Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 2 Страница 26

Наработавшись, лисенок забирался старику за пазуху и там в тепле засыпал.

Однажды вечером лисенок выскочил из-за пазухи и собрался уходить из дому. Старик остановил его и спросил:

– Ой, лисенок, сыночек мой. Куда же ты, на ночь глядя, собрался?

– Я пойду к моей любимой бабушке, – сказал лисенок, – поиграю у нее в саду, поваляюсь на травке. Даст она мне подарок. А потом приду домой.

Но старик все возражал:

– Никуда, сынок, ты не пойдешь. Старуха живет одна. Ничего она тебе не даст.

Лисенок сказал:

– Бабушка козу подоит. Даст мне парного молока.

Засмеялся старик.

– У козы молока-то нет, а если и было бы, старухе не во что и молока надоить. Нет у нее никакой посуды. Была одна тыква, да и та без дна сейчас.

Но лисенок стоял на своем:

– Душа моя, отец мой, лучше я сам посмотрю.

С этими словами лисенок вильнул хвостом, юркнул в дверь и убежал: Вспрыгнул он на забор, с забора на крышу, потом на другую и так побежал по крышам, заглядывая на ходу в каждую трубу. Наконец добрался он до крыши царского дворца.

Заглянул он в трубу, смотрит: – спит красавица, царская дочь, а вся комната озарена чудесным сиянием, исходящим от ее прекрасного лица. Долго не сводил лисенок глаз с девушки. Но было уже поздно, и он опять, прыгая по крышам, вернулся домой.

Старик погладил лисенка по спине и сказал:

– Эх, сынок, где это ты так долго бегал? Или ты не нашел свою бабушку, или коза поздно пришла с луга?

Ответил старику лисенок:

– Шел я к бабушке, а навстречу бежала мышь с хлебной коркой. Хотел я схватить мышь – а она возьми да и убеги. Пошел я тогда к бабушке. Она обласкала меня и пожаловалась: «Совсем я больна. Ждала тебя, чуть с ума не сошла». Поворчала старушка и отошла. Напекла она мне блинов. Схватил я горячий блин и обжег лапу!

Старик рассердился.

– Что ты, сынок, мне сказки рассказываешь? Или твоя старушка с ума сошла? Разве можно до поздней ночи задерживать ребенка? Наверно, вы там, наевшись блинов, пляски да музыку затеяли. Так-то больна твоя бабушка!

– О, нет,- захныкал лисенок. – И не пел я, и не плясал. Прибежал я к бабушке, а она лежит больная. Попросила меня: «Ох, не могу я ни сесть, ни встать. Набери-ка мне хворосту, а то нечем и очаг разжечь». Вот я пошел собирать хворост, набрал сорок вязанок, обвязал цепью и притащил домой бабушке. Из сил выбился. Бабушка «спасибо!» мне сказала, обняла и проводила. Вот почему я задержался.

Слушал старик лисенка и только головой качал.

Пока они говорили, ночь прошла. Лисенок сказал старику:

– Отец, а отец! Найдите мне невесту, жените меня.

– На ком же я тебя женю? Кто за тебя свою дочь отдаст? – недоумевал старик.

– Жените меня на дочери царя, – сказал лисенок.

– Что ты, сынок, – возразил старик. – Да разве царь согласится?

– Отдаст или не отдаст, а вы просите, скажите ему: «У меня, мол, единственный сын, выдайте за него замуж свою дочь».

Старик очень любил лисенка. Не оставил он без внимания его просьбу, пошел к царю и говорит:

– Эй, царь! Отдайте свою дочь замуж за моего сына.

– Что?! – вскричал разгневанный царь. – Как ты осмелился сказать мне такую дерзость?! Чтобы я тебе, горбатому старику, стал сватом?!

И он приказал палачам немедленно казнить старика.

Тогда лисенок сам пришел к царю и спросил:

– Где мой отец?

– Отца твоего я казнил за дерзость, – ответил царь.

Лисенок пошел за город в степь, куда выбрасывали трупы казненных, и стал звать отца:

– Старик-горбун, старик-горбун!

Застучали стариковы кости, запрыгали, собрались вместе, и старик ожил.

– А, это ты, сынок! – воскликнул старик. – Спасибо тебе за то, что ты меня оживил.

Лисенок опять послал старика во дворец сватать царевну.

Царь разгневался еще больше:

– Как же, дожидайся! Сейчас, так и отдам я за сына какого-то горбуна свою дочь! Эй, палачи, взять его!

Подбежали палачи, схватили старика и опять казнили.

Лисенок снова пошел в степь, опять оживил старика и уговорил пойти во дворец царя. Царь снова казнил горбуна.

После того как лисенок оживил старика в третий раз, царь испугался.

Решил он, что старик-горбун – волшебник, обладающий чудодейственной силой, и выдал за лисенка свою дочь. Лисенок вошел в комнату девушки, снял с себя лисью шубу, повесил ее на колышек и предстал перед царевной таким красавцем, что девушка сразу полюбила его. Но ей не нравилось только то, что он был лисенком. Однажды, когда лисенок уснул, она сняла с колышка его лисью шубу, бросила ее в огонь и сожгла. Проснулся лисенок и спрашивает, где его шуба. А жена ему отвечает:

– Мне не нравится, что вы раньше были лисенком. Лисья шуба не идет к вашему красивому лицу. Поэтому я бросила ее в огонь и сожгла.

Лисенок рассердился и, подойдя к двери, сказал:

– Ну, тогда ты для меня никто и я для тебя никто. Думай и считай, что меня совсем нет на свете, а я буду считать, что тебя тоже нет.

– Где я вас найду, если стану искать? – крикнула ему вслед жена.

– Ты не мучай себя, меня не ищи, – ответил лисенок. – А если когда-нибудь захочется тебе меня увидеть, ты сначала надень на ноги железные сапоги, возьми в руки железный посох, и только тогда иди меня искать. И ты найдешь меня только тогда, когда твой посох станет тонким, как иголка, а железные сапоги перестанут стучать и звенеть, а зашуршат, как тоненькая бумага.

С этими словами лисенок исчез.

Жена лисенка отказалась от царских почестей и роскошной жизни во дворце. Надела она на ноги железные сапоги, взяла в руки железный посох, надвинула на голову дервишский колпак и отправилась разыскивать лисенка.

Искала-искала, ходила-ходила – весь свет исходила. Много лет прошло, много воды утекло. Между тем железные сапоги ее перестали звенеть и стучать, зашуршали, как тоненькая бумага, а железный посох стал тоньше иголки. Как-то шла царевна через горы, смотрит – а лисенок со своими друзьями выехал на охоту. Увидев свою жену, лисенок узнал ее, обнял и повез ее в свой город.

Так после долгой разлуки соединились вновь их любящие сердца. Они зажили счастливой жизнью и были бесконечно рады, что достигли цели и желаний.

Перевод С. Паластрова.

НАСЫР ПЛЕШИВЫЙ

В стародавние времена правил городом Кокандом некий шах. У этого шаха была любимая редкостная пиала.

Хоть бы кто и тысячу раз всю землю обошел, другую такую пиалу не смог бы найти. Мало того, что она была очень красивая, в темные ночи она сияла, как луна.

Держал шах эту пиалу в золотом сундуке. А ту комнату, где стоял этот сундук, стража день и ночь охраняла.

Когда шах садился пить чай, он посылал за пиалой своего самого верного слугу. Слуга открывал особым ключом золотой сундук, осторожно вынимал драгоценную пиалу и бережно нес ее шаху. А другой верный слуга был специально приставлен, чтобы наливать в ту драгоценную пиалу чай.

Шах каждый раз, когда пил чай, вертел в руках пиалу и любовался ею.

Однажды призвал шах своего самого верного слугу и приказал ему принести драгоценную пиалу.

Слуга в тот же миг взял ключ и пошел. Но когда он нес ее, споткнулся и уронил пиалу на пол. Разбилась она на тысячу черепков.

Слуга испугался шахского гнева и бежал из дворца.

Ждет шах слугу с пиалой, а того все нет. Надоело шаху ждать. Послал он за слугой другого слугу. Тот ушел и тоже не вернулся. Послал тогда шах за слугами своего визиря. Пошел визирь и видит – валяются на полу мелкие осколки.

– Ох, так вот в чем дело! – сказал себе визирь. – Вот почему слуги не вернулись. Они пиалу разбили и потому бежали, что шаха боятся. Конечно, если б они не убежали, шах приказал бы их немедленно казнить.

Собрал визирь с пола черепки драгоценной пиалы в полу халата и пошел к шаху.

– Не прогневайся, мой падишах, – сказал он, – большая беда приключилась.

– Какая беда? Говори скорей! – закричал шах.

Визирь ответил:

– Если кровь мою пощадите, сейчас скажу.

– Пощажу, говори! – сказал шах. – Только говори.

– Господин, ваша любимая пиала разбилась. Слуга побоялся вашего гнева и убежал. И другой слуга, которого вы за ним послали, тоже испугался и убежал. Вот все, что осталось от вашей любимой пиалы.

И визирь подал шаху черепки разбитой пиалы.

С горя шах несколько дней ничего не ел, худеть стал, наконец совсем заболел и в постель слег. Пролежал он сорок дней и сорок ночей и только тогда пришел в себя. Приказал он созвать со всего Кокандского шахства гончаров. Собрались гончары, вышел к ним шах и говорит:

– Вот, гончары, была у меня самая красивая на всей земле любимая пиала, знаменитая, драгоценная, и она разбилась. Если кто из вас починит мою пиалу и сделает такой, какой она раньше была, дам ему все, что его душа пожелает. Но если он меня обманет, скажет «починю» и не починит, прикажу ему голову отрубить, а все имущество в казну заберу. Смотрите сами, кому вы это дело доверить можете.