Андрей Степанов - Сказки не про людей Страница 21

— Скажите, а с точки зрения муравья, куда надо стремиться?

— К другим муравьям, конечно. Повторяю вам: одинокий муравей выжить не может. У каждого свой муравейник, а в нем своя функция. Так захотела сама природа, поймите.

— Значит, я больше не нужен. У меня никого и ничего не осталось.

— Вам тяжело?

— Да нет, вы знаете, я теперь как-то не чувствую тяжести. Я стал совсем легким…

— А муравьи и не чувствуют тяжести. Это все людское.

— Но я-то не муравей. Я… не совсем муравей.

— Пахнете вы уже почти правильно. Успокойтесь, вы самый настоящий муравей.

— Я спокоен, спокоен… Но у меня есть еще один вопрос. Кацнельсон, скажите: как мне достойно умереть? Как умирают муравьи? Ведь не каждый остается в капле янтаря…

— Ну, профессор, о способах борьбы с нами вы должны знать как специалист. Например, дачники травят муравьев кипятком, дустом, керосином, огненной золой, чесноком, известью, табачной пылью, мочой, содой, шампунем, стиральным порошком, карбофосом с хлорофосом, головами копченой селедки и, наконец, препаратом «Дачник». Все на борьбу с Кацнельсоном!

— Не надо иронии, пожалуйста. Я спрашиваю, как достойно умереть?

— Ах, достойно! Ну, тогда я вам скажу. У нас не принято травмировать товарищей, и потому благородный муравей вечером тихонько уходит из гнезда, влезает на травинку и, покачиваясь на ветру, ждет смерти.

— Да… Это хорошо. Я готов.

— Тогда закройте глаза, Владимир Ильич. Видите — мы уже вышли на берег и начинается ветер. Видите вы или не видите?

— Вижу.

— Теперь надо подняться наверх.

— Только вы, пожалуйста, первый, — попросил профессор.

— Как вам будет угодно. То есть что — первый?

— Поднимитесь наверх первым.

— А! Ну да, конечно, пожалуйста. Я полез. Но вы учтите — у каждого муравья своя травинка.

— Я свою уже выбрал. Послушайте, Кацнельсон, а можно вам задать напоследок еще один вопрос?

— Задавайте.

— Скажите, а я превращусь в муравья в другой жизни?

— Какие мелочи вас волнуют перед смертью — просто стыдно за человечество. Успокойтесь, вы превратитесь в устрицу.

Сцепившись усиками, они качались каждый на своей травинке и слышали, как над ними поет высокий хор. Берег был тих, река мутна и пустынна, и их нелепые фигуры казались дикими изваяниями среди ранних сумерек.

Шахматная сказка

Не так давно, прошедшей осенью, когда хозяева дачи уезжали в город, они забыли на книжной полке коробку с шахматами. Фигурам было скучно лежать без дела всю зиму — в конце концов, они были не медведи, а очень симпатичные, почти новые шахматные фигуры. И вот однажды ночью Черный и Белый Короли, устроившись рядышком в углу коробки, вступили в переговоры.

— Ваше Черное величество, — начал Белый Король. — Я рискую показаться невежливым, но не кажется ли вам, что ваша последняя победа надо мной имела причиной не столько ваши качества стратега, в которых, впрочем, никто не смеет усомниться, сколько направлявшую вас сверху на редкость умелую Божественную Руку?

— Ваше Белое величество, — усмехнулся Черный Король, — отсутствие света и воздуха плохо сказывается на ваших умственных способностях, в существовании которых, впрочем, никто не смеет усомниться. Вы что же думаете: какая-то рука может направлять действия суверенного короля? Она всего лишь служит моей воле, помогая мне и моим подданным передвигаться в пределах разумного мира.

— Вы называете разумным миром ту доску, на которой мы вынуждены сражаться? Но помилуйте, ведь ее устройство крайне неразумно! Сражаться вообще неразумно, а уж этот мир устроен просто глупо. Посудите сами: он состоит из равного количества белых и черных клеток, но эти клетки перемешаны, и мои подданные занимают не белые поля, а все подряд, равно как и ваши вассалы. Скажите, Ваше Чернокнижие, не будет ли более разумным такое устройство: одна половина доски будет черной, и ее по праву займете вы, а другая — белой, и ее займу я. А посредине мы воздвигнем высокий забор, который не смогут перепрыгнуть даже наши кони!

— Ах, Ваше Белоручие, — отвечал Черный Король. — Ваша страсть к философии и демократическим реформам не только привела в полное расстройство ваше государство, но и была причиной целого ряда поражений, которые я имел честь вам нанести. Каждый раз, когда вас убивают, и я остаюсь один на доске, я стараюсь сдержать свою радость и понять причины постигшего вас несчастья, дабы не повторить ваших ошибок.

— Ваше Черномыслие, вашу наглость и бестактность может извинить только присутствие вашей очаровательной супруги, к которой, как вы знаете, лежит мое сердце, несмотря на то, что в последних трех партиях именно она наносила мне смертельные удары. Ее Черноглазие никогда не разделяла вашего черного шовинизма.

— Какой позор! Какая низость! — раздался вдруг из темноты хорошо всем знакомый голос — низкое контральто Белой Королевы. — В моем присутствии признаваться в любви к чужой жене, к жене нашего врага, к нашей худшей врагине… О, слабый король! И это при всем дворе! При солдатах! Какой позор! Какая низость!

— Ну вот, — буркнул Белый Король. — Разбудили. Теперь до утра не успокоится. Несчастные мы властители…

— Это вы несчастный, — презрительно ответил Черный Король. — Потому что слабый и безответственный. Слава Правилам, я совершенно уверен в любви и преданности моей августейшей супруги. А вас она терпеть не может, что и доказывает уже три партии подряд. А за шовинизм вы еще ответите, сударь. В четыре хода ответите!

— Да как ты позволяешь с собой так обращаться?! — не унималась Белая Королева. — Король ты или сдвоенная пешка? Давно пора указать черным их место! А ну, вызывай его на бой и командуй подъем!

— Милая, сейчас три часа ночи. Кроме того, ты забываешь, что все Божественные Руки скрылись в неизвестном направлении и забрали с собой даже симпатичного пса Синуса, который имел обыкновение грызть твою голову. Хотел бы я знать, как ты собираешься играть, если тебя никто не направляет?

— Будем играть без всяких рук! Терпение лопнуло! Смерть черномазым! Подъем! Строиться!

В коробке началось хаотическое движение. Заспанные солдаты вскакивали и ударялись головами о крышку. Кони испуганно ржали. Неповоротливые ладьи поднимались и тут же падали, сбивая своих и чужих. Офицеры пытались навести порядок, но поскольку в темноте ничего не было видно, порядок не наводился, становилось только хуже.

— Ваши величества, что случилось? — раздался из дальнего угла мелодичный голосок Черной Королевы. — Я так сладко спала. Мне снилось что-то испанское… Кажется, разменный вариант. Как будто я выхожу сразу на поле дэ-четыре, и тут… Ах, да не толкайте меня, вы, поручик! И уберите подальше эту лошадь, она брыкается! Что здесь происходит?

— Ничего страшного, моя милая, — браво ответил Черный Король. — Нас смертельно оскорбили, и теперь придется показать этим бледнолицым, кто в коробке хозяин. А ну-ка, всем молчать! — гаркнул он вдруг так, что все разом смолкли и застыли. — Солдаты, на крышку нава-лись! Три-четыре!

Солдаты уперлись головами в крышку, но она не сдвинулась.

— Закрыли на крюк! — догадался Белый Король. — Вот видишь, моя драгоценность, боев без Божественных Рук не бывает. В темноте драться нельзя, можно побить своих же солдат, или чего доброго, самого короля. А короля нельзя побить по конституции, то есть по Правилам.

— Несчастный трус! — взревела Белая Королева. — Я сама займу твое место! А ну-ка, белая армия, все ко мне, в этот конец коробки!

Белые фигуры ринулись на ее крик с такой поспешностью, что чуть не затоптали своего короля.

— А теперь все дружно! — командовала Белая Королева. — С этой стороны нет крюка. Бить головами по моей команде! Раз-два! Три-четыре!

Доска действительно была закрыта на крюк только с одной стороны, и под напором белых она стала поддаваться. С каждым ударом щель становилась все шире, и, наконец, крышка отлетела — с такой силой, что доска рухнула с полки. Фигуры в беспорядке рассыпались по полу.

— Ох, я чуть не убился, — причитал Белый Король. — Дорогая, сперва они меня чуть не затоптали. Лошадь проскакала прямо по моей голове. А потом этот полет, удар — и опять головой! Нет, я совершенно не способен сейчас руководить войсками. Рокируйте меня куда-нибудь.

— Заморыш, — прошипела Белая Королева. — Если бы ты не был королем, я никогда бы за тебя не вышла, никогда! Становись на место! На шестом ходу уйдешь в угол, и чтоб я тебя больше не видела! Командуй построение, разиня! Не видишь, они уже стоят и ждут!

И действительно, черные под энергичным командованием своего короля уже разобрались по местам и грозно посматривали в сторону противника. Белый Король, кряхтя, полез на свое место, а за ним потянулись его воины.

Тем временем Черная Королева, совершенно ошарашенная внезапным пробуждением и полетом, говорила, прислонившись к своему повелителю: