Людмила Павельская - Свиток Рифея Страница 15

Кузьма, как мог, всем отказывал – врагов наживал.

Брат, конечно, опять к Кузьме полез без совести, помоги да помоги: женитьбу выгодную затеял, про соперника своего хотел правду выведать да и показать его родне невестиной с худшей стороны.

Отказал владелец камня – поссорились намертво с братом, да заодно и со всей семьёй. Обиделись семейные за младшенького.

Как-то незаметно к Кузьме пришло одиночество, все его опасались, всех он разоблачал.

Прошло несколько месяцев.

За это время полюбилось парню гулять по саду в свободное время, думать в тишине, мечтать. Как-то видит: навстречу еле идёт женщина, опирающаяся на палку, по виду глубокая старуха, худая, измождённая, с тусклым взглядом. Сопровождает её молоденькая девушка, тихая, скромная.

И не узнал бы Кузьма болящую, но увидел на пальце перстень с камнем знакомым.

Поздоровался с парой, разговорились. Узнал от Тани (так звали девушку), что мать её заболела внезапно, стала чахнуть, волосы выпадают, худеет день ото дня. Что за болезнь, никто определить не может.

Посмотрел Кузьма на девушку: вид у неё измученный, а глаза хоть и тоскливые, но такие ясные, солнце в них купается. Милая девушка, с первого взгляда в сердце вошла.

«Могу ведь помочь. Могу. Что же делать? Посмотреть сквозь камень на чужую беду – себя без помощи оставить. Не посмотреть… Нет, так тоже нельзя. Будь что будет!»

Взглянул наш молодец на несчастную мать сквозь циркон-звезду, обман-то и высветлился. Это ведь он сам виноват. Через него добытчик поквитался с неверной. Камень зелёный подсунул, страшный камень, болезнь от него идёт тихая, неизвестная, и лечить её никто не знает как. Не изумруд это, тоже из цирконов, как и тот, что у Кузьмы, но особенный, редкий, «убийца», который люди обходить должны стороной.

Как смог объяснил Кузьма девушке и её матери, что с ними случилось. Забрал перстень с карающим камнем да и выбросил его в Обву с обрыва.

После к добытчику бросился, поквитаться хотел за злой умысел, да того и след простыл, ушёл из Ильинского, а куда – Бог ведает.

Долго ли, коротко с той поры прошло, жизнь своим чередом потекла. Больная поправляться стала.

А Кузьма день ото дня всё больше в Таню влюблялся, минуты без неё прожить не мог. Да и он, похоже, был ей не безразличен. А вдруг да сладится у молодых?

«Посмотреть бы надо. Не обманет ли меня Танюша», – думал наш герой.

А как посмотришь? Камень стал тусклым, пустым. Калить пробовал – не меняется.

Неужто опять бояться парню обмана? Как правду разглядеть?

Или просто верить?

Вы-то как считаете? Верить?

Думайте!

А пока где-то там, близ Рифея, сверкают горячие древесные угли в каменной печи, греют глиняный кувшин с кристаллами циркона внутри, долго греют, час-два, и свершается чудо: яркие алмазы предстают взору.

Всё через них видно: и правду, и ложь, и чистоту помыслов, и страдания.

Много разных красок должно переплавиться и слиться воедино, чтобы появилась прозрачность камня-звезды.

Недолговечной, обманной, но такой притягательной, что не поверить в неё нельзя.

Догорают угли…

Сказ о кадоне ледового цвета

Течёт Ирень-река то быстро, то медленно, петляет меж скалистых берегов, как жизнь наша меняется. Точит вода подножья утёсов и сиреневыми брызгами поднимает добычу в воздух. Летит камень, как рыбка перламутровая, сверкает всеми своими гранями, падает на песчаный берег. Кряж Иреньский отливает мёдом самоцвета изумительного, только в этих местах живущего. И, как двести лет назад, так и сейчас, с затаённым трепетом берёт «медовик» в руки мастер-камнерез и творит красоту.

Вот и наш герой, впервые увидевший чудо-камень, загляделся и про другие забыл. Но давайте по порядку.

Давным-давно, в те времена, когда в Петербурге ещё и дворец Зимний не построили, жил на прикамской земле парень молодой, по имени Алёша, по званию «мраморный хрусталь».

В те годы умельцев этих на Урале много появилось. Дивную красоту научились создавать из самоцветов. Так наловчились в своём труде, что даже во дворцах столичных их изделиями не гнушались. Да что во дворцах, с заграницей торговали!

Алексей был в своей артели наособицу. Хоть и молодой, но дал ему Бог глаз приметливый и сообразительность недюжинную. Камень в его руках оживал. Возьмём, к примеру, «изюминку» мастера – букетик из цветов и ягодных веточек! Глядишь, и кажется, что пахнет то смородиной, то свежей травой. А это «смоляк» чернеет, малахит листьями завивается, цветы полевые из яшмы. И как он так умел?

