Юрий Греков - Там, на неведомых тропинках Страница 18

Никита вылез из-под кровати, помог хомячку выбраться из аквариума. Подскакал Джузеппе. Все уселись в кружок, поджидая, пока приползет Марта.

Никита, мяукнув, сказал:

— Я, наверное, скоро умру...

У Джузеппе на глаза навернулись слезы. Пригорюнился и хомячок. Только Марта ничего не сказала, она думала. Ерошка вскипел, прыгнул черепахе на спину и затряс кулачками:

— Скисли-раскисли! Ну что ж, давайте ждать, пока Никита умрет, а мне он хвост оторвет, а Тришке-трусишке из носа лепешку сделает. Очень на него, Джузеппе, твои слезы подействуют!

Черепаха вздохнула и медленно сказала:

— Надо убежать.

— Куда? — всхлипнул Джузеппе.

— Как куда? — вдруг раздался тоненький незнакомый голосок.

Все переглянулись, Ерошка повертел головой, Никита принюхался, а Тришка спросил:

— Это что — послышалось?

— Я тоже слышал, — неуверенно сказал Джузеппе.

— Что вы там шепчетесь? — раздался тот же голосок.

И тут Никита увидел: на краю подоконника стоит какая-то букашка. Неужели это она говорит, такая крошечная?

— Кто ты? — спросил Никита.

— Я — Мурашка! — сказал Мурашка, потому что это был он. Целый день просидел он за цветочным вазоном, наблюдая, что вытворяет Новый Хозяин, и придумывая, как бы помочь бедным зверям. А теперь, когда они собрались, чтоб решить, как быть дальше, Мурашка уже твердо решил, что единственный выход для них — бежать.

— Я — Мурашка! — подтвердил он и добавил: — Я знаю, куда вам надо бежать!

— Да кто ты такой? И откуда ты взялся? — посыпались со всех сторон вопросы.

И Мурашка рассказал им и о Зучке, и о Кузе, и о том, как хорошо жить в лесу, и как там легко дышится, и что о злых хозяевах там и не слыхивали, и про Старого Гнома, и про сказки Синего Ветра, и о том, как он оказался здесь. В общем, про все-все.

Все слушали как зачарованные. А Мурашка заключил:

— Если бежать — то в лес!

Тришка и Ерошка глянули друг на друга и в один голос сказали:

— Правильно!

Никите очень не хотелось уходить из дома, где он вырос, но когда он вспомнил, что завтра снова придет мучитель, решительно мяукнул:

— Если убегать — то сегодня. И собираться сейчас же!

Через минуту у наружной двери закипела работа. Мурашка притаился за порогом на страже. Джузеппе отгрызал своими острыми зубами щепочку за щепочкой, а Никита складывал их в сторонке, чтоб не мешали. Марта наедалась в дорогу, а Ерошка и Тришка набивали свои защечные мешочки всякими запасами. Больше всего ухитрился запихать себе за щеки Тришка. Он старался до тех пор, пока больше уже и зернышка не влезало. Ерошка взглянул на него и покатился со смеху.

— Как ты идти будешь, Тришка? — смеялся Ерошка.

— А я поеду! — заявил хомячок. — Повезешь, Марта? Марта дожевала листок и ответила:

— Повезу.

Никита тихо позвал из коридора:

— Готово, ребята, пошли!

Все бросились к двери, а Марта сразу отстала, хотя и старалась изо всех сил.

— Подождите, — остановился Ерошка. — Мы-то в два счета сбежим по лестнице, а Марта пока спустится с третьего этажа — как раз утро настанет!

— Так что же делать? — спросил Тришка. Все призадумались.

Марта сказала:

— А давайте я с балкона упаду. Я два раза нечаянно падала. А теперь упаду нарочно.

— А не боишься? — участливо спросил Никита.

— Боюсь, — вздохнула черепаха, — но что делать? Упаду...

Марта поползла к балкону, а все остальные нырнули в черную дырку, которую прогрыз Джузеппе.

Когда они гурьбой скатились вниз и выскочили на улицу, Марта уже ждала их у порога.

— Ну, а теперь куда? — спросил Тришка.

— Куда угодно! — сказал Никита. — Только поживей! Все посмотрели на Марту.

— Постойте, я придумал! — И Ерошка, ничего не объясняя, вскарабкался на дерево. Через минуту он спустился, держа в зубах длинный побег дикого винограда.

— Ты, Никита, возьмешь Марту на буксир, — заявил Ерошка.

— Держи, Марта!

Черепаха намертво вцепилась в лозинку, а другой конец Тришка с Ерошкой крепко привязали к хвосту Никиты. Хомячок с Мурашкой взобрались на спину черепахи, Ерошка уселся на Джузеппе, ухватившись за его уши, и скомандовал:

— Трогай!

Необыкновенный караван двинулся в ночь, в неизвестность, навстречу небывалым приключениям...

Джузеппе лихо перескакивал через кустики так, что Ерошка едва удерживался, изо всех сил цепляясь за кроличьи уши:

— Полегче, Джузеппе! Ты же не лошадь, ты кролик!

