Оксана Иваненко - Сандалики, полная скорость! Страница 15

Вокруг сверкали снега, но время от времени попадались домики-станции, проходили люди то на лыжах, то с длинными альпенштоками. Эти люди, наверно, хотели приручить дикие горы, чтобы их никто не боялся. Около одного домика, на снеговой площадке, залитой солнцем, играли в волейбол мальчики и девочки в трусиках и голубых майках.

Это был высокогорный лагерь.

Галя подхватила мяч и бросила его детям.

— Привет! — крикнула она.

— Привет! Привет! — закричали дети и замахали руками. — Мы сегодня отправляемся брать самую высокую гору.

— Не бойтесь! — крикнула Галя и бросила им белоснежную фиалку.

Она летела всё дальше. Кое-где орёл останавливался, и девочка, как весёлая горная козочка, прыгала по цветущим лугам.

— Теперь лети домой, орлик! — сказала она в долине. — Я воткну тебе в перья цветок, чтобы дедушка знал, что я всё-таки нарвала волшебных фиалок, а дальше я побегу сама.

Девочка, смеясь, побежала вниз и всем, кто встречался на пути, бросала цветы. Ведь эти люди поднимались высоко в горы, туда, где ещё вчера ей было так страшно!

Как весело, как радостно жить, когда ничего не боишься! Ах! Теперь она расскажет всем детям, громко расскажет, чтобы все услышали, сколько интересного она увидела и каких нашла смелых друзей.

Из своих цветов Галя сплела венок и надела на голову. Она отдаст его дорогому острому доктору. Ничего, ей тоже ещё останется.

Она шла по лесу, пела и сама с удивлением прислушивалась к своему звонкому, весёлому голосу.

Вдруг Галя остановилась. У обочины дороги поднималась высокая толстая стена.

«Интересно посмотреть, что там», — подумала девочка. Теперь ведь её всё интересовало и ничто не пугало, потому что на голове был венок из волшебных цветов.

Она взобралась на высокое дерево, достигавшее своей верхушкой края стены.

Какой непонятный, какой страшный город открылся перед ней! Там не видно было ни зелени, ни цветов. Маленькие домики, с высокими крышами, которые надвинулись на подслеповатые глаза-оконца, маленькие дворики с глухими стенами на улицу.

Сюда давно не заглядывало солнце и даже ветер старался облетать стороной этот скучный город; редкие деревца давным-давно высохли, их листья осыпались.

Людей почти не было видно. Изредка кто-нибудь торопливо проходил по улице.

«Да ведь это, наверно, город трусов», — вспомнила Галя рассказ доктора и хотела уже поскорей слезть с дерева и убежать подальше от этого страшного места... Вдруг она заметила, что в углу под стеной кто-то копошится. Галя присмотрелась и увидела детей.

Какие это жалкие были дети! Они росли без солнца, без свежего воздуха, боялись взглянуть в глаза старшим.

«Несчастные! — сжалось Галино сердце. — Неужели так и останутся они здесь, и никогда не узнают ничего-ничего радостного, и всегда будут бояться поднять голову? »

Нет, стыдно уйти, не сказав им ни слова.

— Ребята! Доброе утро! — крикнула Галя звонко и бросила им сверху цветок.

Что стало с детьми! Они ведь ни разу в жизни не видели такого прекрасного цветка, не вдыхали такого свежего аромата, никогда не встречали такой чудесной весёлой девочки!

Дети протягивали руки и кричали:

— Дай ещё! Иди к нам!

«Разве я не могу?» — подумала она и спрыгнула со стены к детям.

Но из крайнего дома выбежал человек в длинной чёрной одежде и большой палкой хотел отогнать детей.

—Не бойтесь! Не бойтесь его! — закричала Галя и, сорвав венок с головы, бросила его детям.

За чёрным человеком выбежали другие жителя

страшного города. Испуганные, они тянули детей к себе, но дети их не слушались. Взрослые с ненавистью вырывали цветы из их рук и топтали.

— Идёмте! Идёмте за мной! —кричала Галя. — Я открою вам ворота. Я покажу вам чудеса, настоящие чудеса! Ничего! Мы нарвём других цветов! И есть на свете многое даже лучше цветов!

Галя открыла тяжёлые ворота, и дети побежали за ней, а взрослые остолбенели от изумления.

Эта девочка из иного мира была такой необыкновенной, к ней страшно было подойти... И страшно было даже закрыть ворота, так они и остались распахнутыми настежь.

А Галя шла, окружённая толпой детей, и глаза её сверкали от счастья.

Я покажу вам, как живём мы, — говорила она, как весело у нас! И вы вернётесь домой, разрушите стены вокруг своего города и сделаете в домах большие окна!