Что тут гадать: талант, да ещё и влюблённость.

А когда любишь, красота всегда с тобой рядом.

Катерина, невеста Алёши, тоже была девушка хоть куда. С детства они друг друга знали, жили рядом. И не сказать, что Катюша была писаной красавицей: худенькая, курносенькая, щёчки атласные – с высокими, статными подружками не сравнишь, но глаза её завораживали бесповоротно любого. Зелёные, бездонные, яркие. И всегда в них добро и ласка. Милая девушка. Таких в жёны берут недолго думая, а то ведь не успеешь.

Вот и Алёша тянуть дело со свадьбой опасался, сватов настроил, родителей подготовил. Деньги-то на жизнь уже были, наработал, да и останавливаться не собирался – семья без прокорма не осталась бы, кусок хлеба всегда в руках, надёжно.

Но случилась беда. Как река меняется за ночь, из послушной становится резвой и разрушительной, так и Катерина поменялась внезапно: ещё вчера – ласковая да любящая, сегодня вдруг – вздорная, заносчивая, неприступная. И в лице перемены: нос крючком задрался, подбородок заострился, а глаза стали злыми, колючими, с жёлтыми огоньками. И что удивительно: не с одной Катериной такие перемены произошли.

Ещё несколько девушек стали неузнаваемы. Статные превратились в тучных, неповоротливых, худые согнулись дугой. Злость разлилась по округе. Женихи только успевали от ворот с отказами отлетать. Убежала Любовь из посёлка, куда – не сказала.

Что делать, Алёша не знал, жить не хотелось. Последней каплей отчаянья стало то, что Катя букетик из горного хрусталя и аметистов ему в лицо швырнула, а ведь он над этой своей поделкой ночей не спал, думал: удивит и порадует любимую.

Пошёл наш герой к реке Ирень, взобрался на высокий утёс у берега, сел, пригорюнился. Задумался. Хоть вниз кидайся от печали и тоски. Не заметил, как ночь наступила. Серебристая Луна осветила утёс переливчатым светом.

Вдруг видит парень: сидит рядом то ли человек, то ли светящийся контур его. Попытался рукой дотронуться – прошла ладонь сквозь тело незнакомца. А фигура та непонятная только рассмеялась каким-то странным мелодичным смехом, как колокольчики малые рассыпались.

– Кто ты? – с опаской спросил Алёша. – Зверь ли, человек или видимость одна?

– Не бойся, молодец! Ничем тебя не обижу. Я селенит, житель Луны, и в местах ваших появился не случайно.

– А сюда-το как попал?

– Долго объяснять, да и не поймёшь ты пока, как мы перемещаемся в пространстве. И незачем это вам, землянам, знать. Сами, глядишь, додумаетесь. Не знаю только, когда. А нам, селенитам, деваться некуда. Планета наша в опасности. Энергия особая требуется. Вот мы и нашли её на Земле, как раз здесь, где мы с тобой разговариваем. В кряже Иреньском камень есть особый. Из него мы на Луне добываем нужную нам энергию. Но что это я всё о своих бедах, твоя-то беда тоже решения ждёт.

– Знаешь уже? – почему-то не удивился Алексей. – И что, можешь помочь?

– Могу, – ответил селенит. – Но и ты мне поможешь. Не только ты, все твои сотоварищи-артельщики.

– Говори, обещаю, даже не спрашиваю, что тебе надо. Любое отдам.

И рассказал инопланетянин Алёше то, что знал.

Прогневали артельщики Духа Подземных кладовых. Увлеклись добытчики самоцветов уральских, черпали их неразумно, платы земные повредили, стройность залегания камней нарушили – ослепило людей желание взять больше, чем требуется. Не смогла Земля-матушка от людской корысти уберечься, а где родимый край страдает, там и роду человеческому тяжко. Послал Дух Кладовых в ответ людям испытание.

– А разве нельзя загладить вину перед Землёй и спасти девушек?

– Можно, – ответил Алёше его новый друг. И показал самоцвет, в краях этих невиданный доселе.

Дивный камень, мерцающий, перламутровый, как Луна, и тёплый, податливый, медовый, как Солнце. Изумительный. Потрогаешь, словно щёчка девичья – атласный. И прозрачный, и спелый на вид. Будто сила двух магических светил соединилась в нём.

Дал Алексею пришелец горсть камней и наказал сделать из них для любимой ожерелье. Пусть носит его Катюша, не снимая, неделю, красота восстановится, а норов усмирится.

Ещё добавил, что камень этот волшебный: лечит он, достаток в дом приносит, должности и звания помогает добыть.

А главное, даёт энергию жизни его обладателям. Последнее и нужно жителям Луны: уходит с планеты атмосфера Добра и Любви. Одна сторона уже тёмной стала, хоть бы вторую в свете Божественном удержать.