Кристиан Берг - Пингвин Тамино Страница 16

Вскоре после того как баул с «игрушечным» пингвином загрузили в багажное отделение, дверца захлопнулась и вокруг стало темно. Окон тут не было, поэтому Тамино ничего разглядеть не мог. Пингвин повертел головой, ничего интересного не обнаружил, одни только сумки да чемоданы, коробки да саквояжи, и потому решил, что, пожалуй, самое время соснуть.

Но поспать ему не пришлось. Потому что сначала птицелет заревел как сумасшедший морской слон, потом все затряслось, и птицелет, судя по всему, стал разгоняться. «Как Фредерико с Фредериком», — подумал Тамино, крепко держась за свой баул, чтобы не угодить из-за болтанки под какой-нибудь увесистый чемодан. Постепенно рев затих и перешел в мерное гудение. «Летим, наверное», — решил Тамино и представил себе небо и облака, как тогда, во время перелета через Атлантику. «Ладно, все равно ничего не видно, буду спать», — сказал себе Тамино и хотел было уже устроиться поудобнее, но что-то остановило его. Ему показалось, будто рядом что-то сверкнуло. Он присмотрелся и обнаружил маленькую светящуюся звездочку. «Интересно, это мне уже от усталости мерещится или действительно что-то светится?» — заволновался Тамино.

— Есть тут кто живой? — спросил он на всякий случай.

— Есть, — отозвалась звездочка. — Меня зовут Зюня. Я грустная слезинка. Брожу по свету, ищу, кому бы доставить радость. Тогда я стану радостной слезинкой.

— А почему ты хочешь стать радостной слезинкой? — поинтересовался Тамино.

— Потому что на свете и так много печали, все плачут в основном от горя, а от радости плачут очень мало. Скажи, может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь? Чем тебя порадовать?

— Ты хочешь сказать, что я могу загадать желание и ты исполнишь его? — решил уточнить Тамино.

— Именно так, — подтвердила Зюня.

«Вот это чудеса!» — обрадовался Тамино. Значит, он может загадать, например, чтобы Зюня нашла ему любовь, а вместе с ней и принцессу Нануму? Вот сейчас он скажет: «Хочу очутиться рядом с принцессой Нанумой» — и на тебе, пожалуйста! Так что же тогда выходит, конец путешествию? Нет, все-таки это нечестно — получить любовь на тарелочке с голубой каемочкой, как рождественскую селедку! Свою любовь он хочет найти сам!

— А я могу любое желание загадать? — спросил Тамино.

— Любое. Лишь бы оно доставило тебе радость, — ответила Зюня.

— Тогда я хочу, чтобы мои друзья оказались рядом, когда они мне понадобятся.

— Будет исполнено, — торжественно произнесла слезинка и вся засветилась от счастья.

От Зюни исходило такое яркое сияние, что Тамино даже зажмурился. Когда он открыл глаза, грустной слезинки уже нигде не было. Она исчезла.

«Интересно, это мне приснилось или я действительно разговаривал с грустной слезинкой? — подумал Тамино. — Ну да ладно, потом проверю», — решил он, прислушиваясь к гудению птицелета, который явно начал снижаться. Через некоторое время послышалось глухое «бум», и громыхайку слегка тряхнуло. Теперь она катилась по ровной поверхности. «Приехали!» — обрадовался Тамино и поспешил перебраться к выходу, чтобы в первый же удачный момент незаметно выскочить наружу.

Глава семнадцатая,

в которой Тамино находит цирк Хубертони и встречает тюленя Паулино

Как только люк открылся, Тамино выждал минутку и соскочил вниз. Для начала нужно было оглядеться. Дядюшка Люмьер говорил, что первым делом нужно найти проволочный забор и шуровать туда, чтобы не толкаться с людьми на выходе. «В заборе всегда найдется дырка для такого маленького пингвина», — сказал тогда дядюшка Люмьер.

Тамино сразу обнаружил ограждение, тянувшееся вокруг летного поля, и со всех лап помчался туда. Дыр тут было полно, так что Тамино не понадобилось много времени, чтобы выбраться на свободу.

Сразу за ограждением начинался большой луг, на котором паслась одинокая корова.

Тамино взял курс на корову. Подойдя поближе, он откашлялся и вежливо сказал:

— Добрый день, госпожа Корова! Приятного аппетита!

— Здравствуйте, молодой человек, — пробасила корова, отрываясь от еды. — Куда путь держим?

Тамино несколько озадачился. Корова, похоже, нисколько не удивилась появлению пингвина на баварском лугу.

— А вам известно, кто я? — спросил он.

— Му-у-у, конечно, — безмятежно ответила корова. — Ты пингвин с Южного полюса.

— И вас это не удивляет? — не отступался Тамино.

Корова отправила в рот здоровенный пук травы, неспешно прожевала его и только потом сказала:

— А что тут такого удивительного?

— Ну, все-таки в Баварии, наверное, не так уж часто можно встретить пингвина!

