Дитлоф Райхе - Фредди. Операция «Х» Страница 20

И вот мы стоим перед председательской спальней. Дженни осторожно нажала на ручку, и дверь отворилась.

— Пока! — шепнула она напоследок.

Мы просочились в щель. Все, назад пути нет. Теперь нужно действовать. Задача не из простых. Мы оказались в совершенно незнакомой обстановке. Времени в обрез. А нам еще нужно было успеть расставить всех хомяков. Причем желательно, чтобы каждый из них оказался на видном месте, но при этом мог бы в любой момент, если что, быстро куда-нибудь юркнуть. Сэр Уильям должен был спрятаться под кроватью.

Разумеется, когда мы готовились к операции, мы обсуждали разные варианты и пытались просчитать, что будет, если наш план сорвется. Как нам спастись из спальни в случае непредвиденных обстоятельств? Мы долго прикидывали и так и эдак, и всякий раз получалось — никак. Если все сорвется, то нам — конец.

— Значит, наш план не должен сорваться! — с тяжелым вздохом сказал мастер Джон.

И вот мы дошли до самого ответственного этапа. Сэр Уильям приблизился вплотную к кровати и выгнул спину дугой, чтобы стать повыше.

— Давай! — подал он сигнал, и я прыгнул.

— Порядок! — сказал я, мягко приземлившись. — Прячься! — Выждав минутку, чтобы он успел скрыться под кроватью, я спросил: — Все на местах?

В ответ тишина.

Отлично! Это означало, что все хомяки благополучно заняли исходные позиции.

Настал мой черед. Мой выход, так сказать.

Еще до начала нашей операции я долго думал, какую часть председательского тела мне лучше выбрать для выполнения намеченного плана? Большой палец на ноге? Нос? Ухо?

Теперь я медленно продвигался вперед вдоль гигантского человеческого тела, чутко прислушиваясь к мерному дыханию председателя.

И вот я у цели!

Я на секунду замер, потом резко выпрямился и как цапну его.

Шмыг, и я уже спрятался за подушкой.

Раздался оглушительный крик.

Председатель дернулся и вскочил на постели.

Тишина.

Потом я услышал кряхтение. Председатель стал шарить рукой в поисках кнопки на лампе.

Зажегся свет.

Тяжело дыша, председатель обвел комнату мутным взглядом.

И тут он обнаружил первого хомяка. Тот сидел на тумбочке и смотрел на председателя глазками-пуговками. Председатель зажмурился и потряс головой.

Когда он снова открыл глаза, хомяк сидел на том же месте.

Он сидел и шипел. И тут со всех сторон раздалось шипение. Председатель в ужасе отпрянул и начал дико озираться по сторонам. Вся спальня была забита хомяками. Они были повсюду — на кресле, на столике для трубок, на книжной полке, на платяном шкафу, на подоконнике и даже на ночном горшке, закрытом крышкой, сидели целых два хомяка сразу. И все они шипели.

Тут в дверь постучали.

Председатель соскочил с постели. Путаясь в длинной ночной рубахе, он бросился к двери, рывком распахнул ее и выкатился в коридор.

— Зиглинда, слава богу! Как хорошо, что вы пришли! То есть… Спасибо, что заглянули ко мне…

Председатель не знал, что сказать.

Домоправительница смотрела на него непонимающими глазами.

— Вы не могли бы пройти ко мне в комнату? — попросил, несколько помявшись, председатель. — Посмотреть… Все ли тут в порядке.

— Прячьтесь! — скомандовал я, но хомяки и без моей команды уже успели скрыться.

Зиглинда отодвинула председателя в сторону и решительно вошла в комнату. Она внимательно оглядела спальню.

— Все в порядке, — суровым голосом изрекла она.

Председатель осторожно просунулся за дверь.

— И никаких хомяков?

— Хомяков? С вами все ясно, — все тем же суровым тоном сказала домоправительница. — Вам уже снятся эти чертовы хомяки! И все из-за какого-то дурацкого завода!

— Да, наверное приснилось, — согласился председатель. — Но я видел их так четко, так ясно, как наяву!

— Смотрите, чтобы они и впрямь к вам не явились!

Она ушла, а председатель снова улегся в постель, вздохнул, поправил подушку и выключил свет.

Прошло, наверное, минут десять, как он снова заснул.

Я выждал еще минут пять, чтобы дать ему заснуть как следует, и дал команду:

— Все по местам!

Сначала я думал, что для второго раза я выберу какую-нибудь другую часть тела, но потом решил, что эксперименты ни к чему, если в первый раз все получилось так удачно. Результат превзошел все ожидания.

Это был не крик, а настоящий вопль. Вопль ужаса.

