Михаил Липскеров - Как волк теленочку мамой был и другие любимые сказки Страница 25

Рыцарь Бродерик снимает шлем и ставит его на подставку.

– Вызвать Ураганчика! – приказывает сэр Эшли и сам же себе отвечает: – Вызываю. – Потом снимает с себя цилиндр и отбивает на его дне барабанную дробь. Издалека раздаётся разудалая песня о весёлом Ураганчике, который живёт вольно, от пуза пьёт молнии и не подчиняется никому. Кроме сэра Эшли. И то, когда ему этого захочется.

И вот шатающийся и отплевывающийся молниями, перед сэром Эшли вьётся Ураганчик. Не при детях будет сказано, но нам кажется, что он сильно пьян от этих молний. Как, впрочем, и в предыдущие свои появления. Сэр Эшли отдаёт ему какие-то указания. Ураганчик кивает:

– Есть, гражданин начальник. Будет сделано. В лучшем виде. Ты, – обращается Ураганчик к Грифу, – летающий синяк, указывай дорогу.

– За «синяк» ответишь, – вскипает Гриф и пытается клюнуть Ураганчика, но тот ударяет в него молнией, и Грифа начинает трясти, как киношного гангстера, попавшего под высокое напряжение. Потом успокаивается, и у него обнаруживается синяк между глазами.

– Вопросов не имею, – говорит Гриф и летит, указывая Ураганчику дорогу.

И вот они летят навстречу процессии двуногих пугал во главе с Иваном и Мэри – на одном его плече и Глафирой – на другом. Указал Гриф Ураганчику на процессию, и Ураганчик, всосав в себя из проплывающего облака с десяток молний, с криком «За Родину, за сэра Эшли!» бросается на процессию. Летит пыль, вспышки молний, все пугала перемешаны в кучу, и ничего не видно, кроме Грифа, с нескрываемым удовольствием наблюдающего за свалкой. Периодически из свалки вырывается то одно пугало, то другое, то Глафира, то Мэри-канарейка, но вновь бросаются в драку. Наконец Ураганчик закручивает всё уже до полного неразличимого вихря, включая попавшего под горячую руку Грифа. Потом Ураганчик стремительно улетает, добирается до сэра Эшли, влетает в шлем рыцаря Бродерика и вылетает из него. Забрало захлопывается. Из-за решётки издевательски смотрит Глафира. Она вместо Мэри влетела в забрало. Так уж получилось. А где-то невдалеке на одном плече Ивана сидит Мэри, а на другом – свесивший язык Гриф, и они изумлённо смотрят друг на друга. Потом Мэри взлетает и клюёт Грифа в язык. И вот уже помимо трёх синяков Гриф имеет распухший язык.

– Это уже шлишком. Штрашное ошкорбление, шмыть которое можно только повешившишь, – произнёс Гриф эти печальные слова и взлетел в воздух.

На ветке какого-то дерева вниз головой висят ленивцы. Прилетает Гриф, пожимает лапы двум ленивцам и подвешивается между ними:

– Можно я ш вами повишу?

А в местопребывании сэра Эшли все смотрят на Глафиру, запертую в шлеме рыцаря Бродерика. То один глаз появляется в глазнице шлема, то другой, то клюв из-за решётки высовывается.

– Это что? – спрашивает сэр Эшли Ураганчика.

– Как было приказано. Птица.

– Я приказывал жёлтую птицу. А это какая?

– Я цвета не разбираю.

– А запахи?

– Насчёт запахов ничего сказать не могу. У меня носа нет.

– Это единственное, что тебя извиняет. Потому что от этой птицы русским духом пахнет.

– А каким ещё от меня духом должно пахнуть? – завопила Глафира. – Я самая что ни на есть расейская ворона. Я, может, от Рюриковичей произошла!

– Очень может быть, – спокойно произнёс сэр Эшли. – А сейчас вы, мадам, взойдёте на плечи рыцаря Бродерика. Канаванияма-сан, распорядитесь.

Канаванияма мечом подхватывает шлем с Глафирой, швыряет его в воздух, и тот опускается на плечи Бродерика. И под ним начинается скандал рыцаря и Глафиры.

– Всё! – кричит Глафира. – Теперь я рыцарь Глафира!

– А я кто? – спрашивает Бродерик.

– Как кто? – задорно отвечает Глафира. – Ты теперь ворона Бродерик. – И расхохоталась каркающе.

Свалка, вызванная Ураганчиком, который сделал своё дело, понемногу рассасывается. Выбирается Крис, отряхивая платье, встаёт Мелинда, принимает боевую позу Сяо Ляо, и, протирая очки, кряхтя, встаёт Джумбо. От глаз сэра Эшли не укрылись как очки дона Педро да Сильвы, так и то, что у Джумбо две ноги.

– Так, так, так, – спокойно произносит сэр Эшли, – у нас теперь две ноги. К тому же мы видим у тебя любимые очки дона Педро да Сильвы, мой верный Джумбо. Или прикажешь говорить – бывший верный Джумбо?..

– Простите, сэр Эшли, – кланяется Джумбо, – очки дона Педро да Сильвы… Он их мне завещал, когда утонул в болоте. Я их ношу в знак глубокого горя. – И протёр их тщательно и снова надел.

– Молодец, старик! – крикнул Крис и хлопнул Джумбо по плечу так, что тот чуть не свалился.

– Теперь о двух ногах, масса хозяин, – приняв равновесие, продолжил Джумбо. – Если бы у меня была одна нога, то я бы сейчас свалился от толчка этого юного Нигера. А на двух устоял. Так что на двух ногах как-то сподручнее, точнее – сподножнее.

Тут уж и Мелинда расцеловала Джумбо в губы, да так, что он потупил голову, а тёмные очки на мгновение покраснели. Сяо Ляо поклонился ему, а Иван по-простому, по-русски обнял Джумбо и проникновенно сказал:

– Нет уз святее товарищества.

И тут сэр Эшли, немного подумав, произнёс:

– Господин Бродерик, распорядитесь насчёт этого старого грязного негра. Превратите его в кучу трухлявого дерева, да и остальных не жалейте. Особенно идеолога двуножия – кажется, Ивана?..

– Большие Размеры, – гневно добавила канарейка.

– А вас, мисс, я попрошу не чирикать. Сейчас ваши большие размеры превратятся в очень маленькие. Приступайте, сэр Бродерик.

Рыцарь Бродерик поправил железные рукавицы, поднял на дыбы лошадку на палочке и сделал шаг к Джумбо. Иван решительно встаёт перед Джумбо и надувает свои резиновые руки до неимоверных размеров. А потом принимает боевую позу. Рыцарь Бродерик даёт Ивану пощёчину, от которой Иван отлетает в сторону, но тут же встаёт и бросается в бой. Рыцарь Бродерик готовится нанести второй удар, но внезапно останавливается. В нём начинается какая-то внутренняя борьба, которая отражается и на его внешнем поведении. Он то пытается драться, то взмахивает руками, как бы пытаясь взлететь.

– В чём дело, Бродерик? – спрашивает сэр Эшли. – Почему вы остановились?

– Не могу я его бить, сэр Эшли. У меня быть-есть раздвоение сознания.

– Это ещё что такое? – вежливо осведомился сэр Эшли.

– А то, – раздался из шлема Бродерика голос Глафиры. – Пока меня не выпустят, в ём и будет это самое раздвоение, говоря по-научному – шизофрения, – и из одной глазницы высунула язык, а из другой показала хвост.

– Я вам приказываю, Бродерик, нанести асимметричный ответ по Большим Размерам, – протянул руку в сторону Ивана сэр Эшли.

Бродерик двинулся в сторону Ивана.

– А я приказываю, – донёсся голос Глафиры, – нанести поцелуй этой прекрасной девице, – и показала из глазницы лапкой на Мелинду. А та, в свою очередь, приняла соблазнительную позу.

Рыцарь Бродерик, взмахивая руками, по воздуху двинулся к Мелинде.

– Убейте Ивана! – опять приказывает сэр Эшли.

– Поцелуй девицу, – предлагает Глафира.

Мечется рыцарь Бродерик и, не выдержав разнонаправленных предложений, падает в обморок.

– Гигнулся парень! – воскликнул Крис.

– Жалко малого, – сказал Иван, – ум за разум зашёл.

– Выпустите ум из разума! – раздался крик Глафиры из головы лежащего рыцаря Бродерика.

Подошла Мелинда, подняла забрало и выпустила Глафиру. Вылетела Глафира и села на плечо Ивану. А Мелинда стала делать Бродерику искусственное дыхание рот в рот. А потом рыцарь Бродерик с её помощью поднялся и, увидев Мелинду, спросил:

– О! Кто ты будешь есть прекрасная дама? Вернувшая меня к жизни и пробудившая неясные мечты?

– Мелиндой меня зовут, папаша. Из далёкой Бразилии. Королева самбы среди всех бразильских пугал.

– Королева, королева… что-то мне это напоминает…. – задумчиво сказал Бродерик и запел песню. А может, балладу. В общем, нечто средневековое. И поётся в этой песне или балладе о том, как один бедный рыцарь ехал по Шервудскому лесу и в неравном бою спас от разбойников прекрасную Гертруду, которая ехала на свадьбу к королю Бриджпорту. При этом бедный рыцарь лишился ноги, но всё-таки доставил прекрасную Гертруду к королю, который тут же на ней женился. Но Гертруда влюбилась в бедного рыцаря, и бедный рыцарь, давший обет верно служить всем прекрасным дамам, предался с ней любви. Узнав об этом, король Бриджпорт с помощью феи Морганы превратил бедного рыцаря в пугало. Королеву Гертруду продали викингам за сходную цену, а пугало-рыцаря посадили в утлый челнок и пустили на волю волн, которые через несколько веков и прибили его к острову, которым уже правил сэр Эшли, родившийся через несколько веков после бедного рыцаря. И все эти века бедный рыцарь был лишён любви. Но, кажется, сейчас он нашёл её в лице прекрасной Мелинды… Вот такая вот печально-оптимистическая песня. Или баллада. И хотя пел её рыцарь Бродерик в старинной манере вагантов, мейстерзингеров и менестрелей, но Мелинда всё– таки ухитрилась протанцевать самбу, к которой присоединились все двуногие пугала. А Иван пустился вприсядку. Рыцарю Бродерику присядка понравилась, только отсутствие второй ноги помешало ему присоединиться к Ивану. Но Сяо Ляо, подпрыгнув в воздухе, ногой выбил ножку от подставки для цветов, и через секунду Бродерик уже плясал вприсядку на двух, пусть и разных, ногах.