— Это верно, — согласилась корова, продолжая жевать. — Но когда живешь рядом с аэропортом, уже ничему не удивляешься. Подумаешь, пингвин! Вот вчера тут крокодил у меня был. Спрашивал, как ему до Пассау добраться. Ему, видите ли, в Дунае поплавать захотелось. А мне что — я всё объяснила, рассказала, он и пополз себе. А третьего дня тут слон появился. Ганнибал. Так тому в Альпы нужно было. В горы. К альпинистам хотел присоединиться. Я и ему дорогу показала. Поэтому чего мне удивляться пингвину? Ну, пингвин и пингвин…

— Да, интересная у вас жизнь, госпожа Корова, — с уважением сказал Тамино.

— Зови меня просто Ренатой, — предложила добродушная корова. — Это мне хозяин такое имя придумал.

Целыми днями только и слышишь от него: «Рената, куда пошла? Куда ушла?» Куда, куда… И еще тыкает мне все время, хотя мы с ним вместе свиней не пасли. Ну да ладно, это уже наши с ним дела. Скажи лучше, куда тебе надо?

— Я ищу цирк Хубертони, — сказал Тамино, с надеждой глядя на Ренату.

Корова как раз отправила в рот очередную порцию травы, и потому Тамино пришлось набраться терпения, дожидаясь, пока она наконец ответит. Корова жевала и жевала, жевала и жевала, потом все-таки остановилась и прочавкала:

— Считай, тебе повезло! Цирк Хубертони как раз приехал на гастроли в деревню, что совсем недалеко от моего хутора. Называется эта деревня Бург… э-э-э… Бруг… Бряк… Ай, бык его знает, как она там называется. Да это и неважно. Я тебя провожу. Мне самой давно хотелось в цирк попасть. А может, и на работу там пристроюсь! Вдруг им как раз нужна хорошая танцовщица?

Тамино был очень рад, что ему попалась такая любезная баварская корова.

— Ой, я забыл представиться, — спохватился Тамино. — Меня зовут Тамино. Пингвин Тамино.

— Тамино… Звучит неплохо, — снисходительно заметила корова. — Ладно, полезай ко мне на спину, и вперед.

Тамино быстренько забрался Ренате на спину, и они тронулись в путь. Они шли по лугам, полям, по горушкам и холмам, по тропинкам, проселочным дорогам и даже по автобану, и всю дорогу Тамино рассказывал Ренате свою историю. Рената слушала с большим интересом. Особенно про любовь. Потому что она тоже не знала, что это такое, только слышала краем уха, будто любовь имеет какое-то отношение к желудку. Во всяком случае что-то в этом духе ее хозяйка говорила соседке. Рената тогда толком ничего не поняла, только запомнила, что это как-то связано с едой и хорошим настроением.

Часа через три корова с пингвином на закорках добрались до цирка Хубертони. Первое, что они увидели, был огромный шатер, напоминавший ледяной дворец императорских пингвинов. Вокруг шатра висела длинная гирлянда баночек с солнцем, изнутри доносилась чудесная музыка.

Для начала Рената с Тамино решили осмотреться. Они не спеша обошли кругом весь цирк и обнаружили здесь множество животных. Только все они сидели в клетках.

— Знаешь что, — сказала Рената, покосившись на клетки, — пойду-ка я лучше назад, на свой лужок. Уж лучше быть простой коровой, но зато жить на воле, чем стать артисткой и провести всю жизнь в клетке.

— Это верно, — согласился Тамино. — Но я, к сожалению, должен остаться тут. Потому что иначе я никогда не найду любовь.

Тамино было грустно расставаться с новой знакомой, но делать было нечего.

— Сервус, — сказала Рената и помахала хвостом.

Тамино не понял.

— Ну, это вроде «чао», — объяснила корова.

«Чао? Джузеппе, кажется, что-то такое тоже говорил», — подумал Тамино.

— В общем, пока! — сказала Рената, видя, что Тамино погрузился в размышления. — Бывай! — бросила она напоследок, развернулась и побрела с унылым видом назад.

— Счастливо! — прокричал Тамино, глядя ей вслед.

Потом он развернулся и направился прямо к главному входу в шатер.

Первый, кто попался ему внутри, оказался маленький жирный большелапый в кожаных штанах до колен, в черном фраке и цилиндре.

«Фрак, это неплохо», — решил Тамино, сочтя почему-то, что существо во фраке не может причинить ему вреда. Довольно скоро он смог убедиться, что весьма заблуждался.

Большелапый, который встретил пингвина, можно сказать, с распростертыми объятиями, был не кем иным, как владельцем цирка. Хуберт Хубертони был известен своим жестоким обращением с животными. Артисты его не интересовали, его интересовали только деньги. Ему было плевать на то, откуда звери вообще брались у продавцов и каким образом они их отлавливали, плевать на то, что звери уставали и тосковали по дому, — главное — лишь бы в кассе после каждого выступления звенело побольше монет.