Заколдованный халат(Арабские сказки) - сказки Народные Страница 23

Тальха помолчал немного, обдумывая ее совет, но счел его разумным и сказал:

— О Тухфа, поскольку обстоятельства таковы, как ты описала, и раз ты предложила это не из неприязни и нерасположения, то я поступлю так, как ты мне посоветовала. Но я продам тебя условно, сроком на три дня. Если я найду в душе силы вытерпеть это и жизнь моя будет мила мне в разлуке с тобой, то сделка о продаже войдет в силу. Но если я не смогу терпеть, то верну тебя, и мы вместе будем сносить то, что судил нам Аллах великий и славный, который распоряжается нами по своей воле.

— О мой господин, — отвечала невольница, — делай, как хочешь.

Тальха тут же встал, пошел к одному из своих друзей и спросил его о невольничьем рынке Каира и о торговце особо ценными рабами. Приятель направил его к такому торговцу. Тальха пришел к нему, приветствовал его. Работорговец узнал его и осведомился, как его дела и что ему нужно. Тальха отвечал:

— У меня, мой господин, есть невольница. Она воспитывалась вместе со мной. Я ее полюбил, а теперь хочу продать условно, сроком на три дня. Если Аллах даст мне терпение жить без нее — пускай, а если нет, то я заберу ее назад.

Работорговец ответил ему:

— Я устрою тебе это, если будет на то воля Аллаха.

Тальха вернулся к девушке и сообщил ей ответ работорговца. Потом он взял ее за руку, и они вышли вдвоем из дому, опечаленные, удрученные предстоящей разлукой. Тальха привел девушку к работорговцу и вручил ему, потом стал прощаться с нею и плакать; она также заплакала. Это продолжалось так долго, что вокруг них стали собираться люди, и Тальхе пришлось оставить ее и вернуться к себе.

Когда работорговец посмотрел на невольницу, увидел красоту Тухфы и совершенство ее облика, он воскликнул, пораженный:

— Клянусь Аллахом, не думал я, что столько красоты может быть в одном человеке!

А ее он спросил:

— Как твое имя, невольница?

— Тухфа, — отвечала она.

— Прав тот, кто нарек тебя Тухфой[12], — сказал работорговец. — Клянусь Аллахом, воистину ты такова, как тебя назвали.

Работорговец отвел для нее на невольничьем рынке подобающее ей укромное место, велел принести ковров и посуды, которые приличествовали и подходили ей. Потом он велел подать ей еды и напитков. Она поела, выпила, ей стало легче, и она легла спать. Но она не переставала скорбеть и плакать из-за разлуки со своим господином.

На другой день на невольничий рынок пришел некий муж из города Дамаска в Сирии, преуспевающий и богатый. Все же он задолжал одному купцу в Дамаске, и этот дамасский кредитор поручил ему перед отъездом в Каир купить для него невольницу и так описал ее, что подобную девушку трудно было бы сыскать и в целом мире. Он каждый день приходил на невольничий рынок, ему показывали всяких невольниц, но он так и не мог найти такую, какую описал его кредитор. Это длилось так долго, что он потерял всякую надежду исполнить просьбу своего заимодавца. Тухфа же в десять раз превосходила красотой даже то, что хотел его приятель. Когда он пришел на рынок в этот раз, работорговец поспешил к нему, чтобы сообщить о ней.

— О мой господин, клянусь Аллахом, — сказал он, — попала ко мне невольница, какую ты хотел, и даже лучше.

— Так покажи мне, — сказал купец, — ту, которую ты раздобыл для меня.

Работорговец взял его за руку, повел в помещение и усадил, а потом вывел к нему Тухфу для осмотра, нарядив ее перед этим в роскошные одеяния и надев на нее самые лучшие украшения, какие только у него были. Когда дамаскинец взглянул на девушку, он был поражен ее великолепием, совершенством ее облика и остолбенел. Потом он воскликнул:

— Клянусь Аллахом, она и есть та самая, какую я искал! Она даже лучше того во много крат. И если она при своей красоте владеет также искусствами и знаниями, то она совершенна.

