Галина Карнаухова - Русские богатыри (сборник) Страница 20

Вдруг поднялся на башню Михайло Данилович:

– Не горюй, Владимир-князь, я пойду с врагами биться, посчитаю им рёбра, попробую головы, удержу Киев-город.

– Что ты, что ты, Михайлушка, ведь тебе от роду тринадцать лет, а и ростом ты ещё маленький, и разумом глупенький, какой из тебя богатырь!

Разобиделся Михайлушка, сошёл с башни и дверью хлопнул, – тут дверь в щепки разлетелась, башня дозорная раскачалась, едва князь с ног не упал.

А Михайлушка, никого не спрашивая, оседлал коня да и выехал из города.

Поскакал Михайло к монастырю, подошёл к двери подземной кельи, постучал к отцу:

– Здравствуй, батюшка, еду я в чистое поле биться с врагом за родную Русь. Что прикажешь мне делать, как поступать?

Отвечает ему Данило из подземной кельи:

– Что ты, сынок, задумал, разве старше тебя богатырей на Руси нет? Тебе ведь тринадцатый год пошёл. Ты ещё ростом мал, да и силой слаб.

– Ах, батюшка, некому Киев защищать: Добрыня с Ильёй на дальние заставы ушли, Алёша поехал в Царьград, я один у князя Владимира. Да и ты, как просил в монастырь тебя отпустить, вместо себя меня оставлял.

– Правда твоя, – говорит Данило, – раз некому – надо тебе идти… Как поедешь ты, Михайло, в чистое поле, подымись на холм окатистый да и крикни громким голосом: «Эй, Бурушка!» Прибежит к тебе конь Бурушка Косматушка. Ты его оседлай, приговаривай: «Верой-правдой служил, Бурушка, моему батюшке, теперь послужи мне, Михайлушке». Да отмерь потом от коня пять сажен и копай тут землю мягкую, там найдёшь моё оружие богатырское. Да смотри, Михайлушка, во всём Бурушку слушайся.

Так сказал Данило Игнатьевич и запер дверь в подземную келейку. У него там тишь-благодать, горя людского не слыхать.

А Михайлушка поскакал на холм, вызвал Бурушку Косматушку, вырыл богатырское оружие, оделся, снарядился, стал богатырь хоть куда. Только начал он на коня садиться, стремя брать, Бурушка Косматушка говорит человечьим голосом:

– Сынок Михайлушка, вижу я, что ты задумал – бурей хочешь налететь в серёдку войска вражьего! А этого делать не надобно – подберёмся-ка мы к крайчику и начнём с края врагов бить.

А Михайло Бурушку не послушался, по рёбрам плёткой стегнул:

– Куда молодец правит, туда коню и бежать, а учить богатыря нечего!

Да как вскочит в седло, да как крикнет, как хлестнёт Бурушку, и поскакал прямо в середину вражьего войска. Сам копьём колет, па́лицей бьёт, плёткой нахлёстывает.

Дрогнули вороги, расступились в обе стороны, а потом снова сошлись и поймали Михайлушку. Ему руки не поднять, копьём не взмахнуть – так его стиснули поганые. Негде Бурушке разбежаться, нельзя Бурушке и копытом лягнуть. Завяз богатырь, словно муха в меду.

Бросились на него мурзы-наездники, стащили с коня, повалили на землю…

Взмолился Михайлушка:

– Мать-земля Русская, не дай мне без славы погибнуть, буду тебе век служить верой-правдой.

И от Русской земли ему силы втрое прибыло.

Вскочил он на ноги, ухватил свою па́лицу, стал ею размахивать.

Вперёд взмахнёт – станет улица, назад взмахнёт – переулочек. Бурушка врагов копытом бьёт, зубами грызёт. Но их два бойца, а врагов тысячи!

В ту пору, в то время Данило Игнатьевич в своей подземной келейке сидел и вдруг услышал – задрожала-застонала земля Русская…

Вскочил Данило Игнатьевич на ноги, закричал зычным голосом:

– Ах вы, враги поганые! Убили вы моего Михайлушку, думаете, Киеву обороны нет!

Сорвал он дверь с петель, ухватил свой костыль, бросился в чистое поле ко вражьему войску. Он костылём словно цепом бьёт, на головы врага обрушивает, сам громким голосом кричит:

– Думаете, Киеву обороны нет!

Увидали враги старчища Данилища, испугались: чёрная ряса разлетается, седая борода разметается, глаза молнии мечут, костыль словно па́лица бьёт…

Добрался Данило до царя Уланища, сбил ему костылём буйную голову. Сам на голову удивляется: ушищи – словно лопухи, глазищи – словно чаши пивные, носище – словно палица боевая.

Увидели враги такую беду – наутёк пошли, отступились и от Михайлушки.

Увидел Данило Игнатьевич любимого сына живым, обрадовался:

– Держись, сынок, я им ещё поддам!

Да куда там поддавать – бегут враги с Русской земли!

