Юрий Вяземский - Сказка про девочку Настю и злую Невидимку Страница 2

И тут, в коридоре, вдруг услышала такое, что разом забыла про неблагодарную сестру Риту и свою обиду.

– А я тебе говорю: никуда я не поеду! – раздался из кабинета голос Юрия Дмитриевича.

Голос этот был настолько сердитым и хриплым, что Настя поначалу решила: папа, наверное, сам себе читает сказки, изображая не то ведьму, не то Бабу-ягу. Но, заглянув в дверную щёлку, Настя поняла, что ошиблась: отец стоял напротив мамы и именно с ней разговаривал сердитым хриплым голосом.

– Не понимаю тебя, Юра, – испуганно отвечала Ирина Павловна. – Нам предлагают большую трёхкомнатную квартиру. Я так давно о ней мечтала…

– А я давно мечтаю закончить словарь! – перебил её Юрий Дмитриевич. – Посмотри, что у меня здесь творится! Как я буду всё это упаковывать, перевозить, разбирать?..

Они ещё долго спорили. Но Настя к их словам не прислушивалась, в ужасе глядя на отца. Никогда она его таким не видела. Лицо у Юрия Дмитриевича раскраснелось, глаза округлились, точно кто-то душил папу за горло.

«Не может быть! – думала Настя. – Не может папа так разговаривать с мамой! Неужели и в него вселилась Невидимка?!»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

НАСТЯ ОТПРАВЛЯЕТСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ

На следующее утро Настины подозрения подтвердились. Папа вышел к завтраку мрачный, молчаливый. К яичнице не притронулся; выпил кофе и ушёл на работу, даже не сказав маме спасибо.

Сомнений быть не могло. Злая Невидимка переселилась из Риты в папу, и поэтому он стал так странно себя вести.

«Но как её из папы-то выгнать? – ломала себе голову Настя. – Не стану же я рвать у него волосы. У папы они не рыжие. А рвать надо только «огненные». Иначе не получится…»

Настя ушла в чуланчик, заперлась там и надолго задумалась. А задумавшись, вспомнила вдруг, что в сказках, герои которых были не волшебниками, не силачами и не великанами, а обыкновенными людьми, им обязательно кто-то помогал: например, добрые феи или сказочные животные.

Настя отпросилась у мамы и выбежала во двор.

Бродила она, бродила по двору, однако ни волшебницы, ни сказочного животного не встретила. На мусорном баке, правда, сидела тощая рыжая кошка. Но разве могла она помочь Насте?

Вздохнула Настя и вышла на улицу.

Там было широко и шумно. Навстречу Насте шли люди, но все они спешили и на Настю внимания не обращали.

Проходя мимо сквера, Настя увидела, что возле клумбы с настурциями клюют хлебную корку два жирных голубя, сердито отгоняя прочь маленькую синичку.

«Сейчас помогу этой птичке, – решила Настя. – Горбушки на всех хватит, а птичка может оказаться волшебной».

Настя направилась к клумбе, но синичка при её приближении испуганно вспорхнула и улетела, а голуби продолжали клевать горбушку, не обращая на Настю ни малейшего внимания.

Настя едва не заплакала с досады, но вдруг заметила, что мимо сквера идёт старушка, седенькая-седенькая, сгорбленная-пресгорбленная, и не просто идёт, а тащит две большие сумки. Мигом догнала Настя старушку, выхватила у неё сумки и понесла.

– Господи! Тебе же тяжело! Надорвёшься! – восклицала за её спиной старушка.

– Не надорвусь, бабушка милая, – как можно вежливее отвечала Настя, а сама думала: «Интересно, что она мне подарит? Лучше всего – волшебную палочку».

Они остановились возле одноэтажного дома. Старушка забрала у Насти сумки, улыбнулась ласково, сказала «спасибо» и направилась к дверям.

– Как «спасибо»?! – изумилась Настя. – «Спасибо» – и ничего больше?!

Старушка обернулась. Лицо её погрустнело.

– А чего ты хочешь, внученька? Хочешь, конфеткой угощу?

– Не нужна мне ваша конфетка! – возмутилась Настя. – И никакая я вам не внученька! У меня своя бабушка есть!

«Почему я всем должна помогать, а мне никто помочь не хочет? Нечестно так!» – обиженно думала Настя, возвращаясь домой.

В тот вечер папа не читал ей сказок. Он не вернулся с работы ни к ужину, ни после ужина. А мама, когда мыла Настю, вдруг расплакалась.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

НАСТЯ СТАНОВИТСЯ ФЕЕЙ

Ночью Насте снова приснился сон.

Настя шла по цветущему лугу. Вокруг было так светло, будто в небе светило сразу несколько солнц. В конце луга искрилась река, а на её берегу, взявшись за руки, кружились в радостном танце три девочки. На одной из девочек было розовое платье, на другой – золотистое, на третьей – голубое.

Заметив Настю, девочки прервали танец и устремились к ней.

