Аглая Дюрсо - Весь мир - чулан Страница 22

— Будем охранять Канючку, — приказным тоном сказал Механюк, обернувшись к друзьям.

Друзья огляделись. Теперь уже идея переночевать в мягких гнездышках в тени дома дракона и под чужим небом, с которого так и сыплются Форс-Мажоры, не казалась им такой чудесной.

— Надо лечь вокруг Канючки и спать чутко, — сказал Механюк.

Кладовкин кивнул. Ему всегда становилось спокойнее, когда кто-то говорил уверенным голосом, даже если вокруг все было страшным и непонятным.

Топ Дорожкин тоже кивнул. Спорить с Механюком он не стал. Он был путешественником и хоть путешествовал всегда только с верной Прищепкой, все равно знал: в походе главное — хорошие отношения.

Друзья дисциплинированно зарылись в пушистые гнезда, дисциплинированно положили лапки под щеки, и через минуту Механюк и Дорожкин дисциплинированно спали чутким сном.

А Кладовкин не спал, ворочался. Сначала он решил, что ему страшно. Он оглядел мир вокруг все по-старому, ничто не предвещает великанов. Он вгляделся в черный силуэт драконьего дома — тихо. Он вслушался в эту тишину; не слышно ли лязга драконьих зубов? Нет, не слышно. И все же осторожный Трезор в глубине души подозревал, что здесь, на гладкой столешнице, они — слишком легкая добыча для любых Форс-Мажоров!

И хоть ему было неимоверно стыдно перед дисциплинированными друзьями, он вскочил и понесся прочь! На бегу он убеждал себя, что ему не дает спать мысль о сокровищах!

Стоп! Как же он мог забыть про Канючку? Кто же будет ее охранять, если некоторые спят чутким сном?!

Кладовкин на цыпочках подкрался к лампе.

— Канючка! — позвал он шепотом. Трезор надеялся, что Канючка, как и остальные его друзья, тоже дисциплинированно спит, а значит, не заметит, что ее никто не охраняет.

— Кладо-овкин, это ты? — раздался дрожащий и полный слез шепот из-под лампы.

— Да, а ты что не спишь? — спросил удивленный Кладовкин.

— Уснешь тут, когда ничего не видно, — обиженно прошептала Канючка. А потом как закричит: — Да открой же ты меня, глупый Кладовкин!

— Ты чё так орешь? — опешил Кладовкин и стал поднимать лампу, с опаской поглядывая на друзей: не разбудил ли, не нарушил ли правила?

Нет, не разбудил. А значит, никто не узнает, если даже Кладовкин что и нарушил.

Канючка выбралась из своего надежного укрытия, отряхнулась и сказала:

— Знаешь, Кладовочкин, гораздо страшнее сидеть в надежном укрытии и ничего не видеть, чем в самом опасном месте, где хороший обзор. — И совсем уж беспечно добавила: — Ну? Чем ты меня развлекать будешь?

Кладовкин покачал головой: вот девчонки! Уже и про дракона забыла, и про Форс-Мажора! И даже про ВЕЛИКАНА!!! На всякий случай Трезор решил и сам о них не думать, чтобы не бояться.

— Ну вообще-то у меня была одна идея… сокровища искать, — смущенно сказал Кладовкин. Он опасался, что его заподозрят в боязни великанов. А кроме того, он все-таки сильно стеснялся своей любви к материальным ценностям. Это было так неромантично.

— Ой, Кладовочкин!!! Какой же ты романтичный! — завопила Канючка и кинулась на шею Трезору.

Кладовкин смущенно оглянулся на спящих друзей.

— Не укрытие, не еду, а сокровища! Ты прямо поэт! Или пират! — не унималась Канючка.

— Да ладно тебе, — засмущался Кладовкин, оторвал от своей шеи лапки Канючки и сказал: — Идем, только чур тихо!

Канючка с готовностью кивнула и устремилась вперед. Скользя по темной-претемной столешнице в тени логова дракона, она напевала: «Семнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рому, йо-хо-хо!» — и при этом весело подпрыгивала вокруг Трезора. А Трезору каждый шаг давался нелегко. Он пугался шума, производимого его подругой: ведь, как известно, именно шум привлекает великанов и драконов! А еще он пугался кровожадности Канючки. Но еще больше он пугался ее пиратской жадности: он думал, по какому принципу они в случае чего будут делить с Канючкой сокровища.

Механюк проснулся от нехорошего предчувствия. И это предчувствие его не обмануло: в сторону бездны, завывая, двигались два черных силуэта. Механюк поглубже зарылся в гнездышко: ему нужно было время, чтобы придумать какое-нибудь научное объяснение зловещим фантомам.

Тем временем два зловещих фантома (а это были конечно же Канючка и Кладовкин) добрались до чугунной качалки под драконьим домом. Кладовкин остановился и призадумался.

— Так-так, — пробурчал он себе под нос, — неплохое укрытие. Прямо под собой нас дракон не заметит и в случае чего неприятеля отпугнет…

— Что ты там бормочешь, Кладовкин? — поинтересовалась притихшая Канючка. — И зачем притащил меня к страшному дракону?! Хочешь, чтобы он меня сожрал, а сокровища тебе достались?

— Как ты могла так подумать, Канючка? — покраснел Кладовкин: ведь не попади они в такие ужасные передряги, он бы именно так и подумал!!!

— Ты что, не знаешь, что драконы всегда скрывают несметные сокровища? — спросил он подружку.

— Да ты что?! — завопила потрясенная Канючка.

Не успел Кладовкин и глазом моргнуть, как его трусливая напарница юркнула под чугунную платформу.

Раздался треск, Канючка закричала:

— Ой-ёй-ёй!

И голос ее куда-то провалился!

— Что я наделал?!! — завопил Кладовкин. Он уже не сомневался, что дракон их пронюхал и теперь Канючкины «ой-ёй-ёй» доносятся из его брюха!!!

Кладовкин не раздумывая рванул вперед, ведь пути назад без Канючки ему все равно не было!

Опять раздался треск! Столешница под Кладовкиным зашаталась, он заскользил в темноте и провалился в темную нору:

— Ба-бах!!!

— Кладовкин, где мы? — раздался рядом дрожащий голосок Канючки.

— Это случайно не дракон нас съел? — с наигранной беспечностью спросил Кладовкин.

— Да-а, до Механюка тебе далеко, — укоризненно прошептала Канючка, — не может быть дракон наверху, а брюхо внизу. Это его сокровищница, понимаешь?!

— Ничего не вижу! Но чувствую: сокровищ полно! — воскликнул Кладовкин исключительно для того, чтобы успокоить Канючку.

— Так чего мы ждем?

Кладовкин еще раз удивился легкомыслию девчонок. Но долго медлить не стал: мысль о дележе сокровищ погнала его в темноту, вслед за Канючкой.

Та уже вовсю шуршала в темноте, время от времени радостно повизгивая.

Когда Кладовкин разглядел в сумраке подземелья силуэт Канючки, ему стало ясно, что проблем с дележом сокровищ у них с Канючкой не возникнет. Дело в том, что капризной девчонке нравилось то, о чем Трезор ни капельки не пожалел бы. А может, ему просто ничего не было жалко для прелестной Канючки.

Сначала Канючка беспечно набивала кармашки сломанными перламутровыми пуговицами, а потом вдруг радостно обернулась к Кладовкину:

— Кладовочкин! Я тут для тебя такую прелесть подыскала!!!

«Прелестью» оказался… гвоздик. Серенький такой, невзрачный. Не то что утраченный в бездне сверкающий клинок! Но Канючка так восторженно протягивала Трезору находку и так уверенно шептала: «Ведь это то, что тебе надо! У тебя опять будет клинок!» — что Кладовкину было как-то неудобно сказать, что серенький гвоздик на сокровище, а уж тем более на оружие, которым можно поразить свирепого дракона, никак не тянет.

Поэтому он достаточно фальшиво обрадовался «клинку». Тут его наметанный глаз разглядел в темноте сияние: так сияют драгоценные камни на рукоятях волшебных мечей! Он с головой зарылся в содержимое приоткрытого сундучка с надписью «Зубной порошок», ухватился за огромный бриллиант… Вот-вот вытащит он на свет зачарованный меч!..

Нет! Не вытащит! Потому что он уже вытащил. Никакой это был не меч с драгоценной рукоятью. То ли пояс, то ли ободок… Ну зачем на такую бесполезную вещь тратить сверкающий камушек?!

— Дешевка, — сказал Кладовкин и равнодушно откинул находку через плечо — туда, где ковырялась в залежах сокровищ Канючка.

Шорох прекратился. Раздалось сопение, переходящее во всхлипывания.

— Канючка, милая… Я тебя задел? — взвыл от горя Трезор, обернулся и… обомлел!

Перед ним стояла… принцесса Канючка! А на голове у нее сияла корона с самоцветом, которую так неосмотрительно выкинул Трезор!

Надо сказать, когда-то бабушка считала эту корону колечком, а потом оно стало ей мало. Зато теперь оно отлично сидело на голове Канючки.

Кладовкин сделал шаг назад, чтобы оглядеть Канючку во всей красе, потом еще шаг…

— Блямс! Ой! — это Кладовкин оступился и рухнул на спину.

— Теперь я понимаю, что такое «рухнуть от удивления», — удовлетворенно сказала принцесса. А потом милостиво добавила: — Можешь лежать в моем присутствии.

Лежать Кладовкин не хотел. А встать не мог. Что-то крепко схватило его за спину, затылок и ноги.

— Кто это? — прохрипел Кладовкин.