Пал Бекеш - Мудрый Исправитель Недостатков Страница 16

Дыру в башке не залатаешь планкой!

Бурбон в смертельном ужасе обеими руками схватился за голову, что возымело сразу два последствия: жестяная голова загудела и пошла кругом, «Магус» с неуправляемым рулем завалился набок, а его седок, описав широкую дугу, вылетел из седла.

Ошеломленный, валялся он на земле, а сквозь дырку на сверкающей жестяной башке — невероятно, но факт! — вытарчивал нос — на редкость уродливый, приплюснутый, к тому же очень красный.

— Веник! — воскликнул Дырка. — Бей!

Тощие ножонки лысого чудища дрожали, а сам он окаменел, уставясь на вражеский нос.

— Значит, у него есть нос? — в растерянности пролепетал он.

— Чего ты ждешь? — нетерпеливо протарахтел Будильник.

Бурбон попытался встать, одной рукой в перчатке испуганно прикрывая образовавшуюся в жестяном покрытии дыру. Если это удастся, бандит вновь станет неуязвимым.

Дырка, задыхаясь, растягивался во всю ширь и упорно твердил:

— Бей! Бей без промедления!

И тут невероятное спокойствие овладело Веником. Дрожь в коленях унялась, и он рванул вперед — только облачка пыли взметались из-под ног. Он увидел, как Бурбон на миг уперся в землю обеими руками, чтобы вскочить на ноги. Уродливый, приплюснутый и очень красный нос остался без прикрытия. И Веник услышал собственный голос. Это он, чудище косматое, надсаживался во всю мочь:

— Тр-р-репещи, худой Бидон, сейчас получишь поделом!

Мощным, точно направленным, размашистым ударом справа он достал мерзкий нос Бурбона.

Даже искушенные ценители бокса пришли бы в восторг, доведись им присутствовать при этой сцене. Да что там, случись такое на олимпийском ринге, этот знаменитый удар правой годами вспоминали бы болельщики и профессионалы.

Опять наступила тишина. Но не такая, как прежде.

Три странника тяжело дыша стояли над поверженным во прах, то бишь в дорожную пыль, недругом. Даже радоваться и ликовать у них не было сил. Наконец они обняли друг друга за плечи и, поддерживая один другого, двинулись к дому.

Черный бандит не очухался, даже когда на его распухший нос опустилась было муха о пяти лапках, но тотчас, брезгливо жужжа, улетела прочь.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

где все становится на свои места. Хотя место каждому оказывается не там, где мы полагали

Мудрый Исправитель Недостатков открыл глаза.

Ассистент на радостях от души плеснул ему в лицо водой из кружки в красный горошек, пока Мастер не оттолкнул его руку: хватит, мол, хорошего понемножку.

В ответ на что помощник залпом выхлебал из кружки остатки воды и прошелся пляской по всей комнате. Волосы его на глазах приобретали изначальный цвет и вскоре стали красно-рыжими, как помидор.

В зияющем проеме выбитой двери стояли три странника. Усталые, измученные, зато победители.

— Не подоспей вы вовремя… — промолвил Мудрец, и речь его прервалась от слабости.

— Подоспели в последний момент! — ликовал рыжий помощник. — В самый, можно сказать, распоследний!

Мастер протянул руку. Рыжеволосый ассистент помог ему подняться, после чего сбегал за стулом. Мудрец сел. Он был еще бледен, но силы явно возвращались к нему, голос пока что звучал слабовато, но креп с каждой фразой.

— М-да… еще чуть-чуть, и эти бидоноголовые загнали бы меня в могилу.

— Этих бандитов тебе больше нечего бояться, — хвастливо заявил Веник.

— Да я и не боялся, — задумчиво проговорил Мудрый Мастер, — просто едва не отдал концы.

— Мы с ними разделались! — протарахтел Будильник. — Всех победили.

— Звучит красиво! — вздохнул Мастер. — Если бы это было правдой!

— Сомневаешься, что мы… — обиженно начал Дырка.

— Ничуть не сомневаюсь! Только знаю я эту породу. Бидоноголовые неодолимы. Иногда можно задать им перцу. Даже нужно. Вот как сделали вы сейчас. Но потом они соберутся с силами и опять попрут со всех сторон. Самое большее, что можно против них сделать…

— Врезать как следует по носу! — воскликнул Веник II, опьяненный победой.

— Верно! — с широкой ухмылкой поддержал его ассистент.

— Сбить с них спесь и не придавать им уверенности в себе, — промолвил Мастер.

— Тоже верно, — поддакнул ассистент, пытаясь состроить умную мину.

Точное Время слегка тренькнул, призывая к вниманию.

— Мастер, мы пробрались сквозь топкие болота и вопящие степи, где растет знаменитая сгинь-трава…

— Знаю.

— Мы прорвались сквозь заслоны черных братьев и здесь, у твоего дома, сразили их предводителя…

— Знаю.

— И все это ради того, чтобы…

— Знаю.

Странники кучкой сбились у стула, где сидел Мастер.

— Будучи чудищем косматым, я гол как сокол… То бишь лысый.

— Зовусь часами, а чувства времени у меня нет.

— А я и вовсе не знаю, есть я или нет. Сплошной пробел.

— Я обязан вам жизнью, — сказал Мастер. — И не могу быть неблагодарным.

Похмыкивая, он чесал в затылке, задумчиво трепал бороденку, заплетая и вновь расплетая жидкие косицы. Когда он повторил все эти действия по третьему разу, у странников стало иссякать терпение. Будильник только решился было тик-такнуть, но Мудрый Мастер опередил его.

— Я принял решение.

— Вот как?.. — взволнованно выступил вперед Веник.

— И…

— И?.. — просиял Дырка. — И…

— И в знак признательности…

— Так-таки признательности… — выжидательно подхватил Точное Время.

— …я не стану исправлять ваши недостатки.

Настало растерянное молчание. Затем послышались возгласы обиды и разочарования:

— Но, Мастер!..

— Как же ты можешь так с нами поступить?

— Ты же сам говорил: в знак, мол, благодарности!

Ассистент, который и сам не мог взять в толк, что происходит, помня о своих обязанностях, принялся отгонять их (не приставайте, дескать, к Мастеру, который все еще пребывал в раздумьях), но про себя решил, что не удивится, если разочарованные просители вцепятся Мастеру в бородку.

Когда буря поутихла, Мудрый Исправитель Недостатков обратился к Венику II.

— Скажи, сынок, как тебе удалось прорваться сквозь заслон Бидонов?

— Я и без волос показался им таким страшным, что они окочурились!

— Ты выглядел до того забавно, что они лопнули со смеху, — поправил его Мудрый Мастер.

— Хм… — кашлянул лысый чудик, — оно… конечно, не без того. — Затем, вновь расхрабрившись, дерзко бросил: — А ты почем знаешь? Тебя ведь там не было!

— Я обязан знать! — рассердился Мастер, он не терпел бахвальства и заносчивости. Но тотчас и смягчился: — Мужайся, Веник II. Бидонов никакой шерстью не запугаешь. Ты победил потому, что в тебе нет ничего страшного. Ты такой, какой есть.

— А я прорвался потому… — начал было Будильник и беспомощно развел стрелками. — Ума не приложу…

— Потому что у тебя нет чувства времени. Потому что ходишь как попало, звонишь, тарахтишь… Ты непредсказуемый, а иногда настроен на поэтический лад… Обычному будильнику, который ходит точно, ни за что не обмануть бы этих разбойников.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я пробился лишь потому, что сам не знаю, кто я такой? — возмущенно спросил Дырка.

— Не совсем, — ответил Мастер. — Но в основном так. Тебя видят и не видят, верят, что ты существуешь, и не верят. Потому что ты именно такой, какой ты есть.

Мастер встал.

— Некоторые проигрывают из-за своих недостатков — в таких случаях надо их исправлять. А есть такие, кому это на пользу. Вы со своими недостатками одолели Бидонов и спасли мне жизнь. Поэтому теперь я имею возможность исправлять недостатки, восполнять пробелы и недостачи — словом, помогать тем, кто в этом действительно нуждается.

Странники робко топтались у двери. Снаружи доносились шум и гомон. Друзьям не хотелось уходить отсюда. Объяснения Мудреца были понятны, более того, они даже согласились с его правотой, и все же… Выдержать такие испытания, битвы…

— Значит, я никогда не стану чудищем косматым? — не выдержал Веник II.

Мастер присел перед ним на корточки, голос его звучал мягко, уговаривающе:

— Лохматых чудовищ на свете полным-полно. Им впору соревноваться, кто из них противней и страшней. Зато ты — единственный. Единственное косматое чудовище, лишенное шерсти. Ты единственный, над кем можно посмеяться. Ты единственный и неповторимый.

— А я никогда не смогу ходить точно? — вздохнул Точное Время.

— Не огорчайся, — возразил Мастер. — Стрелки самых точных часов не укажут, как надо жить. Всюду полно механических — скучных одинаковых часов. Будь ты такой, как все, и не слыхать бы тебе разноголосицы твоих любимых позвякиваний и потрескиваний, не испытать порывов поэтического вдохновения, не слагать стихов. Этого ты хочешь?