— Клянусь Аллахом, — ответил работорговец, — я не знаю в городе Каире мужа ученее ее. Она овладела в совершенстве всеми науками и искусствами.

Тут купец вызвал, ее на беседу, стал расспрашивать о том, что она знает и чему обучена. Она ответила:

— Я знаю наизусть Коран и читаю его по всем правилам, у меня есть познания в науке о звездах и в арифметике, я играю в шахматы и нарды, могу петь и аккомпанировать на разных инструментах. Всем, что перечислила, я владею в совершенстве.

Купец попросил ее прочитать отрывок из книги Аллаха, великого и славного. Она произнесла «Фатиху.» и стала читать торжественным тоном. Купец от благоговения чуть не лишился чувств, а работорговец сказал:

— О мой господин, клянусь Аллахом, ни на Востоке, ни на Западе я не слышал лучшего чтения, чем у этой невольницы.

Затем Тухфа взяла лютню, положила ее на колени, взяла несколько аккордов и запела:

Когда купец услышал ее голос, он едва не упал без памяти от ее прекрасного пения, от радости и восторга, а потом сказал работорговцу:

— Клянусь Аллахом, мой господин, нет цены этой девушке, никакая цена не будет для нее высокой. Сколько же ты за нее просишь?

— Ее цена — тысяча динаров, — ответил работорговец, — хоть она и стоит дороже того.

Услышав ответ работорговца, купец понял, что тот просит меньше того, что стоит эта девушка. Он был уверен, что если бы ее увидел его друг, то купил бы ее за пять тысяч динаров и счел бы, что купил дешево. Он понял, что она стоит и десяти тысяч.

— Я покупаю ее у тебя за тысячу динаров, — сказал купец и приплатил работорговцу еще сто динаров.

Работорговец был очень рад прибыли и забыл сообщить купцу об условии, поставленном Тальхой, хозяином невольницы, что в течение трех дней сделка может быть расторгнута. Купец же, получив невольницу, был несказанно рад. Он только беспокоился, как бы ее не отняли у него силой или как бы не прослышал о ней человек, от которого он не сможет отбиться. Он нанял для нее комнату и надеялся про себя, что она понемногу утешится… А потом он отвез ее в Сирию и вручил своему приятелю, для которого он купил ее. Тот отвел ей лучшую комнату в доме, велел принести туда ковров и всякой утвари. Потом он принес ей одеяния, разные украшения и драгоценности, подарил ей несколько невольниц и оставил ее отдохнуть после тягот дороги и трудностей пути. А после позвал к ее себе и, когда она явилась к нему, стал расспрашивать ее, чтобы удостовериться в ее знаниях. Он обнаружил в ней превосходную образованность и необыкновенную ученость и не мог надивиться ею. Он подарил ей великолепный халат и много денег, велел вернуться в свою комнату и объявил, что проведет ночь у нее. Когда она услышала это, то стала плакать еще больше — а она горевала с самого дня отъезда из Каира — и стенать. Ему сообщили об этом, он удивился ее состоянию и подумал: «Несомненно, она утешится» — так как не подозревал, что она тоскует из-за любви к своему прежнему господину Тальхе.

Когда настала ночь, радостный, опьяненный страстью купец постучался в комнату невольницы. Она встретила его наилучшим образом, приветливо, скрыв свое состояние, и проявила выдержку в своем положении. Юноша велел принести еды, и они поели вдвоем. Потом он велел подать вина, чтобы за вином установилось полное доверие между ними. Он стал пить за красоту ее лица и совершенство ее облика, потом попросил спеть, но она стала отказываться и отговариваться, тогда он стал заклинать, говорить ей приятные слова, и она согласилась, взяла лютню, положила ее на колени, настроила и начала петь. Дамаскинец был поражен ее пением, а она продолжала: