Энн Доунер - Магия в скорлупе Страница 14

— Как далеко находится Уайлдвуд, Нью-Джерси?

— Недостаточно далеко. Судя по дате на пакете, они уже вполне могли добраться сюда.

— Это разъясняет мои сны. — Гидеон повернул коробку так, чтобы не видеть морщинистого и злобного лица Кобольда. — Чары рассеивают только естественные сновидения, а не те, что вызваны колдовством. Кобольд посылал их, чтобы найти меня.

Мерлин разрезал булочку с кунжутом пополам и положил в тостер.

— Гидеон, простите меня за эти слова, но мне кажется, что Кобольд не только пытается отомстить вам за то, что вы обошли его в получении должности Королевского Чародея. Не обижайтесь, если я скажу, что за этим должно быть нечто более личное, чем профессиональное соперничество, то, что вы не хотите поведать вашему другу Мерлину.

Гидеон заерзал на стуле, как мальчишка, пойманный на вранье.

— Да, Кобольд — мой сводный брат.

— Ага! — тихо пробормотал Мерлин в кружку с кофе.

— Когда мы учились у Королевского Чародея, то оба влюбились в одну девушку…

— Я так и знал! — Мерлин резко поставил кружку на стол, расплескав кофе. — Я чувствовал, что здесь замешана девушка.

Против ожидания Гидеон не покраснел, а сильно побледнел.

— Я не хочу говорить об этом, даже сейчас. — Он нервно вертел в руках крышку от банки с джемом. — Гвинлин — дочь чародея. Красавица, разумеется. Необыкновенная красавица. Но это не главное ее достоинство. Она обладала редким умом, чувством юмора и добрым сердцем. И у нее имелся особый дар обращения с молодыми драконами.

— И она предпочла вас Кобольду?

— Если бы! Нам тогда было по шестнадцать лет. Мы были молоды и неопытны, а ревность приводила нас в ярость. И однажды ревность заслонила собой любовь и привела к соперничеству из-за Гвинлин. В конце концов Гвинлин надоела наша вражда, и она заявила, что ей никто из нас не нужен.

— Кто же может осуждать ее за это? Но история ведь на этом не кончилась?

— Нет. Кобольд понял, что теряет ее, а он не мог смириться с поражением. Он уже достаточно овладел колдовством, чтобы наслать очень опасные чары. Вовсе не невинные любовные заклятия, которые подкладывают под подушку. Он пробрался в лабораторию нашего учителя и выкрал из запертого шкафа вещества, необходимые, чтобы сварить приворотное зелье. Это мощное заклинание, которое привязывает человека, как бы он ни сопротивлялся, к тому, кто накладывает чары. Такое колдовство часто приводит к сумасшествию. Оно противоречит Своду Законов волшебников и запрещено Гильдией очень давно.

Теперь и Мерлин побледнел.

— Она… она не…?

— Она осталась жива, но лишилась рассудка. Отец смог облегчить ее состояние и отправил выздоравливать на далекий остров. Кобольд предстал перед судом и лишился права быть волшебником.

Мерлин только покачал головой:

— Как же он мог зарабатывать на жизнь даже в качестве странствующего колдуна после такого преступления?

— Семь столетий тому назад, как и сейчас, запрет, наложенный Гильдией, не являлся таким уж препятствием для того, кто хочет его обойти, а уж для мелкого баронета, находящегося в опале, беспринципный колдун становился удачной находкой.

— Я так понимаю, что, будучи сам виновен в несчастной судьбе Гвинлин, Кобольд считает, что вся ответственность лежит на вас.

Лицо Гидеона немного порозовело, но его глаза все еще оставались глубоко печальными.

— Да. Некоторое время я и сам страдал от этого заблуждения.

Только они покончили с едой, как из ванной донеслось низкое урчащее зевание. Сразу затем они услышали, как все элегантные принадлежности для ухода за собой, которые Мерлин держал на краю раковины, с грохотом посыпались на кафельный пол.

— Кажется, наш китайский гость проснулся, — сказал Мерлин, стряхивая зерна кунжута с жилета. — Ну, мой друг, давайте совместными усилиями придумаем, как избавиться от Йинг-лонга.

Уикка пробудилась от прерывистого сна, но не из-за жары, а от жгучего желания. Оно было такое же неистовое, как то, что заставляло ее искать гнездо, защищать свое яйцо. Но теперь все ее помыслы были сосредоточены на шоколаде. Будучи виверной, она станет преследовать эту цель так же упорно, как кошка мышь.

Однако, как только дракониха приземлилась на здание Массачусетского технологического института, она увидела неприятную картину: на крыше кондитерской фабрики суетились какие-то люди в касках. Некоторые из них осматривали выхлопные отверстия и другие устройства, а остальные прикрепляли тяжелую проволочную сеть над отверстием, через которое накануне пробралась Уикка. Но еще больше ее разочаровало отсутствие аппетитного шоколадного аромата. Даже если бы нашелся новый способ проникнуть внутрь, не было уверенности, что там ожидает награда. На погрузочном участке стояли два грузовика. Один — белый, обтекаемой формы с темными окнами и серебряной надписью «Ниппон роботикс», а другой — серый, довольно потрепанный, со зловещего вида цистернами и изображением большого таракана на крыше, сбоку виднелась надпись красного цвета «Уничтожение ползающих насекомых».

Привлекательный запах струился из булочной «У Рози» на Инман-сквер, но при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что печи слишком горячие, а кексы и шоколадное печенье почти сразу отправляются в холодильные камеры, чтобы не растаяли. Виверне пришлось удовлетвориться шоколадной глазурью, которую она слизала с обертки и коробок от кексов, найденных в мусорном баке. При этом ей надо было отбиваться от разъяренного терьера, выскочившего из соседнего двора и злобно хватавшего ее за задние лапы.

Но что такое для драконихи пара граммов шоколада! Уикка крадучись пошла по переулку, находящемуся позади Кембридж-стрит, обследуя задние дворы магазинов, кафе и ресторанов. Ее ноздри впитывали всевозможные запахи: кислую вонь лежалого мусора и старого пива, смешанную с восхитительным ароматом свежесваренного кофе и медленно коптящегося мяса, дух чистых полотенец, долетающий из вентиляционной вытяжки прачечных. Но главного среди них не было. Дракониха шумно втягивала воздух. И вдруг…

— Это не?.. Неужели?.. Да-а-а!

Он казался другим, не тягучим, мягким, липким и сладким от начинки из вишневой карамели, а холодным, резким и в то же время более тонким. Но это был он — без сомнения он.

Шоколад.

Задняя дверь кафе оказалась открытой. Керри, владелица кафе, и двое ее работниц стояли за прилавком и отпускали мороженое, стараясь как можно быстрее обслужить очередь томящихся от жары покупателей, тянувшуюся с улицы.

Керри сама обожала мороженое. Ее излюбленные сорта — «Шоколадное безумие», «За пределами безумия» и вариация на тему «Каменистой дороги», названная «Геологическая экспедиция», — выигрывали призы на кулинарных конкурсах в Новой Англии. Новая партия шоколадного мороженого, разработанного специально для грядущего фестиваля «Шоколадное состязание», находилась в большой промышленной взбивалке, готовая к упаковке в круглые картонные коробки. Керри соединила насыщенное темное горьковато-сладкое шоколадное мороженое с цельным жареным бразильским орехом и кофейными зернами в шоколадной глазури и назвала получившуюся смесь «Шоколадное пристрастие тукана».

Уикка погрузила свой клюв в чашу из нержавеющей стали и осторожно попробовала. Она удивленно подняла голову, катая хрустящие кусочки в клюве черным мускулистым языком. Холодный шоколад оказался ничуть не хуже, чем тот, с фабрики, и виверна, радостно взвизгнув, с жадностью набросилась на него.

Вскоре Уикка с головой залезла в чашу взбивалки и ее довольное урчание сливалось с громким гудением ресторанных холодильников.

Когда наплыв покупателей прекратился, Керри вспомнила об оставленной новинке. Она поспешила на кухню, чтобы упаковать мороженое и убрать в холодильник. Но оказалось, что чаша взбивалки вылизана дочиста, а к двери идет цепочка странных следов.

Теодора остановилась, войдя в магазин «Рассказы путешественника», чтобы дать глазам привыкнуть к сумрачному интерьеру. Она разглядела во мраке знакомые полки с новыми комиксами, большие корзины старых комиксов, высокие вращающиеся стеллажи с листами наклеек для коллекционирования и длинные запертые стеклянные витрины с торговыми картами. Казалось, что все освещение в комнате исходило от шкафа, в котором были выставлены предметы из серии «Волшебники и виверны»: торговые карты, подарки из призовых игр, смывающиеся татуировки, невидимые чернила и тому подобное. В глубине магазина висел тяжелый темно-синий бархатный занавес, усыпанный серебряными звездами и планетами. За ним находилась комната, где проходили встречи Клуба Хранителей виверн.

Песня, звучавшая в магазине, закончилась, и на мгновение Теодора могла услышать, как в той комнате покатились кости, последовал разочарованный стон и торжествующее гоготанье, когда горстки фишек перешли из рук в руки.