Они шли и пели песни, и Галя совсем не обращала внимания, что ни одного цветка у нее не осталось.

ТРИ

ЖЕЛАНИЯ

Встречались ли вам такие люди, которым всегда скучно, когда другим весело, и наоборот: они только тогда и улыбаются, когда товарищам не до смеха? Хотя таких странных людей мне всегда жалко, но бывать в их обществе не очень приятно, и я, честно говоря, не очень их люблю.

Возможно, поэтому и у Зины не было товарищей: она тоже никак не могла угадать, когда надо смеяться, а когда плакать. Например, в их пятом «А» девочка Ася заняла на музыкальном конкурсе первое место. Конечно, весь класс словно день рождения праздновал, и каждый из учеников к месту и не к месту вспоминал: «Я учусь вместе с той самой Асей!» Только бедная Зина ходила словно в воду опущенная.      .

Правда, у неё именно в те дни болели глаза...

Весною Вася смастерил чудесный планёр — он летал как настоящий. Вася даже всех катал на нём. Только Зина сказала, что у неё резь какая-то в глазах, и летать не захотела.

Вообще пятый «А» —замечательный класс!

Витя пишет стихи и рассказы; весь класс возлагает на него большие надежды. Вот недавно Витя написал такую смешную поэму, что девочки (вы ведь знаете, девочки всегда так смеются, что меры не знают), так вот, девочки даже плакать от смеха начали, особенно две Гали — Галя-беленькая и Галя-чёрненькая.

А у Зины опять, как на беду, разболелись глаза, и она сказала, что такие глупости, как эта поэма, слушать не смешно, а противно. Ну, знаете, если у человека что болит, так уж ничего его не веселит!

И наоборот: когда та самая Ася, которую любит весь класс, получила по математике двойку, все переживали за неё, и две Гали — Галя-беленькая и Галя-черненькая — пошли вместе с нею плакать в коридор, у Зины было прекрасное настроение. Она смеялась и пела, и глаза у нее не болели. Такая уж она эта Зина, — все у нее не так, как у людей.

Не знаю, что с нею было бы дальше, если бы не острый доктор. Тот самый, о котором поют:

Острый доктор с нами дружен

Многим он бывает нужен:

Он всегда лечить готов

Болтунов и хвастунов,

И трусишек, и лгунишек,

И девчонок, и мальчишек

Никому отказа нет,

Даст он каждому совет!

Когда окончился учебный год, все собрались в театре.

Среди почётных гостей был и доктор.

И вот он обратил внимание на девочку, которая сидела в партере во втором ряду, место пятнадцатое, как раз посередине. Это была Зина. С виду она вроде бы ничем особенным не отличалась от остальных детей, но доктор своим острым взглядом заметил, что у девочки не всё в порядке. Время от времени она тёрла свои глаза и морщилась. Не смеялась и не радовалась выступлениям своих товарищей, как другие ребята.

«В чём дело?» —подумал доктор.

Как раз в это время Ася прекрасно играла на рояле. Это был, наверно, самый лучший номер. Асю без конца вызывали на «бис», и Зина даже закрыла платочком глаза.

В антракте дети побежали в фойе. Они шумели, как воробьи, делились своими впечатлениями.

Большая толпа ребят обступила доктора. Но, весело разговаривая и шутя с ними, доктор внимательно следил за девочкой с больными глазами. Она стояла за колонной одна, ни на кого не глядя. Вот подбежали к ней две хохотушки — Галя-беленькая и Галя-чёрненькая.

— Зиночка! — закричала беленькая. — Правда, Наташа чудесно пела сегодня? Я бы целый день её слушала!

— Ха! — надулась Зина. — Вот так чудесно! Верещала, как кошка, и всё!

— Ну что ты! — обиделась чёрненькая. — Наташа поёт лучше всех в нашей школе!

— Потому что очень легко петь лучше всех в

нашей школе. Все, как мыши, пищат! Я даже отказалась заниматься в хоровом кружке.

Гале-чёрненькой стало не по себе. Она любила всех хвалить и всем восторгаться.

Но Галя-беленькая любила всех мирить и добродушно сказала:

—      Ну, чего там спорить! Вот Валя и Рая танцевали на самом деле здорово! Как бы я хотела так танцевать!

—      А я и смотреть не захотела! — презрительно бросила Зина. — Когда я училась в балетной школе, таких, как они, туда даже не принимали!

Беленькая и чёрненькая прямо ахнули, услышав такое, и, не проронив больше ни слова, взялись за руки и убежали от Зины. Ведь неприятно и даже страшно, когда всё так осуждают.