Брайан Джейкс - Мартин Воитель Страница 20

Бадранг повернулся к Баллау:

— Так, значит, ты и есть тот самый кролик-волшебник. Что ж, покажи, на что ты способен.

Схватив кубок Бадранга, Баллау опорожнил его одним глотком. Прежде чем тиран мог что-либо сказать, заяц снова наполнил кубок из ближайшей бутыли и выплеснул его прямо в морду Бадрангу. Тот изумленно ахнул и схватился за морду, но в кубке оказалось не вино, а сухие листья. От смеха Клогг свалился со стула:

— Видишь, я ж тебе говорил, старый мой кореш Килорк — кролик-волшебник! Отколи-ка нам еще какое-нибудь чудо!

Отвесив изысканный поклон, Баллау спрыгнул со стола:

— Властитель Бадранг, чего изволишь — спектакль или еще какое чудо?

Бадранг налил себе еще, предварительно убедившись, что это сливовый ликер, а не сухие листья.

— Присоединяюсь к старине Клоггу. Покажи-ка нам еще какое-нибудь чудо.

Баллау театрально взмахнул лапой:

— Принесите кинжал, несущий смерть!

Вперед торжественно вышли Гоучи и Кастерн, неся красную шелковую подушку. На ней лежал длинный кинжал, зловеще сверкавший в свете факелов. Дубрябина за кулисами продекламировала:

Из подгорной бездны тьмущей,Где столетья пролежал,К нам явился смерть несущийЭтот блещущий кинжал!

Затем Дубрябина вышла вперед, волоча за собой Селандину. Белочка взывала к милосердию, приложив лапку ко лбу: 

Не надо! Не надо! Не надо!Бедняжку не надо карать!Пощады! Пощады! Пощады!Я так не хочу умирать!

Баллау взял кинжал. Вынув из уха какой-то изумленной крысы яблоко, он рассек его сверкающим клинком на четыре части и со зловещей улыбкой обратился к окружавшим его злодеям:

Жить этой несчастной иль вмиг умереть?Кто хочет немедля на смерть посмотреть?

Все притихли. Заплаканная Селандина была так хороша, что ни у одного разбойника не повернулся язык осудить ее на смерть. Ни у одного — кроме Бадранга:

— Проткни ее, кролик, и дело с концом!

Селандина взвизгнула и попыталась было убежать, но Дубрябина схватила ее и подтащила к Баллау. Заяц высоко поднял кинжал:

Бадранг! Ты приказал убить ее!Я выполню желание твое!

Он ударил кинжалом Селандину. Та громко вскрикнула. Казалось, что клинок кинжала и впрямь пронзил грудь белочки, но на самом деле он незаметно ушел в рукоять. Баллау выпустил кинжал, Селандина схватилась за него обеими лапками. Делая вид, что пытается вырвать кинжал, она на самом деле прижимала его к себе. На морде Баллау застыла маска ужаса; закрыв глаза дрожащими лапами, он повернулся к публике:

О как теперь смеяться мне? О нет!Несчастную убил во цвете лет!

Селандина между тем сделала по сцене несколько шагов, шатаясь и жалобно стеная: 

Не видеть боле мне весны и лета,Не видеть злата солнечного света,Летящих птиц и пчелок на цветах -Все кончено. Я умираю — ах!

Когда она оказалась рядом с Баклером, который бил в маленький барабан, тот, не разжимая губ, шепнул:

— Ну-ну, милая, будет тебе, не переигрывай. Умирай, это самое… живее.

Издав душераздирающий всхлип, Селандина грациозно упала на лапы Дубрябины и, по-прежнему сжимая лапками рукоять кинжала, умерла.

Когда Дубрябина обнесла вокруг сцены безжизненно обвисшее на ее лапах тело белочки, в толпе пиратов раздалось бормотание:

— Вот срам-то, такая белочка красивая была.

— Не говори, кореш. Кролик этот, может, и волшебник, да уж больно бессердечный!

Клогг сделал огромный глоток эля.

— Слушай, Килорк, ну на кой ты ее замочил? Все представление испортил. Что мы теперь весь вечер делать будем?

Баллау развернул свой плащ волшебника:

— Слышите, друзья мои? Это говорит горностай — золотое сердце: мой старый приятель папаша Клогго. Так и быть, кореш, только для тебя я ее воскрешу.

Дубрябина положила Селандину на землю. Встав перед ней на колени, Баллау продекламировал:

С пронзенной грудью мертвая лежит.Ее теперь лишь чудо оживит.С ужасной этой раной ножевойОна восстанет заново живой!Фокус-покус! Раз-два-три!Оживай! Вставай! Смотри!