А вот Никите было труднее. Кусты и высокая трава становились все гуще. И если бы Злой Хозяин бросился в погоню, он без труда нашел бы беглецов по клочьям Никитиной шерсти. Луна стояла совсем высоко, еще несколько часов — и утро. А там наверняка погоня. И так мало пройдено!

Вдруг повеяло прохладой. Все остановились. Что бы это могло быть? Первым догадался Никита:

— Да это, наверное, речка. Та, что с нашего балкона видна! У нее и имя какое-то смешное. Хозяин говорил... Погодите, ну да — Бык.

И действительно, когда еще несколько кустов осталось позади, перед путешественниками открылась вода. Тришка шепнул Мурашке:

— Никогда не видел столько воды! А ты?

— Я-то видел, да что толку? Через речку мы с Зучком на стрекозе перелетали. А вот тут как быть, не придумаю, — сокрушенно сказал Мурашка и громко спросил: — Бык, или как там речку зовут, — только как через нее переправимся?

Все приуныли. И тут послышалось негромкое всхлипыванье.

— Это кто хнычет? — встрепенулся Ерошка. — Ты, Тришка?

— Вот еще! — возмутился хомячок. — Думаешь, если я меньше тебя — так значит плакса?

В тишине снова послышалось всхлипыванье — совсем рядом. Все подозрительно огляделись по сторонам. Никого нет. Только у самого берега лежит в воде толстое бревно. Вдруг бревно шевельнулось и... всхлипнуло!

— Ух ты, — вскрикнули Тришка и Ерошка в один голос, — бревно плачет!

И тут бревно, шмыгнув носом, сказало:

— Я не бревно, я крокодил...

Никита даже присел от удивления, а черепаха выпустила лозинку, за которую крепко держалась и на остановках. Первым в себя пришел Мурашка. Он подбежал поближе и недоверчиво спросил:

— Какой крокодил? Откуда здесь крокодилы? Ты что, географию не знаешь?

— А я не отсюда — я из Африки, — сказал крокодил и заплакал крокодиловыми слезами. — И географию я не знаю, мы еще не про-хо-ди-ли-и-и...

— Да не реви ты! Еще крокодил называется!

— Да, не реви! Хотел бы я на тебя посмотреть, если бы ты заблудился! Я уже три года, как из дому. Мама, наверное, начала беспокоиться, — обиделся крокодил.

— И что же ты делать будешь? — спросил Никита.

— Я не знаю, — сказал крокодил и приготовился снова заплакать.

— Подожди, — вмешался Ерошка. — Ты не реви, а лучше плыви домой, а то вправду влетит тебе!

— Да, плыви! А как я ее, Африку, найду?

— Да я тебе сейчас в два счета растолкую! — обрадовался Мурашка.

— Да ну? — не поверил крокодил.

— Вот тебе и ну! Вылезай-ка сюда.

Крокодил медленно выкарабкался на берег, а Мурашка взял щепочку и нарисовал прямо на земле:

— Вот тут — мы. А вот тут — Африка! Понял?

— Вот спасибо! — обрадовался крокодил и шумно плюхнулся в речку. И уже оттуда спросил: — А ты кто? Профессор географии?

— Нет еще... — засмущался Мурашка, но крокодил, кажется, не поверил.

— Ну, я поплыл, — сказал крокодил и вдруг остановился. — Подождите, а вы куда идете?

Джузеппе, который до сих пор молчал, коротко рассказал о том, как и почему они решили убежать, а Тришка простодушно добавил:

— И вот тут эта речка. Придется по берегу идти. А вдруг нас Злой Хозяин догонит?

— Так бы и сказали, — рассердился крокодил. — Никто вас не догонит. Садитесь мне на спину.

— Но тебе же в Африку надо, а нам в другую сторону, — напомнил Никита.

— Да ладно, все равно влетит. Подвезу вас, а там поплыву обратно. Только вы опять мне объясните дорогу, а то я забуду. Хорошо?

— Конечно! — закричали в один голос путешественники.

Звезды уже начали бледнеть, а живой пароход, шумно отфыркиваясь, продолжал плыть вверх по течению. Никита воспользовался возможностью немного соснуть. Марта, прикрыв глаза, думала о чем-то своем. Джузеппе, который почувствовал вдруг усталость, подстелил одно ухо, накрылся другим и тихо засопел.

Только Ерошка, Тришка и Мурашка никак не могли угомониться, они носились по всей крокодильей спине, восторженно обмениваясь впечатлениями.

— Тришка, смотри, вон какой зверь на берегу! Кто это?

— Слон, наверное, или жираф!

Крокодил, услышав Тришкино объяснение, затрясся от хохота:

— Слон! Ха-ха! Жираф! Хо-хо! Корову не видали, что ли?

Крокодил еще долго фыркал, и Тришка сначала даже немножко обиделся, но потом и сам развеселился. А Мурашка устроился на самом носу и чувствовал себя капитаном.