Подбежал Данило к Михайлушке, обнял любимого сына, обнял Бурушку Косматушку.

Поклонился Михайло старому отцу:

– Спасибо тебе, батюшка!

И поехали сын с отцом к Киеву.

Михайло князю Владимиру повёз голову царя Уланища, а Данило Игнатьевич побрёл в свою тихую подземную келейку.

Стало тихо опять вокруг Киева.

О князе Романе и двух королевичах

На чужой стороне, на Уленове, жили-были два брата, два королевича, королевских два племянника. Захотелось им по Руси погулять, города-сёла пожечь, матерей послезить, детей посиротить.

Пошли они к королю-дядюшке:

– Родной дядюшка наш, Чимбал-король, дай нам воинов сорок тысяч, дай золота и коней, мы пойдём грабить Русскую землю, тебе добычу привезём.

– Нет, племянники-королевичи, я не дам вам ни войска, ни коней, ни золота. Не советую вам ехать на Русь к князю Роману Димитриевичу. Много я лет на земле живу, много раз видел, как на Русь люди шли, да ни разу не видал, как назад возвращались. А уж если вам так не терпится, поезжайте в землю Девонскую – у них рыцари по спальням спят, у них кони в стойлах стоят, оружие в погребах ржавеет. У них помощи попросите и идите Русь воевать.

Вот королевичи так и сделали. Получили они из Девонской земли и бойцов, и коней, и золото. Собрали войско большое и пошли Русь воевать.

Подъехали они к первому селу – Спасскому, всё село огнём сожгли, всех крестьян вырубили, детей в огонь бросили, женщин в плен взяли. Заскочили во второе село – Славское, разорили, сожгли, людей повырубили… Подошли к селу большому – Переславскому, разграбили село, сожгли, людей вырубили, в плен взяли княгиню Настасью Димитриевну с малым сыном, двухмесячным.

Обрадовались королевичи-рыцари лёгким победам, раздёрнули шатры, стали веселиться, пировать, русских людей поругивать…

– Мы из русских мужиков скотину сделаем, вместо волов в сохи запряжём!..

А князь Роман Димитриевич в эту пору в отъезде был, далеко на охоту ездил. Спит он в белом шатре, ничего о беде не знает.

Вдруг села пташка на шатёр и стала приговаривать:

– Встань, пробудись, князь Роман Димитриевич, что ты спишь непробудным сном, над собой невзгоды не чуешь: напали на Русь злые рыцари, с ними два королевича, разорили сёла, мужиков повырубили, детей пожгли, твою сестру с племянником в плен взяли!

Проснулся князь Роман, вскочил на ноги, как ударил в гневе о дубовый стол – разлетелся стол на мелкие щепочки. Треснула под столом земля.

– Ах вы, щенки, злые рыцари! Отучу я вас на Русь ходить, наши города жечь, наших людей губить!

Поскакал он в свой удел, собрал дружину в девять тысяч воинов, повёл их к реке Смородиной и говорит:

– Делайте, братья, липовые чурочки. Каждый на чурочке своё имя подписывай и бросайте эти жребья-чурочки в реку Смородиную.

Одни чурочки камнем ко дну пошли. Другие чурочки по быстрине поплыли. Третьи чурочки по воде у берега все вместе плавают.

Объяснил дружине князь Роман:

– У кого чурочки ко дну пошли – тем в бою убитыми быть. У кого в быстрину уплыли – тем ранеными быть. У кого спокойно плавают – тем здоровыми быть. Не возьму я в бой ни первых, ни вторых, а возьму только третьих три тысячи.

И ещё Роман дружине приказывал:

– Вы точите острые сабли, заготавливайте стрелы, коней кормите. Как услышите вы вороний грай – седлайте коней, как услышите во второй раз ворона – садитесь на коней, а услышите в третий раз – скачите к шатрам злых рыцарей, опуститесь на них как соколы, не давайте пощады лютым врагам!

Сам князь Роман обернулся серым волком, побежал в чистое поле к вражьему стану, к белым шатрам полотняным, у коней поводья перегрыз, разогнал коней далеко в степь, у луков тетивы пообкусывал, у сабель рукояточки повывертел… Потом обернулся белым горностаем и забежал в шатёр.

Тут два брата-королевича увидали дорогого горностая, стали его ловить, по шатру гонять, стали его шубой соболиной прикрывать. Накинули на него шубу, хотели схватить его, а горностай ловок был, через рукав из шубы выскочил, да на стенку, да на окошечко, с окошечка в чистое поле…

Обернулся он здесь чёрным вороном, сел на высоком дубу и громко каркнул.

Только в первый раз ворон каркнул – стала русская дружина коней седлать. А братья из шатра выскочили:

– Что ты, ворон, над нами каркаешь, каркай на свою голову! Мы тебя убьём, кровь твою по сырому дубу прольём.

Тут каркнул ворон во второй раз – вскочили дружинники на коней, приготовили наточенные мечи. Ждут-пождут, когда ворон в третий раз закричит.

А братья схватились за луки тугие: