Афанасий Фрезер - 100 волшебных сказок мира (сборник) Страница 11

И певцы пели о прекраснейшей розе мира, но каждый пел о своей. Тогда кликнули клич по всей стране, воззвали ко всем сердцам, бьющимся любовью.

– Никто еще не назвал настоящей розы! – сказал мудрец. – Никто не указал, где она цветет. Не из гроба Ромео и Джульетты, не из могилы Вальборги выросла она, – хотя розы с их могил вечно будут дарить сладчайший аромат в преданиях и песнях, – не из окровавленных мечей Винкельрида, не из священной крови, брызнувшей из груди героя, умершего за родину свою, – хотя и нет смерти слаще этой, нет розы краснее пролитой за отечество крови! И не ей посвящает свою молодую жизнь человек, проводящий годы за годами, целые дни и долгие бессонные ночи, ухаживая за магической розой науки!

– Я знаю, где цветет та роза! – сказала счастливая мать, явившаяся к одру королевы с крошечным ребенком на руках. – Я знаю, где надо искать прекраснейшую розу мира – эмблему высшей, чистейшей любви. Она цветет на румяных щечках моего милого крошки, когда он, подкрепившись сном, открывает веселые глазки и с любовью и нежностью улыбается мне!

– Прекрасна эта роза, но есть еще прекраснее! – сказал мудрец.

– Да, куда прекраснее! – сказала одна из женщин. – Я видела ее. Священнее этой розы нет на свете, но она была бледна, как лепестки чайной розы. Я видела ее на щеках королевы; она сняла свою королевскую корону и ходила всю долгую, томительную ночь, баюкая свое больное дитя, плача над ним, целуя его и молясь за него, как только может молиться мать в часы страха за своего ребенка!

– Священна белая роза скорби, велика власть ее, но все же это не та роза!

– Я видел ее, прекраснейшую розу мира, видел перед алтарем Господним! – сказал благочестивый старик епископ. – Она сияла, как светлый лик ангела. Молодые девушки шли к причастию, возобновить обет, данный при крещении, и на их свежих щечках цвели алые и белые розы. И вот перед алтарем стояла одна молодая девушка; всею душою, полною небесной чистоты и любви, возносилась она к Богу. Вот она – чистейшая, высшая любовь!

– Благословенна такая любовь, но все же никто не назвал еще прекраснейшей розы мира! – сказал мудрец.

Вдруг в комнату вошел маленький сынок королевы; в глазах его стояли слезы, щеки были влажны; он нес в руках большую раскрытую книгу в бархатном переплете с серебряными застежками.

– Мама! – сказал ребенок. – Послушай, что я сейчас прочел!

И дитя присело у постели больной и прочло из книги о том, кто добровольно умер на кресте ради спасения всех людей, даже ради не родившихся еще поколений!

– Нет выше этой любви!

И щеки королевы окрасились румянцем, глаза широко раскрылись: она увидела, что из листов книги выросла вдруг великолепнейшая роза мира, живое подобие той, что выросла из крови Христа, пролитой на кресте!

– Я вижу ее! – сказала она. – И вовеки не умрет тот, кто видел эту розу, прекраснейшую розу мира!

Стойкий оловянный солдатик

Были когда-то двадцать пять оловянных солдатиков. Ружье на плече, грудь колесом, мундир красный, отвороты синие, пуговицы блестят… Чудесные солдатики! Их подарили маленькому мальчику на день рождения. Мальчик захлопал в ладоши и принялся расставлять их на столе.

Двадцать четыре были совершенно одинаковые, а двадцать пятый солдатик оказался одноногим. Его отливали последним, и олова немного не хватило. Впрочем, он и на одной ноге стоял так же твердо, как другие на двух.

На столе было много игрушек. Но лучше всех был картонный дворец. Через его окошки можно было заглянуть внутрь и увидеть все комнаты. Перед дворцом лежало круглое зеркальце – оно было как настоящее озеро, и вокруг него стояли маленькие зеленые деревья. По озеру плавали восковые лебеди.

Самой красивой была хозяйка дворца. Она тоже была вырезана из картона. На ней была батистовая юбочка, голубой шарф, а на груди – блестящая брошка.

Красавица стояла на одной ножке, вытянув вперед руки, – она была танцовщицей. Другую ножку она подняла так высоко, что оловянный солдатик решил, будто красавица тоже одноногая.

«Вот бы мне такую жену!» – подумал он и притаился за табакеркой, стоявшей на столе.

Отсюда солдатик отлично видел прелестную танцовщицу, которая все время стояла на одной ножке и ни разу даже не покачнулась!

