Аглая Дюрсо - Весь мир - чулан Страница 24

— Так, так! — суетился среди родных гнездышек Механюк. — Нам нужен свет, нам позарез нужен свет!

— Ну так включай же скорее! — Кладовкин протянул ученому другу лампочку.

— Если бы ты был не таким смелым, я бы сказал тебе, что ты глупый, — укорил его Механюк. — Лампочке надо питание, она сама по себе не горит.

— Если бы ты не был таким ученым, я бы подумал, что ты боишься темноты и привидений, — ответил ему Трезор.

— Вот еще, — уязвленно буркнул Механюк, — привидений не бывает.

— Тогда пойдем искать питание, — предложил Трезор. Сзади звякнула о столешницу масляная лампа, и сразу же из-под нее раздался ехидный голосок Канючки:

— Какой же ты неромантичный, Кладовочкин. Вместо сокровищ ищешь питание!

— Это не я, это Механюк, — смутился Кладовкин.

— Нет-нет, — торопливо возразил Механюк, — это Кладовкин!

— Потому что я умный? — спросил Трезор Кладовкин.

— Потому что ты в доспехах, — с опаской озираясь, прошептал Механюк.

— Тогда я пошел, — гордо постучал себя в железную грудь Кладовкин.

— Только ты… это… поосторожней, — напутствовал его Механюк.

— Ой, какой же ты все-таки романтичный! — восторженно пропищала перевернутая масляная лампа.

И вот в непроглядной темноте Кладовкин отправился в сторону страшного чугунного колеса, в сторону решетки-качалки. Он туда пошел, потому что это была единственная дорога, которую он хорошо знал.

Кладовкин бродил среди черных-пречерных чугунных колонн, позвякивая доспехами о колесо и решетку-качалку.

«Чем же питаются эти непонятные лампочки?» — недоумевал он.

Впрочем, особого выбора еды все равно не было: остатки съедобной скатерти безвозвратно канули в пропасть. На столешнице валялся только выдавленный апельсин, из которого пускали искры.

Кладовкин почесал в затылке, пожал под доспехами плечами и — делать нечего! — взял апельсин.

— Вот, — вернувшись, сказал Кладовкин Механюку. — Все, что было.

— Ой! — воскликнул Механюк.

— Что, не то?!

— Как раз то, что нужно!!! — запрыгал на одной ножке Механюк. — Какой же ты молодец!

— Потому что я в доспехах?

— Потому что ты умница!!!

Механюк взялся за дело. Для начала он принялся посвистывать. Потом подобрал около Канючкиной лампы прекрасный проволочный пояс с доспехов Кладовкина.

— Вот. Опять мое! — недовольно забурчал Кладовкин.

— Ты что?! Это же для Канючки! — напомнил Механюк.

И хоть Кладовкин мысленно подсчитал несметные сокровища, доставшиеся Канючке, он все же промолчал.

Он промолчал даже тогда, когда Механюк, размотавший пояс, поднял и утащил упавший серенький клинок.

«Подумаешь, — утешал себя Трезор, — не такой уж он и ценный».

Механюк тем временем примотал проволокой клинок к лампочке и воткнул ее на этой серенькой ножке прямо в апельсин.

— Вон у тебя сколько лишней проволоки осталось, — забрюзжал прижимистый Кладовкин, — я вполне могу ею подпоясаться. Если живот втяну!

— Как ты доспехи втянешь, железная ты голова? — с усмешкой спросил Трезора ученый друг.

— А я под доспехами подпояшусь, — упорствовал любитель ценных металлов, — мне есть что придерживать! — И Кладовкин потрогал, на месте ли медное колесо для выкупа.

— А что у тебя еще есть? — деловито спросил Механюк.

— Штаны! — выпалил Кладовкин и покраснел.

Врать он не любил. А штанов у него после встречи с липким змеем считай что и не было.

— А-а-а, — разочарованно протянул Механюк.

У него, как у большинства ученых, ничего не было, — кроме штанов, так что мысль его опять вернулась к науке.

— Ладно, обойдемся тем, что есть у меня, — кивнул он.

— А раньше было у меня, — с горечью прошептал Кладовкин.

Механюк воткнул свободный кончик проволоки в другой бок апельсина и задумчиво воззрился на странную конструкцию.

Ничего не происходило.

— Лампочке апельсин не нравится? — забеспокоился Кладовкин. Ему была неприятна мысль о том, что привередливой лампочке могло прийтись не по вкусу хоть одно из его сокровищ.

Сначала было темно-претемно, а потом волоски в лампочке начали потихоньку светиться!

Механюк закричал:

— Эврика!

А Кладовкин пробормотал:

— Губа не дура у этой лампочки!

— Теперь Канючке будет не страшно, — зевая, сказал Механюк.

— И светло, — добавил Кладовкин, зевая.

Светло стало не только Канючке, светло стало всем: над чужой черной-пречерной столешницей наступило утро. Но друзья этого не заметили: Механюк, Кладовкин и Канючка заснули. Только Механюк и Кладовкин заснули как настоящие мужчины: на свежем воздухе, в одежде и доспехах. А Канючка заснула, как настоящая принцесса: на куче простыней и в короне.

Глава 8

Битва с саблезубым драконом и невероятным подвиг Канючки

Теперь по утрам самой первой просыпается колдунья Осень-Плакса. Она, сильно подросшая и насквозь пропитанная слезами, как брошенная в раковине мочалка — водой, спит теперь на крыше чулана. Она поправляет на голове свою шляпку — растрепанное воронье гнездо — и приступает к важному делу. Она начинает плакать в дырочку чулана. Слезы звонко стучат о жестяную бочку с трубой и душем, льются из душа в зонтик, лодки качаются, от шума фонтана и скрипа лодок просыпается кукушка и стремглав направляется к своему окошку, чтобы крикнуть фонтану: «Ку-ку!»

Только фонтан не рад «доброму утру». И кукушке незачем кричать «Ку-ку!». Точнее, некому: уютный мир буфета опустел без четырех его главных обитателей. Кукушка внимательно вглядывается вдаль, а Осень-Плакса в свою щелочку: где же теперь Канючка, Трезор Кладовкин, Механюк и Топ Дорожкин с верной Прищепкой? Неужели погибли в дебрях чулана? Или нашли места получше, часы поточнее, а кукушек позвонче?

Нет. Четверо маленьких друзей живут теперь в плену дракона на черной-пречерной столешнице!

С первыми лучами утра на чужбине пробудился Топ Дорожкин. Оно и понятно: там, в далеком родном краю, Механюка будила кукушка, Кладовкина — Механюк, а Канючку — они оба. Топ Дорожкин привык просыпаться ни свет ни заря в своем походном мешке-носке. Кроме того и на родине и на чужбине Топ Дорожкин неукоснительно соблюдал режим: он ложился вовремя и дисциплинированно спал всю ночь. В отличие от некоторых.

Топ Дорожкин с умилением посмотрел на своих мирно спящих друзей и тяжело вздохнул:

— Ну что ж, пришло время подвига.

Он с тревогой взглянул наверх, туда, где чернел дом дракона. Если честно, одному идти в драконье логово ему совсем не хотелось. И Топ с надеждой сказал:

— Доброе утро!

Механюк только сладко засопел в ответ, а Кладовкин, прозвенев доспехами, перевернулся на другой бок.

— Как тебе не хватает прекрасного клинка, — опять вздохнул Топ, оглядывая закованного во фляжку друга. — Я добуду его для тебя! — И он решительно двинулся к чугунным колоннам.

— Топ, ты куда? — раздался капризный голосок из-под масляной лампы.

— К дракону, — решительно сказал отважный путешественник.

— Ой, как романтично! — восхитилась лампа. — Возьми меня с собой!

— Да ты что, Канючка?!

— Мне скучно! — капризно заявила лампа.

Ну, ну тогда… вот, почитай! — растерянно предложил Топ. Схватил священную книгу про дракона и стал подсовывать под лампу.

Лампа приподнялась. На изумленного Топа посмотрела слегка заспанная, но настоящая принцесса. Ее корона так и сияла из темноты масляной лампы.

Дорожкин был первооткрывателем. Он встречал трудности и натыкался на суровые обстоятельства. И хоть на принцесс он раньше не натыкался, придворный вопрос как-то сам собой сорвался с его обветренных губ:

— Чего изволите, в-в-ваше высочество?

— Видишь, как тут тесно и скучно? Возьми меня в путешествие!

— Ничего, можно и поскучать в целях монаршей безопасности! — решительно сказал Топ и опустил лампу.

— Ты чего?! — завопила Канючка. — Как я читать буду? Здесь же темно! Или читать тоже в темноте, в целях конспирации?

— Э-э-э… — промямлил Топ, озираясь в поисках остроумного ответа.

Ответа он не нашел, зато нашел лампу, которая питалась апельсиновым соком!

— Вот, Канючечка, тебе свет! — подтащил он чудо-лампу к укрытию Канючки. — Смотри картинки. Только самые страшные пролистывай! — И решительно направился к логову дракона.

А Канючка злобно перевернула первую страницу-

Хорошо хоть, что у отважного путешественника Топа Дорожкина была верная Прищепка. Вот и сейчас она бежала рядом со своим хозяином, ободряюще заглядывая ему в глаза.

Топ добрался до решетки-качалки, которая еще вчера так радовала и его, и друзей. А сегодня она пугала Топа, хоть нисколько не изменилась. Прищепка поджала хвостик-пружинку, но от хозяина не отставала. А Топ тем временем внимательно рассматривал колесо, на котором еще вчера играл беспечную польку. Но вчера он был увлечен вечеринкой и ему не было дела, что верхушка колеса достает прямехонько до брюха драконьего логова.