– Здравствуй, Настенька! – приветствовала её розовая девочка. – Ты узнала меня? Я та рыжая кошка, которую ты встретила во дворе.

– А я та маленькая птичка, которую ты видела в сквере, – сказала золотистая девочка.

– А я та старушка, которой ты донесла до дому тяжёлые сумки, – сказала голубая.

– Много раз попадалась я тебе под ноги, – продолжала розовенькая, – но ты ни разу меня не обидела. Хотела я в благодарность за это проводить тебя к тому месту, где спрятана волшебная палочка.

Но, заглянув тебе в глаза, поняла, что ты сама отыщешь дорогу.

– Не беда, Настенька, что тебе не удалось накормить меня, – сказала золотистая девочка. – Главное, что сердце твоё испытало жалость ко мне, синичке. Хотела я подарить тебе волшебную палочку, но…

Девочка вдруг умолкла и посмотрела на третью, голубенькую. А та шепнула Насте на ухо:

– Запомни: не нужна тебе волшебная палочка. Стоит тебе поднять руку, мысленно произнести заклинание, и силе твоей покорится любая злая колдунья. Потому что ты фея. Такая же, как мы…

Тут Настя проснулась.

«Нет, так не бывает, – лёжа в постели, размышляла Настя. – У фей, я знаю, всё в жизни должно быть необыкновенно».

За завтраком Настя спросила у мамы:

– А откуда я появилась, ты не помнишь? После того, когда меня совсем не было, а была только Рита?

– Я тебя в больнице родила. Там же, где Маргариту, – угрюмо отвечала мама, а Настя огорчилась: «Нет, не фея. Феи в больницах не рождаются. Они появляются всегда неожиданно. Их либо аист приносит, или в цветке их находят».

– А я хоть неожиданно появилась? – спрашивала Настя.

– Ешь и не задавай глупых вопросов! – сердито приказала Ирина Павловна.

Но после завтрака Рита отозвала Настю в сторону.

– Если хочешь знать, – сказала она, – они с папой мальчика ждали. Но бабушка им сказала: «У вас будет девочка». Так и вышло. А папа, говорят, расстроился.

Поведав это, Рита с насмешливым любопытством посмотрела на сестру. А Настя просияла, поцеловала Риту и заперлась в чуланчике, чтобы хорошенько всё обдумать.

Получалось, что её бабушка, Ольга Владимировна, могла быть той самой доброй волшебницей, которые предсказывают в сказках рождение маленькой феи. Чем больше Настя вспоминала про бабушку, тем твёрже в этом убеждалась.

Начать с того, что бабушка жила не в городе, а в деревне, на берегу моря. К этому стоит добавить, что Ольга Владимировна умела угадывать погоду: как говорила вечером, так утром и выходило. Понимала она, между прочим, и птичий язык. Однажды Настя случайно разбила вазу, а осколки закопала за сараем. Никто об этом не узнал, кроме бабушки.

Когда же Настя удивилась её догадливости, Ольга Владимировна ответила: «А мне сорока обо всём рассказала. Она известная ябеда». Наконец в целом свете не было человека добрее бабушки.

«Как же я сразу не догадалась! Никакая я не обыкновенная девочка, а самая настоящая фея. Фея Анастасия Прекрасная!» – подумала Настя и вдруг почувствовала себя так, словно только что прочла какую-то чудесную сказку, мудрую и радостную, с которой все сказки начались и, зная которую, другие сказки читать уже не надо.

ГЛАВА ПЯТАЯ

БЕЗ НАЗВАНИЯ, НО САМАЯ СТРАШНАЯ

Настя вышла из чуланчика и, распахнув дверь папиного кабинета, безбоязненно вошла в него.

Была суббота, поэтому папа работал дома. Он сидел за столом и перебирал карточки с иностранными словами.

– Настя?.. Кто позволил тебе зайти сюда? – спросил Юрий Дмитриевич и строго посмотрел на дочь.

Но Настя ему не ответила, подошла к книжной полке, сняла несколько книг со сказками и ушла в чуланчик.

Там она разложила книжки, сверху опустила на них руки и как бы зарядилась сказочной силой. Потом стремительно вернулась в отцовский кабинет.

Остановившись напротив Юрия Дмитриевича, она уставилась отцу в правый глаз, протянула вперед ладони, зачем-то задержала дыхание и с ненавистью стала произносить про себя заклинание, неожиданно, словно само собой родившееся у неё в голове:

«Убирайся, злая Невидимка! Убирайся, жадная мачеха! Убирайся, разбойница и трусливая ябеда!..»

– Да что же это за безобразие?! – вдруг испуганно воскликнул Юрий Дмитриевич, выронил карточку, которую держал в руке, и Насте показалось, как что-то словно отделилось от папиного правого глаза: то ли брызнуло, то ли выпало, то ли вылетело из него.

«Ага! Испугалась!» – торжествующе подумала Настя и выбежала из кабинета.