Ночью, когда все люди легли спать и в доме стало тихо, игрушки устроили бал. Даже щелкунчик принялся кувыркаться, а грифель танцевал на доске, оставляя на ней белые следы! Поднялся такой шум, что в клетке проснулась канарейка и начала болтать на своем языке так быстро, как только могла, да еще и стихами.

Только одноногий солдатик и танцовщица не двигались.

Она стояла на одной ножке, а он застыл с ружьем, как часовой, и не сводил с красавицы глаз.

Пробило двенадцать. И вдруг открылась табакерка.

В этой табакерке сидел маленький злой тролль. Он выскочил из табакерки и огляделся кругом.

– Эй ты! – крикнул тролль оловянному солдатику. – Танцовщица слишком хороша для тебя!

Но оловянный солдатик притворился, будто ничего не слышит.

– Ладно, ты меня еще вспомнишь! – сказал тролль.

Утром, когда дети проснулись, они нашли одноногого солдатика за табакеркой и поставили его на окно.

Вдруг окно распахнулось, и солдатик полетел с третьего этажа вниз головой. В ушах у него засвистело. Минуты не прошло – и он уже торчал из земли вверх ногой. Мальчик и служанка сейчас же бросились искать солдатика, но сколько ни шарили по земле, так и не нашли. Конечно, если бы солдатик крикнул: «Я тут!» – его бы сразу отыскали. Но он считал недостойным кричать на улице – ведь он носил мундир и был солдатом.

И тут хлынул ливень! По улице расползлись широкие лужи, потекли быстрые ручьи. А когда наконец дождь кончился, прибежали двое уличных мальчишек.

– Смотри, – сказал один из них, – это оловянный солдатик!.. Давай отправим его в плавание!

Они сделали из газеты лодочку, посадили в нее оловянного солдатика и спустили в канавку.

Лодочка поплыла, а мальчики бежали рядом, подпрыгивая и хлопая в ладоши.

Вода в канаве так и бурлила после ливня! Лодочка то ныряла, то взлетала на волну, то ее кружило, то несло течением.

Оловянный солдатик весь дрожал, но держался стойко, как и положено настоящему солдату.

Лодочку занесло под широкий мост, и стало очень темно.

И тут из-под моста выскочила большая водяная крыса.

– Ты кто такой? – закричала она. – Предъяви паспорт!

Но оловянный солдатик молчал и крепко сжимал ружье. Крыса плыла за ним вдогонку. Она свирепо щелкала зубами и кричала плывущим навстречу щепкам и соломинкам:

– Держите его! У него нет паспорта!

И она изо всех сил загребала лапами, чтобы догнать солдатика. Но лодку несло так быстро, что даже крыса не могла угнаться за ней. Наконец оловянный солдатик увидел впереди свет. Мост кончился.

«Я спасен!» – подумал солдатик.

Но тут послышался такой грохот, что любой бы испугался. За мостом вода с шумом падала вниз – прямо в широкий бурный канал!

Остановиться было невозможно. Лодку с оловянным солдатиком вынесло в канал. Волны бросали ее то вверх, то вниз, но солдатик по-прежнему держался храбро и даже глазом не моргнул.

Вдруг лодочка завертелась на месте, зачерпнула воду бортом и скоро наполнилась водой до самых краев.

И наконец вода накрыла солдатика с головой.

Погружаясь на дно, он с грустью подумал о красавице танцовщице. Не придется увидеть ее больше никогда!

Он приготовился достойно встретить смерть.

Но тут откуда ни возьмись из воды вынырнула большая рыба и проглотила солдатика вместе с ружьем.

Темно было в желудке у рыбы, темнее, чем под мостом! Но оловянный солдатик держался стойко и еще крепче сжал ружье. Так он пролежал довольно долго.

Вдруг рыба заметалась из стороны в сторону, стала нырять, извиваться, прыгать и наконец замерла.

И вдруг словно молния блеснула в темноте.

Потом стало совсем светло, и кто-то закричал:

– Вот так штука! Оловянный солдатик!

Оказывается, рыбу поймали, отвезли на рынок, потом она попала на кухню. Кухарка распорола ей брюхо, увидела оловянного солдатика и понесла его в комнату.

Весь дом сбежался посмотреть на путешественника. Солдатика поставили на стол, и – о чудо! – он увидел ту же комнату, того же мальчика… На столе все так же возвышался картонный дворец, на пороге которого стояла красавица танцовщица…

Оловянный солдатик, не мигая, смотрел на танцовщицу, танцовщица смотрела на него, и оба молчали.

Вдруг самый маленький мальчик схватил его и ни с того ни с сего швырнул прямо в камин. Наверно, это были козни злого тролля из табакерки.

В камине пылали дрова, и оловянному солдатику стало очень жарко. Он чувствовал, что горит. Краска сбежала с его лица, он весь полинял…