Председатель опять вскочил и тут же включил свет.

Он снова обвел комнату диким взором. Вот они, тут! Проклятые хомяки! Они сидели и шипели.

— Зиглинда! — заорал он как резаный и бросился вон из комнаты. — Зиглинда! — кричал он, кубарем скатываясь по лестнице. — Где мое снотворное? Снотворного! Дайте мне снотворного!

— Даю, даю, не надо так кричать! — проворчала Зиглинда, выходя из своей спальни. — Сейчас я сделаю вам успокаивающего чая, с валерьяночкой, и дам таблетку. Пойдемте в кухню.

Послышались удаляющиеся шаги.

— Но помяните мое слово, — донесся голос Зиглинды. — От этих кошмаров вас никакие таблетки не спасут. Да и от чая тоже проку мало будет. Я бы на вашем месте крепко подумала.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Несколько часов спустя я уже сидел в своей клетке и готовился отойти ко сну. Я вылизал всю шкурку, как положено — для нас, хомяков, это то же самое, что чистить зубы для людей, — и уже собрался было залечь в гнездо, как раздался телефонный звонок.

Мастер Джон снял трубку:

— Еще раз здравствуй, Лиза! Добралась? Уже работа?

Действительно! Сегодня же у Лизы первый рабочий день на местном телевидении. И это после всех наших ночных приключений! Она довезла нас до дому, а сама поехала прямо на работу.

— Да что ты говоришь? Поздравляю! И когда?.. Так быстро! Здорово. Ну, посмотрим, что из этого получится. Пока.

Мастер Джон положил трубку:

— Ребятки, общий сбор! В семь часов, у телевизора! Узнаем, к чему привела наша операция. И привела ли вообще.

Я, честно признаться, не был уверен, что наша операция к чему-то привела.

После того как председатель с Зиглиндой удалились в кухню, я должен был решить, что нам делать дальше — оставаться или уходить.

Какие у меня были аргументы в пользу того, чтобы остаться? Во-первых, усиление атаки скорее подвигнет председателя на то, чтобы предпринять все возможные меры для избавления от хомячьего кошмара. Во-вторых, мне доставляло истинное наслаждение пугать этого противного типа. Пусть помучается! С другой стороны, пока председатель с Зиглиндой валандаются в кухне, мы можем спокойно удалиться. Если же мы останемся, то рискуем быть обнаруженными. И с каждой следующей атакой этот риск увеличивается.

Нет, надо уходить.

Я дал сигнал к отступлению.

Без особых приключений мы выбрались из дома и поспешили к калитке. Все шло как по маслу, не считая только того, что уже на выходе из сада мои родственнички принялись спорить, кто из них страшнее шипел. С трудом мне удалось их разнять и вытолкать на улицу.

Добравшись до машины, мы стали обсуждать, что делать дальше с нашей боевой командой. Мы предложили им отвезти их куда-нибудь в надежное место, где они могли бы пока пересидеть, пока все решится. Но они отвергли это предложение, причем единодушно, и попросили доставить их на родное поле, по которому они уже успели изрядно соскучиться. Нам ничего не оставалось, как выполнить их просьбу. Мы отвезли их назад и высадили на опушке леса. В одну секунду они рассыпались по полю и тут же исчезли в своих норках. Оставалось только надеяться, что с ними за это время ничего не случится. Ведь решение о запуске строительства пока еще не было окончательным.

А что если это решение уже утверждено и наши усилия были напрасными?

Около семи мы собрались перед телевизором. Мастер Джон сидел на диване, мы, звери, расположились на журнальном столике, на который мастер Джон постелил старое одеяло. (На всякий случай, видимо. Имея в виду, конечно, Энрико и Карузо.)

Передача началась ровно в семь и называлась «Утренняя почта». На экране появился молодой человек с круглой сияющей физиономией. Он сиял, будто всю ночь только и ждал этого момента.

— Доброе утро, доброе утро! «Утренняя почта» приветствует вас! — затарахтел он. — Посмотрим, какие новости накопились у нас за эту ночь в нашем почтовом ящике. Мы предоставляем вам, дорогие телезрители, уникальную возможность не только узнать о глобальных событиях в нашем городе, касающихся всех и каждого, но и узнать мнение о произошедшем ответственных лиц. Причем здесь и сейчас!

Экран разделился на две части. На одной был ведущий, на другой появилась Лиза. В руках она держала большой микрофон с толстой колабашкой.

— У нас на связи наш корреспондент, Лиза Потемпе! — бодро сообщил круглолицый молодой человек. — Доброе утро, Лиза! Кто сегодня будет отвечать на вопросы, касающиеся городской жизни?