Сборник - Волшебные сказки Италии Страница 12

– Вы о чем это? – Бригелла ничего не понял. – Как часто вам дурные снятся сны?

– Ты думал, я бояться буду смерти? Не дождешься! – глаза Калафа искрились решимостью достойно встретить роковой удар.

– Быть может, жар у вас? За лекарем послать? – Бригелла даже испугался, что в нездоровье юноши его вдруг обвинят. «Вот дела!» – подумал он и стражников позвал, чтоб отвели пришельца сами.

Опасения Калафа не оправдались. Он вошел в зал, где должна была решиться его судьба, без приключений. Удивился:

«Что-то здесь не так! Я жив – Адельма обманула, все-таки!»

Альтоум встретил Калафа ласково:

– Счастливый день, о, сын мой, утро обещает! За дочерью отправил я гонца. Как только Турандот войдет, я объявлю о вашей свадьбе. Непросто было мне ее уговорить. Твою загадку вряд ли разгадала, поэтому все сложится удачно.

– Ваше величество, не надо так спешить! – Тарталья не выдержал и вставил пару слов. – Вы знаете принцессу не хуже меня – без сюрпризов не обойтись! – а про себя министр подумал: «Выпороть девчонку – мало!»

– Ну вот! И я о том же! Идет принцесса, почему-то плачет! – Панталоне указал рукою в коридор, откуда вышла Турандот.

Все ахнули! Принцесса была одета в траурное платье, служанки – тоже. Под звуки траурного марша процессия вошла.

– Вы ждали – я пришла! – принцесса смахнула слезу. Играла роль она, иль искренне страдала – кто знает душу женскую до дна?

– Нет счастья высшего, чем видеть вас, любить! – слов у Калафа не хватало, чтоб чувство выразить.

– Ну что, принцесса, объявлять о свадьбе? При чем здесь траур? Для женщины замужество, семья и дети – счастье! – ликовал Альтоум.

– Не спешите, отец! Счастье – возможно, но не для меня.

– И слышать не хочу!

– Напрасно. Я могу ответить и вам, и юноше…

– И что ответишь ты? – Альтоум, улыбаясь, ждал…

Принцесса повернула свой волшебный лик в сторону Калафа и сказала:

– Ты – Калаф, сын Тимура! Достаточно? – гордо вскинула прекрасную головку и, торжествуя, оглядела зал.

Сумасшедший миг восторга, отчаянья и счастья заставил всех умолкнуть. Тишина тянулась долго, теша душу дьявольской принцессы.

Потом заговорили разом все:

– Не может быть!

– Чертовка, однако!

– Значит, умереть придется, – это принц сказал. Он подошел к принцессе, сидевшей на троне.

– Смысл моей жизни, Турандот, в любви к вам. Ненависть сжигает душу. Чтоб спасти вас, я кинжалом выбора лишу!

Выхватив кинжал, Калаф взмахнул рукой, чтобы пронзить себя. Но Турандот мгновенно, быстрой птицей, бросилась к нему, остановив полет кинжала.

– Милый! Зачем так строго? Я, вроде, замуж собралась за вас, а вы с кинжалом подружиться вздумали!

– Ох, принцесса! – это Панталоне выдохнул. – Ну, говорил же, что сюрпризы любит наша девочка!

– Как жаль, что матери нет рядом, – Альтоум заплакал.

Растерянно смотрел Калаф на Турандот:

– Поверить трудно счастью… Может, я что-то не понял?

– Ненавижу! – Адельма бросилась к кинжалу, брошенному на пол. – Я пыталась стать счастливой и свободной. Счастливой мне не быть, свободной – буду!

С этими словами Адельма попыталась убить себя здесь, на глазах у всех. Калаф успел перехватить удар, остановив кинжал.

– Принцесса, Адельма – дочь царя. Она имеет право на свободу. Прошу вас, отпустите ее!

– Теперь понятно, почему мне помогала узнать о вас. Как бы там ни было, она мне помогла понять себя. Отец, Адельма свободу заслужила!

– Да, дочь моя, она страдала много. Пусть будет вольной! Захваченное мною царство пусть берет, но… Я могу теперь о свадьбе объявить?

– Если любимая позволит, я хотел бы отца увидеть. Его так не хватает здесь! Больно сознавать, что мать не сможет увидеть нас счастливыми… – и слезы навернулись на глаза Калафа.

– Да, конечно! Панталоне, немедля проводи царя Тимура к нам!

Едва передвигая ноги, царь Тимур явился в зале. Сын бросился к ногам отца:

– Отец! Теперь и в горе, и в радости мы будем вместе и свободны!

– Не только свободны! Тарталья, – обратился император к министру, – дай-ка мне письмо!

Альтоум развернул пергамент:

– В письме министр из Астрахани сообщает, что враг ваш и захватчик царства обезглавлен. Царство снова ваше!

Радость не убивает – лечит! Выпрямился царь Тимур – все беды позади. Жену любимую вот только не вернуть…

– Дочь милая! Теперь могу я, наконец, о свадьбе сообщить? – Альтоум в шутку рассердился.

– Да, отец! Пусть радостным и светлым будет этот день. Безмерною любовью наполнена душа. Надеюсь, жизни хватит, чтоб искупить вину и глупость прежних дней.

– Любимая, я буду рядом с тобой и помогу! – Калаф светился счастьем.

Так победило в поединке двух сердец вечное начало – Любовь!

Маттео и Мариучча

На удивительно прекрасном острове Корсика, окутанный пряным ароматом цветущих трав, кустарников и деревьев, уютно устроился городок Виджанелло. В нем жили сильные и очень красивые люди, которые умели любить.

Родились и выросли в этом городке Мариучча и Маттео. Девушку люди считали самой красивой на Корсике, а Маттео среди юношей отличался ловкостью, силой и отвагой. Никто не удивился, когда узнали, что Мариучча и Маттео полюбили друг друга. Великолепная пара! Дружно две семьи влюбленных, да и весь город Виджанелло, стали готовиться к веселому и счастливому событию – свадьбе. Родители влюбленных Мариуччи и Маттео приготовили для гостей настоящий пир! Приготовленные по корсиканскому обычаю, с ароматными специями, молодой ягненок, несколько баранов, зажаренные, с румяной корочкой, кролики и куропатки – яства были расставлены на столах. Две корзиночки со сластями выставлены были на стол перед женихом и невестой. Так принято! После обильного свадебного застолья виновники торжества – жених и невеста – всегда осыпают друг друга медовыми лакомствами из корзинок. Тогда жизнь их, дом и семья будут счастливы и богаты.

Гостей собралось много – заполнили весь двор, а по улицам все шли и шли новые. Всем хотелось поздравить Мариуччи и Маттео, пожелать им счастья.

Неожиданно, из-за поворота на улицу вылетел на взмыленном коне всадник. Он кричал одно-единственное слово, но оно заставило сердце каждого сжаться и замереть от ужаса: «Сарацины!» Вместо того чтобы сесть за свадебный стол, люди заметались, пытаясь найти хоть какое-нибудь укрытие. Конь унес кричащего всадника дальше по улице, а со стороны холма, у подножия которого так уютно расположился городок Виджанелло, послышался тревожный, звенящий голос Коломбо и Пеллико. Две большие морские раковины звучали только в минуты опасности. Дозорные, для которых было честью быть рядом с раковинами, когда городу грозила беда, с их помощью предупреждали корсиканцев. Голоса Коломбо и Пеллико сзывали сынов и дочерей Корсики защищать родной остров от врагов. Эти голоса заставляли тревожно биться сердца и безусых юношей, и мудрых седых стариков. Каждый из них, а тем более взрослых и крепких мужчин, честью и жизнью своей отвечал за свободу родины, женщин, стариков и детей. Земледельцы и виноделы, пастухи и кузнецы превращались в воинов. И не было среди них ни трусов, ни предателей. Никогда!

Не успели еще смолкнуть звуки поющих раковин, мужчины мгновенно превратились в воинов. Оружие каждый хранил дома. С тоской и болью, словно прощаясь навсегда, смотрели вслед своим защитникам жены. Они прижимали к груди малышей, дети постарше прятались в широких юбках матерей. И только мальчики провожали отцов горящими взорами юных воинов.

Мужчины устремились к берегу моря, где высаживались сарацины. Их было много, очень много. Гораздо больше тех, кто готов был умереть, но защитить от нашествия свой родной город, свои семьи и дома. Маттео был среди первых, кто достиг кромки моря. Такой кровавой битвы не припомнят даже старики. На одного защитника Виджанелло приходилось по десять сарацин. Словно саранча, сарацины облепили каждого воина, а те отбивали атаки до последнего вздоха. Все было кончено – погибли почти все защитники Виджанелло, а кто остался в пыли, истекая кровью из рубленых ран, завидовали мертвым. Тьма сарацин ринулась на город, грабя дома и убивая всех на своем пути. Плакала Корсика кроваво-серебристыми слезами неведомо откуда взявшегося на солнечном острове дождя. Маттео лежал под смоковницей. Ветви, которые в полуденный зной спасали от жгучих лучей солнца, теперь брызнули на него капельками дождя. Юноша очнулся, но лучше бы он оставался в беспамятстве, умирая от глубоких ран.

Мимо смоковницы, укрывшей умирающего Маттео, дикой толпой шли сарацины. Они были нагружены награбленным в Виджанелло добром. Захватчики спешили перенести на свои корабли то, что отняли у жителей города. Молодых и красивых женщин сарацины захватили в плен, связали одной веревкой и вели на берег. Среди невольниц была и Мариучча. Самую красивую девушку забрал для себя предводитель сарацин. Отчаяние заставило Маттео позабыть о боли, терзавшей его израненное тело, и он попытался вскочить, сжимая меч в руке. Слишком много потерял крови – силы покинули воина, и он упал замертво. Сарацины прошли мимо…