном калькуляторе.

Но отговорить ее мистеру Аллену не удалось. Как она может бросить мужа одного в такую минуту? Долг превыше всего. И что скажут его родственники, если он приедет на похороны одни? Скорее всего, решат, что они на грани развода.

— Бедная Сара, — в конце концов сказал отец, взглянув на дочь. — Как ужасно закончился ее день рождения!

Больше они ничего ей не говорили и не обращали на нее внимания. Поэтому она вернулась в свою комнату и снова взяла книжку. Разыгравшаяся драма не имела к ней ни малейшего отношения. Все ее воображение было занято книжкой, которую подарила бабушка. На синей обложке была фотография статуи Свободы в полный рост. Называлась книжка «Обрести Свободу».

После нескольких телефонных звонков, перешептываний и хождений из кухни в гостиную мистер и миссис Аллеи направились в комнату дочери.

Сара лежала на кровати одетая. «Идея построить статую Свободы родилась во Франции. Ее заказали эльзасскому скульптору по имени Фредерик Огюст Бартольди, который начал свою работу в 1874 году, избрав мать в качестве модели для первого макета высотой всего девять футов».

Читая книжку, Сара задремала. Все ее мысли были заняты прочитанным: оказывается, раньше статуя была женщиной по имени мадам Бартольди. Когда в комнату вошли, она вздрогнула. Родителей сопровождала миссис Тейлор. Сначала Сара ничего не поняла. Сама не зная почему, она поспешно спрятала книгу.

Родители сообщили ей, что через три часа они отправляются в Чикаго. Ночным самолетом. На следующий день, в субботу, хоронили дядюшку Джозефа. Они вернутся в воскресенье вечером. Сара останется у супругов Тейлор.

— Но мы же должны отвезти бабушке торт. Вы сказали ей, что уезжаете?

— Как тебе удается все помнить, детка! — сказал мистер Аллен. — Сейчас мы ей позвоним.

— Собирай свои вещи, и пойдем к нам, — произнесла Линда Тейлор покровительственным тоном.

— Вот ключи от дома, вдруг тебе что-нибудь понадобится, — сказала миссис Аллен. — Тебе уже десять лет, дочка. В таком возрасте пора учиться ответственности. Надеюсь, ты будешь вести себя хорошо.

— Конечно, как же иначе, — перебила ее миссис Тейлор. Ее голос звучал ласково и немного фальшиво. — Ты ведь разумная девочка, правда?

Сара ничего не ответила. Она смотрела в другую сторону.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Доверяя кому-то тайну, ты отдаешь ему свою свободу.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда темнело и на крышах домов зажигались рекламные щиты, на улицах и площадях Манхэттена можно было встретить очень старую женщину. Она была одета в лохмотья, а на ее голове красовалась широкополая шляпа, которая закрывала почти все лицо. Спадавшие на спину волосы, пышные и белые, как снег, свободно развевались на ветру или были собраны в толстую косу, которая свисала до талии. Перед собой она катила пустую детскую коляску, очень старомодную — огромную, на высоченных колесах, изрядно потрепанную. В антикварных лавках и магазинах на Девяностой улице, где женщина часто появлялась, за коляску предлагали пятьсот долларов, но она и не думала ее продавать.