Схватившись за рукоять, он сделал вид, будто вытащить кинжал из груди Селандины стоит огромных трудов: долго тужился и пыхтел, пока наконец кинжал не сверкнул в воздухе.

Белочка тут же села, протерла глаза и с очаровательной улыбкой потянулась:

— Где это я? Я, должно быть, заснула!

Зрители встретили замечательный фокус овацией. Баллау между тем быстро убрал клинок кинжала в рукоять, спрятал его под плащом и вынул точно такой же кинжал, но не бутафорский. Заяц с размаху вонзил его в стол перед Клоггом и Бадрангом, чтобы те убедились, что он настоящий.

Трамун, проверяя, хорошо ли наточен кинжал, несколько раз с силой воткнул его в стол.

— Килорк, дружище, такого кролика-волшебника я еще в жизни не видывал!

Бадранг не стал утруждать себя осмотром кинжала. Откинувшись на спинку стула, он положил подбородок на лапу.

— Недурно, кролик. А есть ли у тебя еще какие-нибудь фокусы?

Баллау указал на Феллдо:

Нe фокус это. Волшебство!Иль думаешь, чудес нет?Ты видишь лиса вон того?Так он сейчас исчезнет!

Дубрябина прошептала Феллдо на ухо:

— Теперь ты сможешь освободить отца. Постарайся не забыть то, чему тебя учили. Другой возможности не представится. Удачи тебе!

Барсучиха нарядилась в широченный черный плащ, а Баклер и Трефоль выгрузили из повозки ящик. Пока сцену готовили для нового фокуса, Баллау хлопнул Феллдо по плечу и обратился к нему с громкой речью:

Ну что, приятель, подбодрись!Исчезнуть не боишься?Давай-ка в ящик заберись -И сразу испаришься!

Феллдо попятился и, тряся головой, стал умолять:

О нет, не надо! Пощади!Что ждет беднягу впереди?Быть может, рухну в бездну?Иль в небесах исчезну?Остановитесь же, прошу,Я исчезать не выношу!

Баллау повернулся к публике и начал произносить стишок, который вскоре подхватили и зрители:

Место лису, скажем хором,В ящике и под запором!

Вся труппа набросилась на Феллдо и, невзирая на его вопли, потащила к ящику. На сцене началась веселая суматоха: Феллдо засовывали в ящик, он снова и снова выпрыгивал оттуда — раз, еще и еще раз, а шайка разбойников все громче кричала:

Место лису, скажем хором,В ящике и под запором!

Баллау подбежал к огню, громко вопя:

— В ящик! В ящик его!

Он вытянул над огнем обе лапы. Пых-х-х-х! Среди ночной тьмы взвился к небу и осветил все вокруг огромный дымящийся столб нестерпимо яркого пламени — красного, зеленого и голубого. Раздались тревожные крики; зрители отпрянули, протирая глаза, ослепленные вспышкой.

Феллдо спрятался под широченным плащом Дубрябины. Она быстро отошла к краю освещенного круга, и Феллдо выкатился в тень. Прижимаясь к стене, он стал пробираться в загон для рабов. Между тем Баклер, который оглушительно бил в барабан, одновременно подталкивал ящик задней лапой, чтобы тот шевелился. Стоявшая рядом с ним Трефоль, оцепенев от ужаса, громко взмолилась:

Пожалейте лиса, звери сердечные!Не запирайте его на веки вечные!

Клогг грубо толкнул Бадранга:

— Хо-хо, теперь лису крышка. Загнал-таки его Килорк в ящик!

Кастерн и Селандина стали обходить зрителей, раздавая висячие замки с ключами и крепкие веревки:

Вот замочки! Выбирайте!Подходите! Запирайте!

В желающих недостатка не было. Разбойники и пираты обступили ящик. Одни гордо демонстрировали свое искусство вязания морских узлов, между тем как другие вставляли замки в проушины ящика.

Баллау с важным видом прошелся вокруг ящика:

Перевязан, заколочен,Многократно обзамочен, -Изнутри теперь никакНе пролезет и червяк.

Бадранг рывком выдернул из стола длинный кинжал, который все еще торчал там, где его воткнули. Он подошел к ящику и, презрительно оттопырив губу, обратился к Баллау:

— Ну что, исчез уже лис из ящика?

Длинные уши Баллау дернулись. Он предостерегающе поднял лапу:

— Подожди, позволь мне произнести заклинание.

Подпрыгивая и делая пассы, он обошел ящик кругом: