Сборник - Сказки народов мира Страница 17

– Что ж, пожалуй, я согласен. Но даром, так и знай, я ее не отпущу, а только за выкуп. Здесь где-то в доме спрятан красный мешочек с золотой монетой. Принесите мне его, а я, так и быть, разожму свои когти.

Тут изо всех углов выскочило множество мышей. Рассыпались они в разные стороны, словно листья на ветру, и пустились на поиски.

Много времени не прошло, бежит старая мышь, в зубах красный мешочек держит.

– Взгляни, господин кот, тот ли это, который тебе нужен?

– Он самый. Где же вы его разыскали?

– В спальне нашего хозяина Гомбэя.

– Молодцы! За это отпускаю на волю вашу невесту. Веселитесь, играйте свадьбу.

Схватил кот мешочек в зубы и скорей бежать. Мигом перескочил через семь стен. У ворот собака дожидается.

– Ах, бедный, как ты устал! Дай я мешочек понесу.

– Нет, пес, не дам я тебе мешочка. Мой подвиг – моя и слава.

– Это что ж выходит! Шли мы с тобой вдвоем на врага, как верные товарищи, а воинская слава тебе одному достанется? А я, значит, неблагодарный, не сослужил моему хозяину службы! Как же я теперь людям на глаза покажусь?

И так обидно стало собаке, что не вытерпела она, вырвала у кота мешочек – и бегом домой. Вперед кота добежать торопится.

А по пути надо было через речку переплыть. Бросилась собака в воду и плывет. Кот сзади гонится.

– Мяу-мяу, пес – разбойник, вор, отдай мою добычу!

– Гав, не отдам! – тявкнула собака и упустила красный мешочек в воду.

Пошел мешочек на дно – ведь в нем тяжелая монета была.

Вот беда какая! Вылезла собака на берег, отряхнулась и, поджав хвост, поплелась домой, как побитая. Ругает себя, да уж поздно.

Подбежал кот к речке. Вдруг возле самого берега плеснула хвостом большая рыба. Поймал ее кот, понес в зубах своему хозяину. Хочет хоть чем-нибудь его в горе утешить.

Взял рыбу Сабуро и стал резать на тонкие ломтики, чтобы угостить отца с братьями. Вдруг из брюха рыбы выпал мешочек из алой парчи. Открыл его Сабуро, а в нем золотая монета лежит.

Глазам своим Сабуро не верит. «Уж не моя ли это монета?» – подумал он.

Тут рассказал ему кот все как было.

Подбросил Сабуро монету в воздух.

– Монета, монета, наряди моих братьев в новые одежды.

Глядят старшие братья друг на друга и не узнают. Вместо лохмотьев на них новая красивая одежда.

Тут пошло такое веселье в доме, что и не описать. А Сабуро сказал коту с собакой:

– Вы оба хотели помочь мне, не жалея своей жизни. За это спасибо! Но собака схитрила, отняла чужую добычу. И потому вот как я решил. Ты, кот, будешь жить у меня в доме и спать возле теплого очага. А ты, собака, станешь во дворе дом сторожить.

Так с тех пор и повелось. Живет кот в доме, а собака во дворе, и нет между ними прежней дружбы.

Ох

Жила на свете старенькая старушка, и был у нее один-единственный сын.

В бедности жили они, и пришлось матери отдать своего сына в работники к богатому мужику.

Живет парень у мужика год, живет другой, и невмоготу ему стало. Да ведь это не диво – богатый бедного не приласкает.

Приходит парень к матушке и горько так плачется:

– Матушка моя, кормилица, жил я у хозяина один год – ничего, жил другой год – так себе, а третий год – сил нет терпеть, до того плохо.

А мать ему и говорит:

– Не плачь, сынок, найду я тебе место хорошее и работу легкую.

И пошла она, а куда идет – сама не знает. Шла, шла, одну дорогу прошла, другую, третью – и совсем уморилась. Села среди поля на холмике и тяжело так вздохнула:

– Ох, жизнь моя горькая!

А Ох тут как тут.

– Ты что это, старушка, меня зовешь?

– А ты кто такой? – она спрашивает.

– А я и есть Ох. Говори, что тебе надо, – все сделаю.

– Мне много не надо, – отвечает старушка, – дал бы ты моему сыну работу легкую и место хорошее. Век тебя добром поминать буду.

– Что ж, это можно, – говорит Ох. – Приводи сына, я его к себе возьму.

Пришла старушка домой и говорит:

– Ну, сын мой, идем. Нашла я тебе место хорошее и работу легкую.

Вот и пошли они. Шли, шли, наконец дошли до того самого места, где холмик был. Присела старушка и говорит:

– Ох, чует мое сердце недоброе.

А Ох уже тут как тут.

– Здравствуй, милая моя старушка! Привела сына?

– Привела. Да ты, смотри, его не обижай.

– Что ты, что ты! Я и пальцем его не трону, – говорит Ох. – А надолго ли сына мне отдаешь?

Старушка и рада бы совсем не отдавать, да поздно. Что сделала, того уж не воротишь.

– Ну, я его на три года беру, – Ох говорит.

И не успела она охнуть – ни сына, ни Оха как не бывало.

Заплакала бедная старушка и побрела к себе домой. Ведь, бывало, одну недельку сына не видит – и то уже хворая делается. А тут – три года!

Вот живет она одна-одинешенька в своем домике и год, и два, и три. Наконец настал тот день, когда можно ей идти за сыном.

Собралась старушка и пошла. Весело так идет!

Прошла одну дорогу, вторую, третью – приходит на то самое место, где простилась с сыном. Села на холмик и говорит:

– Ох! Дождалась я хорошего дня!

А Ох тут как тут.

– Что, старуха, верно, за сыном пришла?

– Да, мой голубчик, твоя правда. За сыном пришла.

– Ну подожди немного, – этот Ох говорит, – сейчас приведу его к тебе.

И вдруг гонит он к ней двенадцать жеребцов. Жеребцы отборные, рост в рост, хвост в хвост, глаз в глаз и глядят как раз.

– Ну-ка, – говорит, – признавай, который твой сын?

А старушка и говорит:

– Ох, ты мой голубчик! Да разве я тебе такого сына отдавала? Отдавала я тебе молодца, а ты мне даешь жеребца.

Тут погнал Ох назад всех жеребцов, а ей говорит:

– Ну, раз не узнала своего сына, так и не получишь его. Ступай домой, приходи завтра опять.

Заплакала старушка и пошла домой. Идет, бедная, и дороги перед собой не видит.

На другой день опять собралась старушка на то самое место.

Прошла одну дорогу, и вторую, и третью, села на тот самый холмик и говорит:

– Ох, горе мое горькое! Не видать мне, верно, моего сыночка!

А Ох тут как тут.

– Здравствуй, бабушка!

– Здравствуй, здравствуй, миленький!

– Что, верно, за сыном пришла?

– За сыном, за сыном, миленький!

– Ну погоди, сейчас я его приведу.

Вот через минуту прилетели двенадцать голубей – клюв в клюв, глаз в глаз, ножка в ножку и воркуют понемножку.

– Ну, бабушка, – говорит Ох, – узнавай, который твой сын.

А она и говорит:

– Ох, беда ты моя! Зачем мне твои птицы? Я ведь тебе отдавала молодца, а ты мне даешь голубца.

– Ну, раз не узнала своего сына, так и не получишь его, – говорит Ох и махнул голубям, чтобы назад летели. – А ты, бабушка, приходи завтра. Ежели в третий раз не признаешь своего сына, останется он у меня на веки вечные.

Было у старухи горе горькое, а теперь еще горше стало. Идет она домой и в голос плачет:

– Что же делать мне, как мне сына узнать?

Вот дождалась она завтрашнего дня и опять в путь отправилась.

Прошла одну дорогу, прошла другую, к третьей подходит.

Тут встречается ей старенький старичок.

– Здравствуй, бабушка! – говорит старичок.

– Здравствуй, старичок почтенный!

– Куда идешь, бабушка?

– А иду я, старичок мой почтенный, сама не знаю куда. Отдала я своего сынка на легкий заработок, а теперь ума не приложу, как выручить его. Два раза уж ходила, а без сына вернулась. Первый раз выбежали ко мне жеребцы, второй раз вылетели голубцы, да что мне в них? А сына я так и не видела.

Старичок ей и говорит:

– Да ты и теперь его не увидишь.

– Ах, старичок почтенный, – плачет старушка, – не научишь ли, как его узнать?

– Ладно уж, – отвечает старичок, – научу. Как придешь на место, выйдут к тебе двенадцать молодцев – волос в волос, голос в голос, глаз в глаз и глядят как раз. Только одиннадцать молодцев с песнями выйдут, прямо в глаза тебе смотреть будут, а двенадцатый в землю потупится, на тебя даже не взглянет. Ты на него и показывай. Это и есть твой сын.

Поблагодарила старушка старичка и пошла дальше. Пришла на то самое место, где с сыном простилась, села на холмик и залилась горькими слезами.

– Ох, – плачет, – где-то сыночек мой? Увижу ли я его когда-нибудь?

Не успела сказать, а Ох тут как тут.

– Здравствуй, бабушка!

А та за слезами слово молвить не может.

– Что, верно, за сыном пришла? – спрашивает Ох.

Она только головой кивает.

– Ну подожди, – говорит Ох. – Сейчас он к тебе выйдет.

Вот привел он двенадцать молодцев и говорит:

– Ну, бабушка, выбирай, который твой сын.

Смотрела она, смотрела, а молодцы все на одно лицо – волос в волос, голос в голос, глаз в глаз и глядят как раз. Только одиннадцать молодцев глядят весело, а двенадцатый насупился, нахмурился, в землю уставился.

– А вот он мой сын, – говорит старушка и на него показывает.

Дивится Ох:

– Да почем же ты знаешь, что это твой сын?

– Как же не знать, голубчик ты мой, – говорит старушка, – ведь кровь-то своя.